Олег Абазин - Снежные кресты

– Маринушка, - постарался сказать он очень мягко, - топай пожалуйста к себе в комнатку. И послушай "Сектор газа". И чтоб к нам с мамой никто не стуча…

– Снег идёт, папа, - перебил его напрочь голос Кати, она стояла в двух шагах справа от двери.

Александр, Вера, Катя и Марина тут же услышали восторженный голос Олега, которого сёстры оставили у себя в комнате; его невозможно было оторвать от окна; он смотрел на падающие снежинки пасмурного августовского дня, так, будто вместо снежинок на землю с небес падали какие-нибудь обнажённые полностью красотки (выползшие из воображений всех эротоманов мира)… Но что так сильно восхитило Олега за окном, помимо снежинок?… Кажется, его восторженный вопль сливался в слово "КРЕСТЫ"…

И тогда Олег, как бы для особой убедительности воскликнул ещё раз. - Клёво как! Вот это КРЕСТЫ!!

– Он увидел кресты, - как-то затравленно произнесла Вера, глядя на Александра.

Все четверо стояли так, словно не знали что делать: идти в комнату Марины с Катей; стоять, выжидая, пока гость их сам не додумается покинуть эту комнату; или же убегать, пока "удар не пришёлся на них - пока удар этот не отыскал свою МИШЕНЬ".

– Вот и отлично! - пробормотала Катя, двинувшись в сторону своей комнаты. Её тон был настолько уверенным, что аж напугал всех (троих) немного.

– Не ходи туда, Катя, - как-то беспомощно произнёс отец; он чувствовал, что её не остановить уже, потому что КРЕСТЫ притягивают.

– Я вырву ему глаза, - сказала в ответ Катя каким-то жестоким голосом. Никто от неё такого голоса не слышал.

Олег, как Катя и предполагала, стоял к ней спиной, не отрываясь от окна. Он уже не восхищался КРЕСТАМИ, а просто молча стоял и смотрел в окно. Это выглядело немного причудливо. Катя даже остановилась в нерешительности. Ей не хотелось подходить близко к этому парню, но в то же время медлить было нельзя: чем дольше, тем хуже. Зрачки Олега стали ядовиты; как бы выразились Баклажановы: "зрачки прокляты навечно! И с каждой секундой проклятие набирает силу".

Может быть, не все это замечали, но силы воли у Катерины было больше чем у её сестры. Силы воли у этой девочки было настолько больше, что превозмогая не могу и боюсь!, она сделала в сторону двоюродного брата четыре или пять шагов; и она… кое-что проговорила ему… ледяным голосом.

– Олежка, повернись, пожалуйста. - Скорее всего, слова эти сами собой вылетели из её уст; вполне сознательно она не решилась бы их произнести.

– Я не думаю, что тебе это понравится, - ответил он. Голос явно принадлежал не ему.

– Почему это, Олежек? - полюбопытствовала уже Марина; она появилась за спиной сестры так неожиданно, что Катя аж вздрогнула.

– Потому что они набрали силу, - сказал Олег.

– Олег, повернись, пока не поздно, - потребовала у него уже Вероника. - Мы должны вырвать тебе глаза.

– Да, Олег, - сказал Александр. - И ты не должен сопротивляться. Так будет лучше.

Но Олег повернулся ещё до того, как голос подал сам глава этого Баклажанового семейства.

– Что?! - полураздраженно-полуиспуганно переспросил Олег. - Да вы чё, вконец охренели? - видимо, его двоюродный дядька и родная тётка настолько серьёзно произнесли ему свои слова, что воспринимать их в шутку у него не поднялась рука. Вот он и испугался, даже не обращая внимания на свои магические зрачки, которые приняли теперь образ трилистников картёжной масти треф… если только Кате, Марине и двум их родителям ничего не показалось.

– Вы с ума сошли! - беспомощно орал он, глядя на их убийственные взгляды. - Вы можете мне хоть что-нибудь объяснить?!

– Не нужно было долго смотреть на КРЕСТЫ. Они притягивают, - объяснила ему Марина.

– Что за ерунду ты несёшь, Маринка? - вскрикивал он всё также беспомощно. - Почему вы меня не предупредили тогда, что на КРЕСТЫ нельзя смотреть?!

– Олежа, - как-то убийственно мягко заметила ему Вероника, - не надо так много вопросов задавать.

– Тебе лучше всего сейчас потерпеть немного, - больше сочувственно, чем серьёзно говорил племяннику Александр. - Мы быстро вырвем тебе глаза, ты даже наверно и не заметишь. Быстро, как зубик больной. - Говорил он таким тоном, как будто хотел загипнотизировать (внушить что-то) Олега.

– Ну вы хоть что-нибудь объясните! - молил их Олег. - Может быть это у меня крыша едет?.. Может быть это я схожу с ума?

– Катёк, сестрёнка, - обратилась Марина к близняшке с очень заметным сарказмом в голосе, - объясни этому… мальчику, - так как ты у нас самая красноречивая, - о тех кошмарных событиях, которые произойдут не только с ним одним, если мы сейчас не вырвем ему глаза. Будь так любезна.

– Хорошо, сестрёнка, - постаралась произнести Катя с ещё большим сарказмом, - ради такой дурочки как ты, я сделаю большое одолжение. - И обратила свой взгляд к чёрным - цвета самой слепой тьмы какого-нибудь заброшенного подземелья - "трефовым" зрачкам своего двоюродного братца. - Как ты думаешь, Олежек, - поинтересовалась она у него каким-то полунадменным-полуиздевательским голосочком, - откуда мог бы взяться Снежный Человек?

– Оттуда же, откуда и Господь Бог, - ответил он просто, без издевательств, без сарказма.

– А ты не предположил бы, - не меняла она тона, - что он запросто мог бы прийти из какой-нибудь неведомой заснеженной долины?

– Предположил бы, - передразнил он её на этот раз, - если бы БЫ не мешало.

– Но ведь ты не можешь утверждать, что заснеженных долин, которых даже сам Господь Бог не видел, в реальном мире не сущест…

– Хватит, Катя, - перебила её мать, - ты время тянешь. - И взмолилась: - Олежек, мальчик, ты должен согласиться остаться без глаз. Пока не поздно. Зря ты тянешь время. Когда они придут и постучатся к нам, то поздно будет уже вырывать глаза.

– Они постучатся для некоторого приличия, - вставил Александр. - Потом, когда мы не откроем на ИХ стук, ОНИ вынесут двери…

– Пойми, Олег, - внушала ему уже Марина, - ОНИ ориентируются на твои глаза. Разве ты не понимаешь, что будет, если они ворвутся сюда, а глаза твои в тебе будут торчать?

– Ну и что же? - По-видимому, Олег кое-что уже понял, и в голосе его молниеносно засквозила издёвка.

– Они воспользуются ими в качестве собственных глаз. И тогда начнётся…

– Ну вот что, родственнички мои, - сделал наконец-таки он резюме, - мне надоело всё это слушать. Уши у меня не искусственные (впрочем, как и глаза), так что: или звоните немедленно по 03, чтоб они как можно скорее в дурдом вас забрали, или кончайте городить свою чёртову галиматью. Я ясно выражаюсь?

– Ну что ж, - удручённо произнёс тогда Александр. - Вселенная требует любви и всех положительных чувств, но в данный момент она пускай позволит нам выкрутиться и из этой безвыходной ситуации. Пускай помнит ОНА, что мы у неё на особом счету. И даст нам жестокости. ЗЛА. Да заберёт она у нас всю доброту. И да будут бродить по ней нескончаемо эти два близнеца: ДОБРО и ЗЛО!!