Маргит Сандему - Преисподняя (Люди Льда - 3)

А Клаус по-прежнему лежал неподвижно.

В доме было темно, казалось, что там никого нет. Уже наступила ночь. Сначала она постучала в окно Лив - в окно своей бывшей спальни. Но Лив не отвечала. Суль забеспокоилась. Что могло случиться за время ее отсутствия? Неужели...

Но стук в окно Аре сразу дал результат: ее впустили в дом.

- Суль! - изумленно прошептал ее младший брат. - Это в самом деле ты?

- Да. Дорогой Аре, как чудесно видеть тебя опять! Ты можешь разбудить Тенгеля? Я привезла больного. Постарайся не разбудить Силье, если сможешь.

Он кивнул. Вскоре в слабо освещенной прихожей появился полураздетый Тенгель.

- Суль! Дорогое дитя! Добро пожаловать!

Они обнялись. Она рассказала про Клауса. Его тут же внесли в дом.

- Дело серьезное, - произнес Тенгель своим спокойным голосом, которого так не хватало ей последнее время. - Дело совсем никуда!

- Он жив?

- Если бы я знал! Мне нужно осмотреть его. А ты иди и ложись. Тебе нужен отдых.

- Что поделаешь. Даже вернувшись домой, я не могу расслабиться.

По лестнице спускалась Силье. Было много приветствий и слез.

- Для тебя имеет значение, выживет этот парень или нет? - спросил Тенгель.

Подумав, Суль ответила:

- Да, имеет, но не в том смысле, в каком ты думаешь. Он был добр ко мне. И он много страдал из-за человеческого зла.

- Тогда я приложу все силы, - сказал Тенгель. - Здесь потребуется все мое умение.

Взглянув на лицо Клауса, Силье воскликнула:

- Боже мой, это же тот парень, который когда-то жил в Гростенсхольме!

- Да, - сказала Суль. - Вы пытались разлучить нас, но жизнь распорядилась иначе.

Силье ни о чем больше не спрашивала. Она не осмеливалась.

Пока Суль уплетала за обе щеки домашнюю еду, Аре и Силье расспрашивали ее обо всем. Тенгель в это время был с Клаусом в комнате для больных. Силье хотела знать все, но Суль отвечала сдержанно, а потом и вовсе переменила тему разговора.

- Где Лив? - спросила она.

- Разве ты не знаешь? Нет, конечно, ты не знаешь. Лив и Даг поженились. Теперь они живут в Гростенсхольме.

- Сохрани и помилуй! Как все быстро! Но это самое лучшее, что может быть.

- Это было необходимо - прежде всего для Лив. Она совсем зачахла. Этот жуткий Лаурентс отнял у нее уверенность в себе. Как хорошо, что он умер... Теперь я спокойна.

"Значит, я старалась не напрасно", - подумала Суль и вслух сказала:

- И как теперь дела у Лив?

- Она с каждым днем все больше становится похожей на себя. Думаю, она начинает выздоравливать.

- Как ты думаешь, что она чувствует, лежа с мужчиной?

- Но, Суль! - возмутилась Силье.

- Милая Силье, ведь это я рассказала тебе обо всем! Иногда мне приходит в голову мысль, уж не аист ли принес тебе детей?

- Нет, меня смутило только слово "мужчина". Наша маленькая Лив - и мужчина! Но ты устала, друг мой, тебе действительно пора спать.

- Да, спасибо. Но завтра я уеду.

- Разве ты не останешься с нами?

У Суль потеплело на душе от этих заботливых слов, от сознания того, что она была здесь желанной.

- Нет, рано или поздно у кого-нибудь из пациентов Тенгеля спросят о "ведьме с кошачьими глазами" - и тогда за мной придут. У меня есть друзья, Силье, я устроюсь как-нибудь.

Входя в комнату, Тенгель услышал ее последние слова.

