Роберт Говард - Ужас из кургана

Читая корявые, с трудом нацарапанные строки, он чувствовал, как в душе у него растет ледяной ужас. Старый мексиканец поведал пугающую историю - ту, что передаются от поколения к поколению - историю о незапамятных временах.

В бумагах Брилл прочел о странствиях кабальеро Эрнандо де Эстрады и его копьеносцев, бросивших вызов ранее неизведанным пустыням юго-запада. Рукопись гласила, что вначале отряд состоял из сорока с небольшим солдат, слуг и господ. Среди них были капитан де Эстрада, священник, молодой Хуан Завилла и дон Сантьяго де Вальдес - загадочный дворянин, снятый с беспомощно дрейфующего в Карибском море корабля и рассказавший о том, что остальные члены команды и пассажиры умерли от чумы и ему пришлось выбросить их тела за борт. Поэтому де Эстрада взял его на борт корабля, несущего экспедицию из Испании, и де Вальдес присоединился к первопроходцам.

Далее старый Лопес описывал путешествие испанцев в своей примитивной манере, как это передавалось от отца к сыну его предками свыше трех сотен лет. Слова на бумаге едва ли отражали ужасающие тяготы, с которыми столкнулись первопроходцы - засуха, жажда, наводнения, песчаные бури и копья враждебных краснокожих. Но старый Лопес поведал и о другом испытании, постигшем одинокий караван, прокладывающий путь в дебрях дикой природы. Неведомый таящийся ужас превратил отряд в свою добычу, люди один за другим становились его жертвами и никто не знал убийцу. Страх и черное подозрение грызло сердца людей подобно язве и даже их предводитель пребывал в растерянности. Но все знали: среди них был дьявол в обличье человека.

Люди начали отстраняться друг от друга, шли врассыпную вдоль тропы и их взаимная подозрительность, побуждающая каждого уединяться, лишь облегчала задачу дьяволу. Останки экспедиции брели через пустыню потерянные, измученные и беспомощные, а невидимый ужас продолжал преследовать их, повергая наземь отставших, не щадя дремлющих часовых и уснувших путников. На горле каждого из них находили раны от острых клыков, выпускавших из жертвы кровь до капли - поэтому живые знали, с какого рода злом им придется иметь дело. Люди, шатаясь, шли вперед; призывая на помощь святых или богохульствуя в слепом страхе, они отчаянно боролись со сном до тех пор, пока не падали в изнеможении, и подкравшийся сон нес им ужас и смерть.

Подозрение сосредоточилось на чернокожем великане, рабе-людоеде из Калабара. Они сковали его цепями, но юный Хуан Завилла погиб как все предыдущие, а затем та же участь постигла священника. Но священник сопротивлялся дьявольскому убийце и прожил достаточно долго, чтобы шепнуть имя дьявола де Эстраде. Далее Брилл с дрожью и широкооткрытыми глазами прочел:

"... Теперь де Эстраде было ясно, что добрый священник поведал истину и убийцей был дон Сантьяго де Вальдес, оказавшийся вампиром и питающийся кровью живых. Тогда де Эстрада вспомнил о некоем гнусном дворянине, прячущемся в горах Кастилии со времен мавров и живущем кровью беспомощных жертв, дарующих ему отвратительное бессмертие. Тот дворянин был изгнан с гор и никто не знал, куда он бежал, но теперь очевидно, что дон Сантьяго и был тем злодеем. Он покинул Испанию на корабле и де Эстрада знал, что люди с этого корабля умерли не от чумы, как представил этот дьявол, а от клыков вампира.

Де Эстрада, чернокожий великан и несколько оставшихся в живых солдат отправились на поиски и нашли бестию безмятежно спящей в зарослях чаппараля; вампир досыта напитался кровью последней жертвы. Теперь уже хорошо известно, что вампир, подобно удаву погружается, будучи сытым, в глубокий сон и его можно пленить без опаски. Но де Эстрада задумался над тем, как можно убить нежить? Ведь вампир - давно умерший человек, ловко приспособившийся к своему мерзкому промыслу.

Люди настояли, чтобы Кабальеро загнал в сердце дьяволу кол и отрезал ему голову, произнося святые слова, обращающие давно мертвое тело в прах, но священник умер и де Эстрада боялся, что чудовище очнется во время ритуала.

Поэтому они осторожно подняли дона Себастьяна и отнесли его к находящемуся неподалеку старому индейскому кургану. Вскрыв холм, они выбросили найденные в нем кости, поместили внутрь вампира и вновь закрыли курган - да сохранит его так Господь до Судного дня.

Сие место проклято и мне жаль, что я не умер где-либо с голоду прежде, чем прийти сюда в поисках работы - ибо я знал это место, ручей и курган с его страшной тайной еще с детства; так что, теперь вы понимаете, сеньор Брилл, почему вы не должны вскрывать этот курган и будить дьявола..."

На этом месте рукопись обрывалась торопливым росчерком карандаша, прорвавшего смятый лист.

Брилл поднялся с безумно колотящимся сердцем, бледный как мел, и с прилипшим к небу языком. С трудом переведя дух, Стив произнес:

- Вот почему шпора оказалась в кургане - один из испанцев потерял ее во время раскопок, и мне следовало смекнуть, что холм уже вскрывали, хотя бы по россыпям древесного угля...

Его обступили темные видения и он в ужасе съежился, представляя себе, как погребенное в могильном мраке чудовище лихорадочно пытается сдвинуть каменную плиту, расшатанную киркой невежи; затем темную фигуру, вприпрыжку огибающую холм, спеша на свет, обещающий человеческую добычу.. и немыслимо длинную руку в тусклоосвещенном окне лачуги.

- Это безумие! - задыхаясь пробормотал Брилл. - Лопес ей-Богу спятил. На свете нет вампиров! А если есть, то почему чудовище не расправилось со мной вместо Лопеса - если только вампир не захотел прежде осмотреться, чтобы действовать наверняка? Однако к чертям все эти бредни...

Слова замерли у него в горле. В окне появилось лицо и уставилось на него, беззвучно шевеля губами. Ледяные глаза, казалось, проникли до самых тайников его души. Из глотки Брилла вырвался вопль и отвратительный призрак исчез. Но в хижине появился гнилостный запах, висящий ранее над курганом. Дверь хижины заскрежетала и начала медленно прогибаться внутрь. Брилл встал спиной к стене, револьвер плясал у него в руке, а в вихре мыслей выделялась только одна - сейчас между ним и ужасным порождением ночного мрака из тьмы веков была лишь тонкая деревянная перегородка. Его глаза расширились при виде подающейся двери и он услышал стон удерживающей засов скобы.

Дверь рухнула внутрь. Брилл не завопил. Его язык превратился в ледышку, а остекленевшие глаза уставились на высокую, похожую на хищную птицу фигуру - ледяные глаза, длинные черные когти, истлевшее платье старинного покроя, высокие сапоги со шпорами, мягкая шляпа с поникшим пером, превратившийся в лохмотья просторный плащ... В темном дверном проеме стояло отвратительное существо из прошлого, при виде которого у фермера пошла кругом голова. От фигуры исходил леденящий холод, пахнущий затхлой глиной и кладбищенской землей.