Фред Саберхаген - Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L»)

Хемпхилл не отрываясь смотрел сквозь окно на темный, словно покрытый зубцами, силуэт, погубивший на своем веку уже не одну звезду.

На всем корабле их отсек, вероятно, оказался единственным, где кто-то остался в живых. Их было всего трое. Воздух неумолимо вырывался наружу, с шипением пробиваясь сквозь пробоины в корпусе, — пройдет немного времени и запас его в аварийных цистернах иссякнет. Корабль был помят и изломан; противник же — Хемпхилл отчетливо видел это — почти не пострадал. Наоборот, он захватил их своим силовым полем и спокойно рассматривал, обдумывая, как поступить. Видимо, наличию этого поля корабль и был обязан тем, что еще не развалился на груду обломков.

Плавно паря в воздухе, к Хемпхиллу направлялась молодая женщина — третий из оставшихся в живых пассажиров. Добравшись до Хемпхилла, она потянула его за рукав. «Как ее зовут? Кажется, Мария», — подумал Хемпхилл.

— Послушай, — начала девушка, — как ты думаешь, мы могли бы…

В голосе ее не было отчаяния, говорила девушка уверенно, словно строя планы на будущее. Хемпхилл начал даже прислушиваться к ее словам. Однако досказать она не успела.

Стены отсека под действием вражеского силового поля задрожали, как тоненькая микрофонная мембрана. Чудовищная сила сжала покалеченный корпус. Раздался скрипучий голос берсеркера:

— Вы, те кто еще слышит меня. Дарую вам жизнь. Я собираюсь пощадить вас. Я высылаю шлюпку, которая заберет вас и спасет от смерти.

Хемпхилл не мог справиться с охватившим его бессильным гневом. Он впервые слышал подлинный голос берсеркера, но несмотря на это звуки этого голоса казались ему знакомыми, как застарелое и уже привычное кошмарное видение. Он почувствовал, как рука девушки соскользнула с его плеча, и вдруг, словно очнувшись, заметил, что кисти его поднятых вверх рук непроизвольно напряглись и скрючились. Подобно доведенному до отчаяния дикому животному он был готов без оглядки броситься на врага и разодрать его в клочья. Однако, будто осознавая собственное бессилие, руки его тут же опустились, и Хемпхилл изо всех сил заколотил судорожно сжатыми кулаками в смотровое окно. Он не сомневался: проклятое чудовище собирается затащить его внутрь себя! Из всех людей в необъятной вселенной именно его оно выбрало себе в пленники!

В голове его мгновенно созрел план, и Хемпхилл, не теряя времени, тут же приступил к его выполнению. Отскочив от окна, он принялся действовать. В его отсеке хранились боеголовки к небольшим оборонительным ракетам. Хемпхилл точно помнил, что видел их где-то здесь.

Второй оставшийся в живых мужчина — это был один из членов команды корабля — медленно умирал. Сквозь лохмотья его разодранного костюма сочилась кровь. Тусклый взгляд умирающего упал на Хемпхилла, который копался в груде разломанных и искореженных ящиков. Бедняга, видимо, понял, что задумал Хемпхилл, и, пытаясь ему помешать, подплыл и оказался на его пути.

Голова и шея ныли под тяжестью шлема, который он вынужден был надеть, когда начался бой. Он не привык носить скафандр, и неуклюже двигаясь в нем, в нескольких местах натер себе тело. Ссадины доставляли ему беспокойство, хотя никаких серьезных ран он на этот раз не получил.

Шаркая ногами по полу, человек придвинулся к плоскому стеклянному глазу сканнера и остановился, ожидая, что будет дальше.

— Доброжизнь! — послышался голос берсеркера, — я уничтожил эту никчемную машину. Оставшиеся несколько единиц зложизни совершенно беспомощны.

— Да! — выражая радость, он качнулся всем телом вверх и вниз.

— Напоминаю тебе, жизнь чудовищна, — твердила машина.

— Жизнь чудовищна. Я — Доброжизнь, — быстро ответил человек и перестал раскачиваться. Он не думал, что его ждет наказание, но все-таки продолжал делать все, чтобы не заслужить его.

— Да. Как и твои родители, ты снова оказался полезен мне. Я собираюсь взять внутрь себя еще несколько человеческих существ. Мне нужно их тщательно обследовать. Следующая польза, которую ты должен принести мне, связана с моими экспериментами над ними. Напоминаю тебе: они — зложизнь. Мы должны бать осторожны.

— Зложизнь, — повторил человек.

Он знал, что формой эти существа очень походят на него, но живут они в другом мире, вовне машины. Это они являются причиной тех содроганий ее корпуса, тех ударов и повреждений, которые и составляют сражение. «Зложизнь здесь, рядом, — при этой мысли по телу его пробежал холодок.» Человек поднял вверх руки и посмотрел на них, а затем принялся вглядываться в коридор, в котором его застал голос берсеркера, словно ожидая собственными глазами увидеть рядом с собой эти существа — зложизнь.

Она, кажется, действительно понимает, что важно, а что — нет. Самое главное — причинить берсеркеру боль, ударить его, поджечь, нанести ему какой-то урон. Только так в конце концов можно уничтожить это чудовище. Все остальное имело второстепенное значение.

Указав пальцем на раненого коллегу, он прошептал:

— Не давай ему помешать мне.

Девушка молча кивнула. Берсеркер вполне мог подслушивать. Если он говорил так, будто окружающих стен вовсе не существовало, то наверняка был способен и слышать, невзирая на любые преграды.

— Шлюпка прибыла, — сообщил раненый спокойным и отстраненным тоном.

— Доброжизнь! — прозвучал машинный голос берсеркера. Как обычно, он заикался, переходя от слога к слогу.

— Я здесь! — отозвался человек, очнувшись, и быстро поднялся на ноги. Он не заметил, как задремал, едва не оказавшись под струйкой воды, падающей из поврежденного трубопровода.

— Доброжизнь! — в маленьком отсеке не было ни громкоговорителей, ни сканнеров. Голос машины доносился откуда-то издалека.

— Я здесь! — человек бросился в том направлении, откуда прозвучал зов берсеркера. Ноги его застучали по металлическому полу. «Надо же, как устал, — подумал он про себя. — Даже заснул». Хотя это сражение было не очень уж грозным, работы у него все-таки хватало. Во время сражения он обслуживал биороботов и управлял их работой. Эти существа без устали обшаривали многочисленные проходы и коридоры, устраняя замеченные неисправности. Это, конечно, не такая уж большая помощь с его стороны — он понимал это. Но он сделал все, что мог.

— Этого делать нельзя… ты только выведешь из строя шлюпку, которую он послал… раз он позволяет тебе делать это, значит ничего не боится… на борту могут быть еще уцелевшие… — бессвязно бормотал умирающий.

Оба они — Хемпхилл и умирающий офицер, беспомощно висевший вверх ногами, — плавали в воздухе. Когда же Хемпхиллу наконец удалось занять некое положение относительно офицера, удобное для беседы, раненый перестал говорить, махнул на него рукой и, повернувшись, поплыл прочь. Двигался он неуклюже, как будто был уже мертв.