- Судья уже присылал сюда своих людей, Суль, - сказал он спокойно. - Мы сказали, что давно уже не видели тебя, и это было правдой.

- Тогда я должна уйти этой ночью.

Тенгель покачал головой.

- Ложись и спи, спи, сколько захочешь. Никто не тронет тебя в моем доме.

Суль не стала особенно возражать, с благодарностью принимая заботу домашних.

Она проспала всю ночь и большую часть следующего дня. Вечером к ней пришли из Гростенсхольма Лив, Даг, Шарлотта и Якоб Скилле. Все вместе отпраздновали ее возвращение. Суль потрепала Лив по щеке.

- Никак мне не удается попасть на твою свадьбу. Я уже пропустила целых две!

Маленькая Мета засияла от счастья при виде Суль. Шарлотта и Якоб собирались пожениться, и весть об этом очень обрадовала Суль. Даг тоже был рад этому, зная, как одинока была его мать - и будет, если он примет предложение занять место нотариуса в Акерсхюсе. Якоб вышел в отставку, чтобы привести в надлежащий вид Гростенсхольм - он знал толк в домашнем хозяйстве.

Это был незабываемый вечер для Суль.

Клаус был пока жив. Он лежал без сознания, но хуже ему не стало.

- Если он выздоровеет... - сказала Суль Силье, - можно ему у вас работать? Он с такой теплотой говорил о своей жизни в Гростенсхольме, говорил, что это единственное место, где с ним обращались по-человечески.

- Конечно, можно. Как вы думаете?

Даг и Якоб кивнули.

- А его самого не разыскивают? - спросила Лив. - Ты ведь сказала, что он помог тебе бежать.

- Думаю, их он мало интересует. Ему нужно где-то жить. А у пристава ему было плохо. Но если власти все-таки будут разыскивать его, он скроется.

Так и было решено.

- Ты не могла бы остаться на Рождество? - спросила Силье.

Суль только покачала головой: все поняли, что это невозможно.

На следующее утро, когда все еще спали, Тенгель встал и разбудил Суль, как было условленно. Они посидели на кухне, и она в последний раз поела перед тем, как снова исчезнуть.

- Куда ты думаешь направиться? - тихо спросил он.

- К шведским финнам. Это народ, похожий на нас, отец. Там я могу быть в безопасности.

"Надолго ли? - с горечью подумал Тенгель. - Твоя беспокойная кровь не даст тебе долго засиживаться на месте".

- Что ты, собственно говоря, ищешь, Суль?

- Раньше я этого не знала, но теперь знаю: одного мужчину... Я только раз видела его, но чувствую, что мы близки, что он - часть меня самой - и я не могу объяснить, почему.

- Ты думаешь, твои странствия закончатся, когда ты найдешь его?

- Да.

Некоторое время они сидели молча. Потом Суль глубоко вздохнула.

- Что с тобой? - спросил он.

Суль вздрогнула.

- Я просто задумалась, отец.

Тенгель сел рядом с ней на кухонную скамью и притянул ее к себе.

- О чем ты думала?

- Сначала мне все было так интересно. Меня переполняла радость жизни, я делала то, что мне хотелось. Я и теперь делаю это. Только теперь мне кажется, что я попала в трясину...

- Так оно и бывает, - осторожно произнес он. - Никто не может жить так, как ему хочется.

Она взглянула на него.

- Почему я не могу найти такого, как ты, но моего возраста?

- Если бы даже и был такой, это не спасло бы тебя, дитя мое. Ты слишком глубоко увязла.

- Да, - прошептала она. - Это так. Увязла по горло, отец!

- Я знал Людей Льда, порабощенных своей собственной злобой, - печально произнес Тенгель. - Ты в плену у своей второй натуры. Ты не замечаешь этого, Суль, но ты очень переменилась.

- Как это? - быстро спросила она.

- Нет, ты по-прежнему такая же красивая. Но твои глаза... Они дикие и колдовские.