Аркадий Стругацкий - Собрание сочинений: В 11 т. Т. 1: 1955–1959 гг.

— Подождите, мсье Моллар,— сказал Быков.

— Кх…де мы? — прохрипел Юрковский.

— Падаем,— коротко сказал Быков.

Юрковский вздрогнул и поднялся.

— Кх…уда? — спросил он. Он ждал этого, но все–таки вздрогнул.

— В Юпитер,— сказал Быков. Он не смотрел на планетологов. Он смотрел на Моллара. Ему было очень жалко Моллара. Моллар был в первом своем настоящем космическом рейсе, и его очень ждали на Амальтее. Моллар был замечательным радиооптиком.

— О,— сказал Моллар,— в Юпитер?

— Да.— Быков помолчал, ощупывая синяк на лбу.— Отражатель разбит. Контроль отражателя разбит. В корабле восемнадцать пробоин.

— Гореть будем? — быстро спросил Дауге.

— Пока не знаю. Михаил считает. Может быть, не сгорим. Он замолчал. Моллар сказал:

— Пойду почиститься.

— Погодите, Шарль,— сказал Быков.— Товарищи, вы хорошо поняли, что я сказал? Мы падаем в Юпитер.

— Поняли,— сказал Дауге.

— Теперь мы будем падать в Юпитер всю нашу жизнь,— сказал Моллар.

Быков искоса глядел на него, не отрываясь.

— Х–хорошо ска–азано,— сказал Юрковский.

— C'est le mot (Хорошо сказано (фр.)) ,— сказал Моллар. Он улыбался.— Можно… Можно я все–таки пойду чистить себя?

— Да, идите,— медленно сказал Быков.

Моллар повернулся и пошел из кают–компании. Все глядели ему вслед. Они услышали, как в коридоре он запел слабым, но приятным голосом.

— Что он поет? — спросил Быков. Моллар никогда не пел раньше.

Дауге прислушался и стал переводить:

— «Две ласточки целуются за окном моего звездолета. В пус–тоте–те–те–те. И как их туда занесло. Они очень любили друг друга и сиганули туда полюбоваться на звезды. Тра–ля–ля. И какое вам дело до них». Что–то в этом роде.

— Тра–ля–ля,— задумчиво сказал Быков.— Здорово.

— Т–ты п–пе–ереводишь, к–как ЛИАНТО,— сказал Юрковский.— «С–сиганули» — ш–шедевр.

Быков поглядел на него с изумлением.

— Ты что это, Владимир? — спросил он.— Что с тобой?

— 3–заика н–на–а всю жизнь,— ответил Юрковский, усмехаясь.

— Его ударило током,— сказал тихо Дауге.

Быков пожевал губами.

— Ничего,— сказал он.— Не мы первые. Бывало и похуже.

Он знал, что хуже еще никогда не бывало. Ни с ним, ни с планетологами.

Из полуоткрытого люка раздался голос Михаила Антоновича:

— Алешенька, готово!

— Поди сюда,— сказал Быков.

Михаил Антонович, толстый и исцарапанный, ввалился в кают–компанию. Он был без рубашки и лоснился от пота.

— Ух, как тут у вас холодно! — сказал он, обхватывая толстую грудь короткими пухлыми ручками.— А в рубке ужасно жарко.

— Давай, Михаил,— нетерпеливо сказал Быков.

— А что с Володенькой? — испуганно спросил штурман.

— Давай, давай,— повторил Быков.— Током его ударило.

— А где Шарль? — спросил штурман, усаживаясь.

— Шарль жив и здоров,— ответил Быков, сдерживаясь.— Все живы и здоровы. Начинай.

— Ну и слава богу,— сказал штурман.— Так вот, мальчики. Я здесь немножко посчитал, и получается вот какая картина. «Тахмасиб» падает, и горючего, чтобы вырваться, нам не хватит.

— Ясно даже и ежу,— сказал Юрковский.

— Не хватит. Вырваться можно только на фотореакторе, но у нас, кажется, разбит отражатель. А вот на торможение горючего хватит. Вот я рассчитал программу. Если общепринятая теория строения Юпитера верна, мы не сгорим.

Дауге хотел сказать, что общепринятой теории строения Юпитера не существует и никогда не существовало, но промолчал.

— Мы уже сейчас хорошо тормозимся,— продолжал Михаил Антонович.— Так что, по–моему, провалимся мы благополучно. А больше сделать ничего нельзя, мальчики.— Михаил Антонович виновато улыбнулся.— Если, конечно, мы не исправим отражатель.

— На Юпитере нет ремонтных станций. Это следует из всех теорий Юпитера.— Быкову хотелось, чтобы они все–таки поняли. До конца поняли. Ему все еще казалось, что они не понимают.

— Какую теорию строения ты считаешь общепринятой? — спросил Дауге.

Михаил Антонович пожал плечиком.

— Теорию Кангрена,— сказал он.

Быков выжидающе уставился на планетологов.

— Ну что ж,— сказал Дауге.— Можно и Кангрена.

Юрковский молчал, глядя в потолок.

— Слушайте, планетологи,— не выдержал Быков,— специалисты. Что будет там, внизу? Вы можете нам это сказать?

— Да, конечно,— сказал Дауге.— Это мы тебе скоро скажем.

— Когда? — Быков оживился.

— Когда будем там, внизу,— сказал Дауге. Он засмеялся.

— Планетологи,— сказал Быков.— Спе–ци–а–лис–ты.

— Н–надо рассчитать,— сказал Юрковский, глядя в потолок. Он говорил медленно и почти не заикался.— Пусть М–михаил рассчитает, на какой глубине к–корабль перестанет проваливаться и повиснет.

— Интересно,— сказал Михаил Антонович.

— П–по Кангрену давление в Юпитере р–растет быстро. П–подсчитай, Михаил, и выясни г–глубину погружения, д–давление на этой глубине и силу т–тяжести.

— Да,— сказал Дауге.— Какое будет давление? Может быть, нас просто раздавит.

— Ну, не так это просто,— проворчал Быков.— Двести тысяч атмосфер мы выдержим. А фотонный реактор и корпуса ракет и того больше.

Юрковский сел, согнув ноги.

— Т–теория Кангрена не хуже других,— сказал он.— Она даст порядок величин.— Он посмотрел на штурмана.— М–мы могли бы п–подсчитать сами, но у тебя в–вычислитель.

— Ну, конечно,— сказал Михаил Антонович.— Ну о чем говорить? Конечно, мальчики.

Быков попросил:

— Михаил, давай сюда программу, я прогляжу, и вводи ее в киберштурман.

— Я уже ввел, Лешенька,— виновато ответил штурман.

— Ага,— сказал Быков.— Ну что ж, хорошо.— Он поднялся.— Так. Теперь все ясно. Нас, конечно, не раздавит, но назад мы уже не вернемся — давайте говорить прямо. Ну, не мы первые. Честно жили, честно и умрем. Я с Жилиным попробую что–нибудь сделать с отражателем, но это… так…— Он сморщился и покрутил распухшим носом.— Что намерены делать вы?

— Н–наблюдать,— жестко сказал Юрковский.

Дауге кивнул.

— Очень хорошо.— Быков поглядел на них исподлобья.— У меня к вам просьба. Присмотрите за Молларом.

— Да–да,— подтвердил Михаил Антонович.

— Он человек новый, и… бывают нехорошие вещи… вы знаете.

— Ладно, Леша,— сказал Дауге, бодро улыбаясь.— Будь спокоен.

— Вот так,— сказал Быков.— Ты, Миша, поди в рубку и сделай все расчеты, а я схожу в медчасть, помассирую бок. Что–то я здорово расшибся.

Выходя, он услышал, как Дауге говорил Юрковскому:

— В известном смысле нам повезло, Володька. Мы кое–что увидим, чего никто не видел. Пойдем чиниться.

— П–пойдем,— сказал Юрковский.

«Ну, меня вы не обманете,— подумал Быков.— Вы все–таки еще не поняли. Вы все–таки еще не верите. Вы думаете: Алексей вытащил нас из Черных Песков Голконды, Алексей вытащил нас из гнилых болот, он вытащит нас из водородной могилы. Дауге — тот наверняка так думает. А Алексей вытащит? А может быть, Алексей все–таки вытащит?»