Влад Верещагин - Иной путь

- Подожди, Стас, - юноша обернулся. Георгий Антонович стоял, чуть склонив голову на бок, и в его глазах читалось изумление пополам с каким-то еще чувством, которое Ветровский разобрать не мог. - Подожди. Извини, я тебя обидел. Деньги возьми - это не подачка, это благодарность. Ты пропустил пару, потратил свои деньги на такси, сидел здесь вместо того, чтобы идти домой.

- Я это делал не ради денег, - запальчиво возразил юноша.

- Это я уже понял, - Алфеев усмехнулся. - Тем не менее, лишними они тебе не будут. А еще у меня к тебе есть просьба.

- Какая? - Стас насторожился.

- Как ты понимаешь, Женя в ближайшее время не сможет посещать институт. Он и так плохо учится, нельзя, чтобы его выгнали. Ты не мог бы приходить к нему после занятий, рассказывать, что было на уроках и помогать проходить материал? Я понимаю, что у тебя много своих дел, может, работа, или что-то еще. Я заплачу за услугу.

- Не надо мне ничего платить. Я и так собирался приезжать. Это все? - холодно поинтересовался он.

В глазах Георгия Антоновича мелькнуло что-то странное - и он вдруг улыбнулся.

- Идеалист. Как ты собираешься жить со своим идеализмом? Даже нет, не так. Как ты собираешься с ним выживать?

- Как-нибудь выживу, - буркнул Ветровский, почему-то чувствуя себя виноватым.

- Наверное, это правильно, - протянул Алфеев. - Что ж, удачи тебе. Понадобится. А деньги все же возьми - едва ли ты полностью обеспечиваешь себя сам, и едва ли твои родители так богаты, чтобы отказываться от тысячи евро. Это не оскорбление, я просто хочу поблагодарить, как могу.

- Хотите поблагодарить - побольше общайтесь с сыном, - бросил Стас, сгреб со стола купюру - в чем-то бизнесмен был прав, в семье деньги лишними не будут, и направился к двери, чувствуя спиной задумчивый взгляд.

К Женьке он приехал на следующий день. Тогда-то Алфеев-младший, давясь слезами, и рассказал о своих взаимоотношениях в семье.

Нельзя сказать, что после этого ребята стали друзьями - скорее, хорошими приятелями. Дружба проверяется временем, а время еще не прошло. Но именно Женька оказался первым, кому Стас дал почитать книжку в синей обложке, столь кардинально изменившую жизнь его самого.

И сегодня в столовой Ветровский искал Алфеева взглядом, чтобы задать такой простой и обыденный вопрос: "Ну, как тебе?".

Преподаватель уголовного права откинулся на спинку высокого стула, закинул ногу на ногу, и начал отмечать на мониторе результаты семинара. Второкурсники, прекратив даже перешептываться, следили за движениями его руки, пытаясь угадать - напротив какой фамилии какая ставится оценка.

- Ну-с... Неплохо, неплохо. Лучше, чем в прошлый раз, - Валентин Александрович почесал уже полуседой висок. - Итак, господа юристы: Авканов - семь, Адаренко - пять...

Один за другим, по мере перечисления студенты вздыхали - кто с облегчением, кто горестно. Вторых было раза в два больше: мало того, что преподаватель требовательный, так и сама дисциплина - одна из самых сложных по объему изучаемого.

- Левтанов - двенадцать...

Самые завистливые зло покосились на счастливчика. Остальные никак не отреагировали - привыкли, второй год уже всё-таки. Сам же Левтанов довольно улыбнулся. Так, чтобы заметили не все, а только те, кто присматривался бы. Работать на ненужных людей - неблагодарное занятие.

- Эчвадзе - девять. Ну, - преподаватель посмотрел на наручные часы, - Всё, перерыв. Домашнее задание дам на следующей паре.

Группа высыпала в коридор, а затем, дождавшись, пока "старый хрыч" скроется в лифте, начала бурно делиться впечатлениями по поводу прошедшего семинара.

- Вовк? - к Левтанову, приводящему около зеркала в порядок вечно растрепывающуюся прическу, подошел его друг-сокурсник.

- Коль, я же просил...

- Хорошо, хорошо, извини. Владимир!

- Во! Я слушаю вас, Николай! - Левтанов, закончив с зеркалом, с улыбкой повернулся к собеседнику.

- Владимир, как вы смотрите на то, чтобы спуститься в кафе?

- Отличная мысль, Николай, я всецело ее поддерживаю!

Ребята направились к лестнице, не став ждать лифта.

- Слушай, а ты это... реферат сделал? По уголовному? - Коля оглянулся по сторонам, отслеживая, чтобы никого из их преподавателей не оказалось поблизости.

- Что, опять? - вздохнул Левтанов.

- Мне только посмотреть! Ну, не понимаю я ее, не понимаю!

- Его.

- Его... Все равно не понимаю!

- Раздолбай ты... Ладно, завтра принесу.

Реферат, в принципе, ему был не нужен, так как он его уже сдал. А резервный файл... Ладно, черт с ним, пусть читает. Нехорошо будет, если одного из немногих людей, с кем можно нормально пообщаться, отчислят.

Самому Володе - или, как он приучал себя звать, Владимиру - учеба давалась не то что очень легко, но порядком легче, чем другим из их группы. Начиная хотя бы с того момента, что он поступил на юрфак не "потому что престижная высокооплачиваемая профессия", а по собственному выбору. Реальный же интерес к объекту изучения - уже половина дела. Особенно это стало заметно на фоне сокурсников: отличников, кроме Левтанова, в группе было всего трое, плюс человек десять хорошистов - конечно, если смотреть на тех, кто учился реально, а не проплачивая каждый второй экзамен.

Вторым немаловажным фактором, без которого, наверное, первый оказался бы бесполезным - с преподавателями просто нереально везло. На взгляд Владимира, конечно же. Если для прочих это были "стервы", "сволочи" и прочие нелестные эпитеты, то для него - честные, неподкупные люди. Честные, конечно, в меру - чтобы совершенно честные люди, да в институте? То есть хоть им и приходилось довольно часто ставить положительные оценки совершенно не заслуживающим их, но и тем, кто того заслуживал, они баллы не занижали, оценивая по должному.

А всё могло сложиться совершенно иначе...

Если не употреблять красивых эвфемизмов, то школа буквально выплюнула парня. Уже начиная со средних классов взаимная неприязнь первичного образовательного учреждения и юного Володи Левтанова не давала нормально жить ни учреждению, ни Левтанову, и когда пришло, наконец, время расстаться, оба были неимоверно рады. Однако несмотря на все пройденные в процессе мучения, Владимир вышел совершенным победителем: путем ежегодных обращений в местное представительство Министерства образования он доказал, что неудовлетворительные оценки ему ставились незаслуженно и, в конце концов получил хороший аттестат, на который в последние годы почти и не надеялся.

Родители - отец-инженер и мать, преподаватель права в ВУМе, были искренне рады успеху сына. А радоваться стоило: хоть денег в семье водилось не особо много, но большие профессиональные связи, а теперь и качественный аттестат давали возможность поступить в любой московский институт. И вот здесь юноше пришлось крепко задуматься.