Евгений Гаркушев - Плюшевые самураи (сборник)

Теплый и приятный солнечный лучик полз по лицу. Насте было уютно и хорошо. Чистое белье, широкая кровать в центре комнаты, балдахин теплого персикового цвета сверху. Два шкафа, трельяж. Высокая арка окна, в которое видно небо. И еще одна, откуда падает на ложе солнечный луч.

Настя улыбнулась, потянулась. Выяснила, что на ней только шелковая ночная рубашка, и больше ничего… Впрочем, рядом на кровати никого не обнаружилось, даже простыни не были смяты. Нет, все-таки хорошо…

Едва слышно скрипнула дверь, и в спальню вошел мужчина лет пятидесяти в ярком синем костюме. Темные волосы, с пробивающейся сединой, расчесаны на пробор. Настя воззрилась на незнакомца с интересом.

– Доброе утро, госпожа Мелентьева, – сказа мужчина. Голос его был низким, с едва уловимыми нотками то ли ехидства, то ли превосходства… Не очень приятный голос.

– А кто вы такой? – просто, без эмоций спросила Настя. – И что здесь делаете?

Мужчина хмыкнул, покачал головой.

– Вы, госпожа Мелентьева, просто железная леди… Не удивляетесь, не смущаетесь… То, что мне о вас рассказывали, подтверждается…

– Можно просто Настя, – предложила девушка. – Кажется, я вас узнала. Угрюмов Павел Викторович?

– Можно Павел, – осклабился мужчина.

– И как же вы, Павел, здесь оказались? Пролезли, словно хорек, в мою спальню?

Угрюмов едва не поперхнулся.

– Почему же хорек, госпожа Мелентьева?

– Пахнет от вас не слишком приятно. К тому же, кто еще может пролезть тайком в спальню к девушке?

Настя различала запахи отлично. Работа обязывала. Пахло от Угрюмова, и правда, не очень хорошо. Табаком, дорогим, но слишком тяжелым одеколоном, а главное – опасностью.

– Вы все еще уверены, что это ваша спальня?

– А вы имеете наглость утверждать, что я сплю в кровати мужчины, с которым до сегодняшнего утра была незнакома?

– Нет, комната и кровать предназначались для вас…

– Тогда зачем вы сюда влезли?

– Вам не стоит бояться…

– Почему вы решили, что я вас боюсь? – нахмурилась Настя. – И вообще – не изволили бы вы выйти? Полагаю, если это – моя спальня, то вон в том коричневом шкафу – моя одежда? У меня нет привычки принимать посетителей в постели…

– Конечно, – кивнул Угрюмов. – Одежда – в шкафу, ванная – за той дверью.

Как только мужчина вышел из комнаты, Настя вскочила с кровати. Похоже, ей удалось смутить противника, не показать, что она растеряна. Но на самом деле ей было очень не по себе.

Павел Викторович Угрюмов, которого Анастасия видела прежде только на фотографиях, являлся главарем преступной группировки, промышляющей торговлей наркотиками и не такими распространенными, но еще более опасными веществами… Числились в послужном списке людей Угрюмова и другие грешки, но Настю интересовал именно этот род его деятельности – потому что сама она служила в должности старшего инспектора Комитета по борьбе с незаконным оборотом наркотиков и мутагенов. И как она могла очутиться в доме Угрюмова, или даже в том доме, где он бывает, совершенно себе не представляла.

Если на то пошло, Настя вообще не помнила, чем она занималась последние… Сколько часов? Вот она встает в своей квартире, чтобы идти на работу. Видимо, вчера утром. Пешком доходит до здания Комитета. Начинает разбирать бумаги, когда всех приглашают на очередной медицинский осмотр. Вместе с несколькими другими инспекторами едет в клинику на специально выделенном автобусе… Все. Остальное словно выпало из памяти. Они попали в автомобильную аварию? В клинике ей вкололи психоделик? Или сейчас она в вирутальном пространстве, и нет на самом деле никакого Угрюмова, этой роскошной спальни на втором этаже загородного особняка?

Осмотреться Настя смогла по пути к шкафу, размышляя о своем состоянии и положении. В окно открывался неплохой вид. И решеток не было. Правда, стекла, похоже, пуленепробиваемые…

В шкафу нашлось белье, обувь и одежда точно по размеру Мелентьевой. Вся одежда была новой – не ее…

Настя выбрала простую черную юбку до колена и белую блузку, туфли на низком каблуке. Пошла в ванную. Скорее всего, за ней наблюдают во все глаза. Не стоит показывать, что она об этом догадывается. Но забывать о возможности наблюдения нельзя.

Сделав несколько дыхательных упражнений, Настя сосредоточилась. Нет, то, что ее сейчас окружает – реальный мир. Не виртуальное пространство, не порождение наркотических грез. И Угрюмов – самый что ни на есть настоящий. Собственной персоной. Не боится, что примечательно. Хотя, чего ему бояться? Сам он ни в чем не замешан… Сколько раз Настя и ее коллеги пытались поймать его – без толку. Как любой мафиозный босс, Угрюмов действовал только через посредников.

Настя вернулась в спальню, села на пуфик перед трельяжем, принялась рассматривать косметику. Тушь, помада, тени – от очень известных фирм. Правда, Насте не понравились ни тени, ни помада. Поэтому делать макияж она не стала. Причесалась и подошла к окну, выглянула в сад.

Вновь открылась дверь, и в комнату вошел Угрюмов – на этот раз, с двумя телохранителями. Ребята были зверообразного вида, хоть и в цивильных костюмах. Пиджаки оттопыривались в нескольких местах – видно, одного пистолета им было мало.

– Итак, пришли в себя, Анастасия Евгеньевна? – спросил Угрюмов.

– Да я, вроде бы, и не была не в себе, – парировала девушка.

– И по-прежнему не боитесь?

– Вас? Или ваших громил?

– Сложившейся ситуации.

– Боятся слабые люди. Сильные преодолевают свой страх.

Угрюмов неожиданно сделал два шага вперед, стал на одно колено, заявил:

– Позвольте выразить мое восхищение, Настенька.

– Не паясничайте. Лучше излагайте – что вы от меня хотите?

– От вас? Да… Так сразу и не скажешь. Того же, что и все, наверное.

– То есть руки и сердца? – улыбнулась девушка.

– Может быть, может быть… Но похитил я вас вовсе не для этого…

– Стало быть, вы, будучи в здравом уме и твердой памяти, признаете, что похитили старшего инспектора Комитета по борьбе с незаконным оборотом наркотиков и мутагенов? – подняла брови Мелентьева.

Один из телохранителей дернулся, как будто его ударили. Взглянул на Настю с плохо скрываемой ненавистью, но тут же пришел в себя. Лицо его вновь стало каменным.

Угрюмов поднялся с колена, подошел к Насте. Хотел, видно, положить ей руку на плечо, но передумал. Вспомнил, что у девушки – черный пояс по карате.

– Выслушайте меня спокойно, Анастасия Евгеньевна, – попросил он. – Не перебивайте, не пытайтесь ударить. Поверьте, это вовсе не в ваших интересах…

– Я никогда не бью людей просто так.

– Да… Только Рашиду, брату Рената, – Угрюмов кивнул на одного из телохранителей, – вы сломали кисть при задержании. И прострелили обе ноги лучшему другу Андрея…