Влад Верещагин - Иной путь

- Ага, щаз! С вами тут не только закуришь - плясать на потолке научишься. Курю я, просто редко. Думала, только вам двоим можно? Фигушки... А ты не смотри на меня так! - обернулся он к Стасу. - Я только что звонил, он едет, будет через пять минут.

- Я про эти пять минут уже полчаса слушаю!

- Не, теперь и правда пять минут. Он от метростанции шел, когда я звонил последний раз.

- Ну, тогда ладно... - юноша тоже сел, достал из кармана сигареты.

Несколько минут все сидели в молчании.

- Все, пора идти.

Товарищ Азамата, в паре с которым казах должен был показывать фехтовальный номер, все же успел. Высокий тощий парень влетел в актовый зал, едва не сбив с ног Женьку Алфеева, торопливо пожал руку Стасу, кивнул Зулкарнову и помчался переодеваться. Ветровский мысленно поставил галочку - с фехтованием все нормально, репетировали ребята достаточно, музыка под выступление подобрана, все сделано, и огляделся. Что-то еще наверняка надо было сделать...

Последние полтора часа он носился, как белка в колесе. Естественно, половина всего оказалась к нужному времени не сделана и пришлось судорожно пытаться исправлять на месте. Как ни странно, довольно-таки удачно.

Осознав, что сейчас от него точно ничего не зависит, юноша отошел к стене, буквально сполз на стул и прикрыл глаза. Хотя бы пять минут тишины, пять минут спокойствия, когда не надо никуда бежать и не надо ничего делать.

Как ни странно, потревожили его и правда только через пять минут.

- Слушай, а кто у нас на входе сидеть будет? - поинтересовался Женька, усаживаясь рядом.

- Алиска. Она сама просила, хочет хоть в чем-нибудь поучаствовать. Рвалась даже танцевать, но слишком уж свежая травма. Так что пусть билеты продает-проверяет.

- Ясно... Кстати, Виктор сейчас распевался - с голосом у него все отлично, простуда полностью прошла и спеть он сможет столько, сколько надо.

- Вот и отлично. Ладно, уже без пятнадцати, пора начинать. Эй, господа аарны и сочувствующие! - шутливо позвал он. - Все, кто в костюмах - за сцену, нечего показываться раньше времени. Кто у нас начинает?

- Я, кажется, - отозвался полноватый миловидный брюнет, Виктор Галль.

- Ты тоже иди за сцену и будь готов. Как только я тебя представлю - выходи, дальше сам знаешь.

- Стас, не истери, - Алик Гонорин, чьей задачей на сегодня было чтение стихов, подошел к Ветровскому и хлопнул его по плечу с такой силой, что юноша пошатнулся. - Мы все помним. Мы все двадцать раз отрепетировали. Все пройдет гладко, слышишь? Мы тебя не подведем, правда, ребята?

Нестройный хор голосов прозвучал для Стаса небесной музыкой. Эти ребята, они и правда были с ним. Несмотря ни на что - он был не одинок.

- Извините, я...

- Мы понимаем. Поэтому мы все сейчас идем за сцену, ты выдаешь Алисе билеты и сдачу - на всякий случай, а потом мы вместе ждем оставшиеся десять минут и начинаем. Все?

- Все, - благодарно улыбнулся Ветровский, беря себя в руки.

Народу было много. Больше, чем рассчитывал Стас, хотя дополнительных стульев, конечно же, не потребовалось. Ровно в семь часов дисциплинированный Женька Алфеев приглушил в зале свет, включил два прожектора, направленных на сцену, и Ветровский, чувствуя себя Сизифом, толкающим камень в гору, поднялся на сцену, сжимая в вспотевших от волнения ладонях микрофон.

- Добрый вечер, дорогие друзья! Одногруппники, сокурсники, соученики по факультету и собратья по институту! - начал он, чувствуя, как отрепетированные слова ершистыми камешками застревают в глотке. - Мы, инициативная группа "Серебряный Ветер", рады приветствовать вас на нашем замечательном концерте. Сегодняшний вечер особенно важен для нас, так как это первый наш подобный проект. Вы спросите, в чем его суть? Отвечу, начав немного издалека. Каждый из вас заплатил символические пятнадцать евро на входе, и вы наверняка хотели бы знать, куда пойдут эти деньги. Я не хочу рассказывать, я покажу, - Стас сделал пару шагов в сторону, подавая знак Алфееву.

Свет погас полностью, а на сцене слабо засветился старенький голографический проектор, который Алик где-то арендовал за довольно приемлемую сумму. Несколько секунд неразборчивого мерцания - и глазам зрителей предстало объемное изображение комнаты. Обыкновенной узкой комнаты, с зарешеченным окном, одно из стекол в котором пересекала широкая трещина. Вдоль стен стояли продавленные, древние кровати с металлическими сетками. На двух не хватало матрасов, а подушек, одеял, и белья не было вовсе.

- Это че за бомжатня? - недовольно крикнул кто-то из зала.

- Это не бомжатня, - ответил Стас. - Это обыкновенная жилая комната в одном из детских домов Петербурга.

Проектор тихонько зажужжал, изображение сменилось. Теперь голография показывала ужасно худую, грязную, наголо бритую девочку, одетую в не менее грязные тряпки.

- А это - одна из воспитанниц того детдома.

По залу прокатился шепот, кто-то из девушек довольно громко проговорил: "бедняжка!".

- Это голография сделана наугад. Мы не выбирали того, кто выглядит хуже других - они все такие. Дети едят раз в сутки, и то не каждый день. Они ходят в обносках, спят на голых матрасах, ни о каких одеялах или, тем более, постельном белье речи не идет. Я не буду вдаваться в подробности. Просто посмотрите.

После шестого изображения Стас махнул рукой. Голопроектор выключился, сцену вновь залил свет.

- Все деньги, которые мы выручим на сегодняшнем концерте - выручку за билеты и наш сборник, если вы захотите его купить, и то, что вы сами пожертвуете, если сочтете нужным - все эти деньги пойдут в помощь детям, которых вы видели. На продукты, на одежду, на одеяла, на лекарства. От лица всей нашей инициативной творческой группы, я благодарю вас за то, что вы пришли и уже этим помогли нам. Спасибо! А теперь, мы начнем наш концерт. Напомню, в программе...

Дальше все покатилось, как по маслу. Виктор был в ударе, за время его выступления из зала вышло всего двое - надо заметить, что пока говорил Стас, таких покинувших зал оказалось восемь человек.

- Не стоило тебе начинать с такой говорильни, - шепнула Алиса подошедшему к ней справиться о выручке Ветровскому. - Может, и остались бы...

- Знаешь, Алис, а фиг с ними. Те, кого настолько не тронуло то, о чем я рассказал - они не заслуживают того, чтобы мы перед ними распинались.

- Но пятеро потребовали обратно деньги за билеты.

- Фиг с ними, - повторил Стас.

Виктор допел последнюю песню и под довольно громкие аплодисменты покинул сцену, уступив ее искрометным фокусам Алфеева. В жизни - неповоротливый, стеснительный, замкнутый, на сцене Женька расцвел. Его номер был, пожалуй, самым зрелищным во всей программе. Он ловко вытаскивал монетки из причесок девушек, продевал одно в другое цельные металлические кольца, показывал трюк с исчезающей птичкой, которую после аккуратно вынимал из рукава, а под конец продемонстрировал древний, хорошо забытый всеми трюк с ловлей пули голыми руками. Все это сопровождалось рассыпающимися по щелчку пальцев звездными дождями, взрывами музыки и даже небольшими фейерверками. Сцену Женя покидал, провожаемый овациями.