Гарри Гаррисон - К звездам (Клуб Любителей Фантастики — « F»)

Сара развела руками. Древний жест смирения, означавший «что сделано, то сделано».

— Налей себе еще. По крайней мере, это согревает, — сказала она, потянувшись за бутылкой. — Наблюдая за тобой, мы узнали, кто ты, чем занимаешься. В высоких инстанциях появилась идея. Если бы ты вернулся к нормальной жизни, ты никогда больше о нас бы не услышал. Но ты этого не сделал. Поэтому я сегодня здесь.

— Добро пожаловать в Лондон. Что же вам нужно от меня?

— Твоя помощь. Техническая помощь.

— Что вы предлагаете взамен?

— Целый мир. Никак не меньше. — Ее улыбка была широкой и счастливой, зубы гладкие и белые. — Мы будем рады рассказать тебе подлинную историю мира, историю того, что в действительности происходило в прошлом и происходит в настоящем. Рассказать о том, как рождалась ложь, как возникла смута. Это замечательная история. Хочешь ее услышать?

— Не уверен. Что случится, если я позволю себя уговорить?

— Ты станешь важным участником международной конспиративной организации, которая надеется свергнуть нынешние правительства мира и восстановить демократию для тех, кто был лишен ее на протяжении веков.

— Только и всего?

Они рассмеялись, и какое-то напряжение словно растаяло в воздухе.

— Тебе лучше как следует подумать, прежде чем соглашаться, — предупредила Сара. — Это чревато серьезными опасностями.

— Похоже, я принял решение в тот самый момент, когда солгал Безопасности. Я очень глубоко увяз, а знаю слишком мало. Я должен знать все.

— Скоро узнаешь. — Она прошла к окну, отдернула занавеску и села.

— Джон через несколько минут будет здесь и ответит на все твои вопросы. Эту встречу трудно было устроить, и потому было решено, что самое главное будет сказано тогда, когда ты дашь согласие. Я только что сообщила им об этом. Джон, конечно же не настоящее имя, и ты по той же причине будешь носить имя Билл. На Джоне будет вот такая штука. Одень ее и ты.

Она протянула ему мягкий предмет, похожий на маску.

— Что это?

— Исказитель лица. Он собран из утолщающих и давящих пластин. Подбородок станет шире, нос сплющится, а черные очки скроют глаза. И тогда, если случится беда, ты не опознаешь Джона, а он не сможет выдать тебя.

— Но ты меня знаешь. Что, если тебя схватят?

Прежде чем Сара успела ответить, из выключенного радио послышались частые гудки. Она мгновенно оказалась на ногах, вырвала из его рук исказитель лица и скрылась в соседней комнате.

— Сними пиджак, расстегни рубашку, — бросила она через плечо. Через несколько секунд она вернулась в очень прозрачном черном халатике, окантованном розовым кружевом. Последовал стук в дверь.

— Кто там? — спросила она через тонкую перегородку.

— Полиция, — последовал краткий и страшный ответ.

Открылась дверь, офицер в форме даже не взглянув на Сару, прошел мимо нее и направился к Яну, сидевшему в кресле с бокалом в руке. На голове офицера был специальный уличный шлем с опущенным забралом. Одет он был в форму из многослойной защитной ткани, а рука покоилась на большом автомате, внушительно свисавшем с бедра. Он остановился перед Яном и медленно оглядел его сверху донизу.

Ян отхлебнул из бокала и рявкнул, стараясь не показывать страха:

— Что вы здесь делаете?

— Извините, Ваша честь, — слова полисмена заглушала лицевая пластина, и он откинул ее. — Служба. — Выражение его лица было профессионально пустым, — Видите ли, иногда встречаются джентльмены, нарушающие чужой покой. Такое недопустимо в городе, где строго соблюдается порядок. В последнее время подобного не случалось, но сейчас появился нарушитель. Иностранец. Итальянец точнее, а сюда прибыл временно. Извините, что поступаем не по-джентльменски, но мы тоже не хотели бы тревожиться лишний раз. У вас все в порядке?

— Было в порядке, пока вы сюда не ввалились.

— Я могу понять ваши чувства. Но мы стоим на страже закона, Ваша честь, не забывайте. — Мягкие слова звучали со стальными интонациями. Мы действуем в ваших интересах. Вы еще не заходили в другую комнату?

— Нет.

— Тогда я должен взглянуть. Никогда не знаешь, кого можно обнаружить в этих кроватях.

Ян и Сара молча глядели друг на друга, в то время как полисмен топал по комнатам, Наконец, он вернулся.

— Все в порядке, Ваша честь. Развлекайтесь. Доброй ночи.

Он вышел, и Ян почувствовал, что его трясет от бешенства. Он поднял кулак. Но Сара схватила его за плечи и прижала палец к губам.

— Они всегда так делают, Ваша честь. Вламываются, грубят, напрашиваются на скандал. А сейчас мы чудесно проведем время, и ты все забудешь.

Говоря это, она крепко прижималась к нему, и гнев его исчез, как только он сквозь тонкую ткань халата почувствовал теплоту и близость ее тела.

— Выпей еще этого славного итальянского напитка, — сказала она, отрываясь и подходя к столу. Она позвенела о бутылку бокалом, который держала в левой руке, а правой что-то быстро написала на листке бумаги. Вернувшись, она протянула ему не бокал, а записку.

«Возможно, он установил микрофон. Ты рассержен. Сейчас же уходи».

— Я не хочу пить. И часто к тебе врывается полиция?

— Это ничего не значит…

— Для меня это значит многое. Дай мне пальто. Я ухожу.

— Но деньги… Ты обещал.

— Два фунта за выпивку. Больше ты не получишь.

Когда она вручала ему пальто, у нее была уже наготове вторая записка.

«С тобой свяжутся».

Она взяла его за руки и быстро поцеловала в щеку, прежде чем отпустить. Прошла почти целая неделя, прежде чем с Яном вновь связались. Работа в лаборатории продолжалась, он отдался ей целиком. Хотя ему по-прежнему грозила опасность — а с тех пор, как он связался с подпольем, она, вероятно, неизмеримо возросла — он стал значительно спокойнее. И менее одинок, а это было важно. Пока он не поговорил с Сарой, ему совершенно не с кем было поделиться, не с кем поговорить о своих открытиях и сомнениях. Теперь с одиночеством было покончено, поскольку он верил, что вскоре к нему придут.

За несколько недель работы у него вошло в привычку заходить в бар возле лаборатории — выпить рюмочку—другую, прежде чем идти домой. Бармен, толстый, дружелюбный, был специалистом по коктейлям. Репертуар его, похоже, не ведал границ, и Ян остановился на полудюжине самых интересных смесей.

— Брайан, как называется тот горько-сладкий напиток, что я пил несколько дней назад?

— Коктейль «Негроне», Ваша честь. Происхождение итальянское. Вам понравилось?

— Да. Похоже, он помогает расслабиться.

Ян потягивал напиток, а разум его трудился над проблемой ориентации цепей солнечных элементов, и тут вдруг кто-то сел на стул рядом с ним. Женщина. Он понял это, когда его руки коснулась норковая шуба. Голос был очень знаком, хотя акцент отсутствовал.