Инна Зинченко - Точки над Ё, или Ключ от всех замков

— Я поеду! — Твёрдо сказала я. — Ничего не случится.

— С ним постоянно что — то случается.

Можно подумать, что со мной ничего не случается! Знала бы она!

— Моё дело — поставить вас в известность, чтобы вы не волновались. — Сказала я упрямо и положила трубку.

Мама тут же перезвонила, но я сразу же отключила телефон. Мишка вошёл в комнату.

— Что, ругается? — Спросил он виновато.

— Как всегда.

— Может, останешься?

— Ой, да ты — то хоть нервы не трепи!

И в самом деле, я уже давно никуда не выезжала из города. Пора, наконец — то, сменить обстановку! Смешно! Это я — то давно не выезжала из города?! За то время, что я безвылазно сидела дома, я успела побывать во многих, очень многих самых невероятных мирах. Я успела узнать столько всего, что всё это с трудом поместилось у меня в голове.

— Ты чего? — Спросил Миха, видимо решил, что я смеюсь над ним.

— Ты знаешь, — ответила я, — жизнь — настолько парадоксальная штука, что иногда мне кажется, что на самом деле ничего этого не существует на самом деле.

Он на секунду задумался. Так ничего и не понял.

— Не грузи. — Попросил он жалобно. — После всего того, что я о тебе узнал, я уже готов поверить даже в этот бред.

— Я — тоже.

Билеты мы купили без проблем. Я даже не подозревала, в какую глушь меня занесёт! Никогда раньше я не бывала в таких местах.

Деревушку, в которую меня приволок мой братец, можно было бы назвать мёртвой, если бы не несколько жилых домишек на фоне полуразрушенных и заколоченных. Над этими домами вился упругий серо — голубой дым. Зрелище, какое — то запредельное, словно мы попали на чужую планету. Людей на улицах не было видно. Одно слово — апокалипсис. И в то же время, во всей этой гнетущей атмосфере витало что — то необычное, вернее — непривычное, что — то, что сразу же напомнило мне о Хрифе — это странный, первобытный покой, чистота и ожидание чего — то. Чистота, тишина, покой, безысходность и ожидание чуда, как ни странно.

— Интересно, — спросила я, — много таких мест в России?

— Навалом. — Легкомысленно ответил Мишка. — Сама подумай, страна — то большая, а народа всё меньше и меньше.

Я задумалась. Мне стало совсем печально. Мишка это заметил и поспешил меня успокоить и сделал это он довольно своеобразно — он окончательно испортил мне настроение.

— Ничего, ещё немного попадаем, достигнем дна и начнём выкарабкиваться. — Сказал он. — Осталось совсем малость.

— Это ещё не дно?! — Ужаснулась я, показывая на вымершую деревню.

Он окинул взглядом, уже привычное для него зрелище и это его не испугало.

— Это? Это нормально. Это — передышка или наоборот — брожение. Знаешь, процесс брожения не может длиться вечно. В истории России были времена и похуже. Поэтому, пока есть такая возможность, я здесь отдыхаю, в тишине и покое, вдали от цивилизации и всех её язв.

Как заговорил — то, стервец! Не ожидала. А вообще, он — счастливчик! Я мотаюсь по иным мирам и везде нахожу что — то, в той или иной степени, похожее на Землю. А он умудряется здесь, на Земле, находить иные миры! Не иначе, как мой брат — Ангел!

Дом, в котором поселился Мишка, выглядел вполне прилично. Он был живым и это главное! Во дворе на верёвке сушилось бельё, на окнах висели чистые занавески, а в конуре развалилась большая ленивая псина с грустными человеческими глазами. И только возле его дома я увидела, наконец — то, людей!

Их было больше десятка. В основном это были женщины, возраста, приблизительно бальзаковского и гораздо старше. Все они ждали Мишку.

— Привет! — Весело поздоровался Мишка. — С кого начнём?

Я не ожидала, что он примется за работу прямо с порога, я надеялась немного отдохнуть с дороги, но не получилось.

Из дома вышла молодая женщина с таким лицом, что я сразу поняла, что никуда Мишка от неё не денется! Это и была загадочная Наталья. В ней было что — то, чего я уже давно не встречала в людях — покой и надёжность. Лицо у неё было светлое и радостное. Большие синие глаза с длинными ресницами, курносый нос, веснушки, но главное — она была такой же безнадёжно — рыжей, как и я! Мне она понравилась. Мишка сразу же засветился, как лампочка и я поняла, что братец мой лукавил, говоря, что не испытывает к ней никаких чувств. Он был влюблён по уши, но, возможно, сам не понимал этого, потому, что чувство это не было похоже на то, что случалось с ним раньше. Ещё бы, ведь это было ровное, спокойное, светлое чувство, а вовсе не тот болезненный мандраж, именуемый страстью.

— Знакомься, — сказал Мишка и грубо толкнул меня навстречу Наталье, — это моя двоюродная сестра Саня. А это — Наташа.

Она заулыбалась, но ниче8го не сказала. А после я заметила, что она вообще не многословна. Они просто идеально дополняли друг друга. Такое встречается нечасто, когда два совершенно разных человека не раздражают друг друга, а дополняют, словно являются единым целым.

В доме было просто и уютно. Никаких излишеств. Чистый и уютный домик, в котором есть всё, что необходимо для нормальной жизни, но ничего ненужного.

— Как она тебе? — Тихо спросил Мишка.

— Мне она нравится. Она тебе подходит.

— Мне тоже так кажется.

Пока мы ели, людей во дворе прибавилось.

— Ну, что, пора начинать работу. — Сказал Мишка нервно.

Я бы тоже нервничала на его месте. Ему ведь предстояло испробовать свои способности в деле, способности, которые он сам не понимал и немного побаивался.

— Не бойся, — шепнула я, — я тебя подстрахую.

Он только кивнул.

Вот вроде бы всё решено, ан — нет! Как только вошла первая посетительница, Мишка побледнел, как мел. Он готов был удрать из дома самым позорным образом. Я едва не рассмеялась, видя, как этот здоровенный мужик панически боится самого себя. Он даже не мог себя заставить взглянуть на посетительницу. Пришлось подключаться к этому делу мне. Я внимательно осмотрела её с ног до головы и обнаружила густое тёмное пятно в области груди — рак груди. Тут можно даже не сомневаться.

Пусть я всё делала не так ловко, как Соф, но у меня, ей Богу, получалось здорово! Женщина не видела, как искристые разноцветные потоки пронзают её, разрушают опухоль и залечивают поражённые ткани. Ей просто было щекотно, и она истерично хихикала.

— Ой, извините, — извинилась она за своё поведение, не соответствующее, как ей казалось, моменту, — щекотно.

Я лишь сосредоточенно кивнула. Опухоль, размером с персик, таяла на глазах — вот она уже не больше сливы, вот уже — с вишню, с горошину и вот её уже нет совсем, словно и не было никогда. Как будто кто — то где — то сказал: «Пшла вон!» и она исчезла бесследно.

Я облегчённо вздохнула.

— Всё? — Удивлённо спросила женщина.

— Можете проверить. — Спокойно предложила я.

Нисколько не смущаясь, она расстегнула блузку и стала недоверчиво ощупывать свою грудь. Её помутневшие от страха глаза, постепенно прояснились, становились всё ярче, и в итоге она расплакалась, легко и счастливо. Вместе со слезами её покидала безысходность и тоска, терзавшие её всё это время. Даже не застегнув блузку, она упала передо мной на колени и стала целовать мне руки, повторяя: