Элизабет Говард - Мистер Вред

В ванной было так холодно, что у Мег даже зубы стучали, пока она умывалась. Впрочем, в спальне было ненамного теплее. Две грелки с горячей водой казались действительно Божьим благословением. Жалко только, что мама не успела дошить теплую ночную рубашку. Она бы сейчас точно не помешала. Мег быстро переоделась в пижаму. Причем переодевалась она так, чтобы ни на секунду не оставаться обнаженной. Она была совершенно одна, но все равно... Она не то чтобы стеснялась, просто она так привыкла. Она прочитала молитву на ночь, встав на колени перед своей высокой и, надо сказать, неудобной кроватью, и быстренько забралась в постель. Да, грелки действительно были как благословение.

Посреди ночи она проснулась. От страха.

- Я _продам_ эту машину и куплю другую, - произнесла она вслух и сразу же успокоилось. Страх прошел, отодвинулся куда-то в самый дальний уголок сознания, и Мег снова заснула.

Это решение - вкупе с тихими и скучноватыми выходными, составленными из мелких домашних событий, когда все идет по давно заведенному порядку, помогло Мег взять себя в руки и не думать о тех странных и жутких вещах, которые произошли с ней по дороге сюда. Она даже начала сомневаться: а было ли все это на самом деле? Утром в воскресенье мама принялась собирать Мег в дорогу. Она сама уложила в машину дочери какие-то морозостойкие цветы - "украсишь квартиру, чтобы веселее", - старый клетчатый коврик для машины, больше похожий на плотный плед - "будешь укрываться, когда холодно", - и глиняный горшочек с мармеладом домашнего приготовления "угостишь своих подружек за завтраком".

- У тебя столько места в машине. А ты такая миниатюрная... я смотрю, даже переднее сиденье вперед пододвинула.

Мег попрощалась с родителями и поехала в Лондон. Она очень надеялась, что по дороге ничего неприятного не случится. И так и было.

Неприятности начались в Лондоне. В свободное от работы время Мег только и делала, что занималась продажей машины. Но оказалось, что это очень непросто. Она начала с того, что поехала в тот гараж, где покупала машину, и обратилась за помощью к тому же самому продавцу. Но он сказал, что ему очень жаль - при этом он даже и не пытался изобразить на лице хоть какое-то подобие сожаления, - но сейчас не самый лучший сезон для продажи подержанных автомобилей, и единственное, что он может сделать для Мег, это забрать машину обратно, но за цену на сто фунтов меньше той, которую Мег платила. Мег, не раздумывая, отказалась. Ей это решительно не подходило. Потому что тогда у нее не осталось бы денег на другую машину. Разве что на какую-нибудь битую "миньку" [так в англоязычных странах называют очень маленькие автомобили], которую замучаешься таскать по ремонтным мастерским. А Мег вовсе не улыбалось работать исключительно на оплату счетов автосервиса. (Как и большинство автовладельцев, она совершенно не разбиралась в устройстве автомобилей.)

Она повесила объявление на доске объявлений в магазинчике периодической печати рядом с домом. Это было удобно. Во-первых, дешево. Во-вторых, люди, которые заинтересовались бы объявлением, имели возможность подойти и посмотреть на машину практически в любое время. Но на объявление ответила только одна пожилая дама, которая как-то вечером пришла к Мег в компании пожилого же пуделя. Поначалу все было просто замечательно, и у Мег появилась надежда. Женщине очень понравился цвет машины. И она сказала, что автомобиль, похоже, вполне в неплохом состоянии. Но когда она села за руль (Мег устроилась рядом на пассажирском сиденье), чтобы объехать квартал, ее пудель вдруг заартачился. Он категорически не хотел забираться в машину на заднее сиденье. А когда хозяйка все-таки затащила его в салон, он заскулил и выбрался наружу. Тогда женщина строго прикрикнула на него:

- Шерри! Немедленно заходи в машину!

Пудель уже не скулил, а просто жалобно хныкал.

- Не понимаю, что с ним случилось. Он _обожает_ автомобили.

В общем, поездка не состоялась. Мало того. Когда Мег вышла из машины, пудель вдруг зарычал на нее и даже предпринял попытку укусить ее за ногу.

- Простите, милая, - сказала женщина. - Но я не могу купить вашу машину. Шерри в нее не зайдет, это ясно. А кроме Шерри, у меня больше никого нет. Какой ты противный, Шерри. Вообще-то он очень милый и добрый. И как тебе только не стыдно - кусать мамочкиных друзей!

Вот так все и закончилось. Мег спрашивала у мистера Уайтхорна, у Саманты и Вэл и даже у их друзей, но никто из них не захотел купить у нее машину. И никто из них не проявил желания хотя бы помочь ей избавиться от автомобиля. Ближе к пятнице Мег впала в панику. При одной только мысли о том, что ей снова придется ехать так далеко на этой машине, ей становилось плохо. Она твердо пообещала себе, что за эту неделю избавится от машины, и пока оставалась надежда - а поначалу Мег не сомневалась, что ей _удастся_ найти человека, который купит ее машину, - она старалась не думать о том, что будет, если машина все-таки не продастся. Но в пятницу утром Мег охватил такой страх, что она и в самом деле отправила маме телеграмму: написала, что у нее жуткий грипп и что она просто не может ехать в таком состоянии.

Отослав телеграмму, Мег почувствовала себя виноватой. Но ей стало гораздо легче. Причем она даже не знала, чего было больше: облегчения или вины. Но она нашла себе оправдание: раз уж она обманула родителей, нужно что-то такое придумать, чтобы за выходные _обязательно_ продать машину. Саманта посоветовала дать объявление в "Стандарт". Если Мег успеет дать объявление до обеда, то его напечатают в завтрашнем выпуске. "Попробуй. Хуже не будет", - сказала она. Мег позвонила в газету сразу же после завтрака. Напрягалась и мялась, наверное, с полчаса и наконец худо-бедно составила текст объявления. Бледно голубой MG... и так далее.

Потом Мег отправилась на работу. Мистер Уайтхорн уже был на месте. Причем он был взвинчен донельзя. Только что пар из ушей не шел. И это без всякого издевательства. Он частенько впадал в подобное состояние: всякий раз, когда начинался завал с работой. А в ту пятницу в магазин как раз поступил заказ на целую партию антикварных вещей, которые надо было упаковать и переслать в Нью-Йорк. Мистер Уайтхорн был, конечно, доволен. Но его повергала в ужас сама мысль о том, что одна упаковка займет в лучшем случае все выходные. Тем более что заказчик настаивал, чтобы товар был упакован "по высшему классу". Весь подвал магазина был забит старыми газетами и соломой. И мистер Уайтхорн с ходу "обрадовал" Мег, что весь этот день она проведет именно там, в подвале.

В подвале еще хранилась всякая ерунда - так называемый неликвидный товар, который не продавался годами, - и вполне приличные вещи, но нуждающиеся в ремонте. Если Мег упаковывала товары в подвале, мистер Уайтхорн разрешал ей включать масляную батарею. Только просил не оставлять ее без присмотра от греха подальше. Сначала Мег предстояло упаковать громадный столовый, чайный и кофейный сервиз, который мистер Уайтхорн очень удачно купил на одной летней распродаже в Саффольке. Каждый из двухсот тридцати шести предметов надо было завернуть отдельно, отметить в списке и разложить по коробкам. Сервиз был расставлен на старом бильярдном столе с порванным сукном. Но Мег решила, что ей будет удобнее упаковывать его на мягком шезлонге. Конечно, придется побегать, перетаскивая сервиз со стола на шезлонг и обратно. Но зато можно будет упаковывать сидя. И сразу же распределять упакованные предметы по разным "разделам": столовый, чайный, кофейный. Мег взяла стопку старых газет и положила их на пол рядом с шезлонгом. Вообще надо сказать, что, несмотря на перспективу "завальной упаковки", Мег себя чувствовала гораздо лучше, чем утром. Во-первых, сегодня ей не придется никуда ехать. Во-вторых, она дала объявление в солидную газету, что само по себе было почти равносильно тому, что она уже продала машину. В-третьих, за завтраком Вэл сказала, что если ее приятель не объявится днем в воскресенье - а он скорее всего не объявится, - то они с Мег сходят после обеда в кино. И в-четвертых, процесс упаковки фарфорового сервиза на самом деле не настолько и страшен, если подходить к нему философски и не тешить себя надеждой, что все это когда-нибудь благополучно закончится.