Татьяна Грай - Чужие сны

А там его ожидал сюрприз.

Едва он успел подняться на второй этаж, как резко распахнулась дверь.комнаты Найты, и девушка, бледная после бессонной ночи, бросилась ему навстречу:

— Я слышала дарейтов!..

…Инспектор сидел верхом на стуле, опершись локтями на спинку, и внимательно слушал рассказ Найты. А девушка все говорила и говорила, захлебываясь от волнения, и в ее светло-карих глазах Ольшес видел искреннюю боль.

— У них там происходит что-то ужасное. Действительно ужасное! Они умирают! Те малыши, что родились в этот раз, погибли почти все! У них и так всегда выживают лишь немногие маленькие,

а теперь — теперь почти все умерли, осталось лишь несколько! И взрослые болеют… Они пытались мне что-то объяснить, рисовали какие-то формулы… кажется химические, но я же ничего не понимаю в этом… Но дело-то в том, что их кто-то убивает, это ясно. Кто-то…

— Это твой приятель Собти, — наконец перебил ее Даниил Петрович.

— Что? — изумленно уставилась на инспектора Найта.

— Он нанял какого-то старого химика, и тот подбирает разные ядовитые составы… последний, как ты сама уже поняла, оказался удачным.

Найта, не в силах произнести ни слова, смотрела на Ольшеса, и тот, тяжело вздохнув, продолжил:

— Лабораторию я распотрошил… но ведь у Собти серьезная организация. Они начнут все с начала, можно не сомневаться. Они просто свихнулись на идее, что дарейты — проклятие вашей страны. И всей планеты. Мне нужно поговорить с морем, Найта.

Девушка серьезно кивнула.

— Они и сами хотят говорить с тобой, — сказала она. — Они тебя помнят. И похоже, очень на тебя рассчитывают.

— Ну и хорошо, — сказал Ольшес, вставая. — Постарайся связаться с ними. Но я в любом случае вечером снова поеду к заливу. Найта еще раз кивнула. Даниил Петрович ушел в свою комнату. Он хотел немножко подумать, прежде чем разыскивать Собти и приступать к следующему серьезному разговору с ним.

Но едва он закрыл за собой дверь и сел на кровать, как вдруг все поплыло у него перед глазами, и мир окутался зеленоватым туманом…

Кейт Левинский сидел в рубке и, грустно поглядывая на мониторы, размышлял о последних событиях в пансионе мадам Арсин. Несчастная старушка, думал молодой техник, это же надо дойти до такого — лопнуть от жадности! Впрочем, если бы она только сама лопнула — это бы еще полбеды. Да ведь старая дура еще и кучу народу повзрывала вокруг себя! А заодно и дом сожгла. И опять инспектору пришлось удирать на новое место жительства. Левинскому было очень жаль маленькую продавщицу, вокруг которой разгорелись такие страсти. Он, конечно, не сомневался, что Ольшес найдет выход из ситуации и девочка будет пристроена в безопасном месте… но ведь на все нужно время. А от промедления в конечном итоге страдают дарейты, ради которых и явились сюда земляне.

Техник стал думать о дарейтах. Какие они странные и милые. Как им крупно не повезло… но если посмотреть с другой стороны, то на кого им жаловаться? Все, что с нами происходит, есть результат наших собственных предыдущих поступков. В этой и прошлых жизнях. А значит…

Ленинский тяжело вздохнул.

Это значило, что если Управлению Федеральной безопасности не удастся вернуть дарейтов на родину — то опять же винить вроде бы некого… вот только Левинский ни секунды не сомневался в том, что земляне все равно еще долгие годы будут обвинять себя из-за того, что не сумели помочь.

В этот момент все шесть боковых мониторов внезапно покрылись нервно дрожащими полосами. Левинский ахнул. Словно в ответ на это, на огромном центральном экране вспыхнула зеленоватая слабо светящаяся клякса и побрела невесть куда, оставляя за собой вместо изображения извилистую дорожку темноты.

Левинский, не осознавая, что делает, нажал сразу две кнопки, объявив тем самым тревогу и включив систему дублирующей записи. А уж потом взялся за настройку. Но помехи, вызвавшие судороги корабельных мониторов, устраняться не желали.

Через несколько секунд Рамир Корин, возникший в рубке через мгновение после тревожного сигнала и из-за плеча техника наблюдавший за его действиями, сказал:

— Кейт… оставь-ка ты это.

— Почему? — не оглядываясь, спросил Левинский.

— Потому что. Лучше передавай все, что к нам поступает, сразу в Управление.

Левинский включил прямую передачу и лишь тогда посмотрел на командира:

— Ты думаешь…

— А что тут думать? — вмешался Ирвин. — Они, бедолаги. Ты смотри, смотри! Это же явно океан, волны!

Все трое принялись всматриваться в расплывчатые пятна и полосы, бродившие по экранам. В конце концов Корин и Левинский согласились, что это действительно похоже на океан.

— В Управлении разберутся, — сказал Корин. — Отфильтруют лишнее, глядишь, и что-нибудь полезное проявится.

Но троим разведчикам не пришлось ожидать, когда полезная составная передачи дарейтов будет выявлена с помощью специальной аппаратуры Управления Федеральной безопасности. Через несколько минут они и сами сумели кое-что понять…

Сначала они увидели взрослых дарейтов — их нечеткие, расплывчатые фигуры кружились на поверхности воды, и блики света пробегали по неясно видимым зеленоватым спинам… Потом рядом появились фигурки малышей… потом, подняв в воздух фонтан брызг, в воду шлепнулся какой-то зверь — но он выглядел уж совсем неопределенно.

А потом появились другие фигуры — их контуры тоже были нечеткими, но трое разведчиков вздрогнули. Тут невозможно было ошибиться. Гуманоиды в скафандрах…

Но больше ничего рассмотреть не удалось. Мониторы снова подернулись рябью, тут и там вспыхивали яркие пятна — и все. Долго, очень долго продолжалась световая какофония, и вдруг все экраны разом очистились, и на каждом из них…

— Звезда! — взвизгнул Ирвин.

— Звезда!! — во все горло заорал Ленинский.

— Ух ты… звезда… — выдохнул командир.

…Гроздья дымчато-серой, чуть опалесцирующей крупной икры, подвешенные на тонких синеватых нитях к упругим стволам, слегка покачивались в едва заметном придонном течении. Вокруг сновали крохотные рыбешки — белые, голубые, лимон-но-желтые, сверкающие медью… Дно здесь устилал сплошной ковер махровых цветов — ярко-красных, малиновых, пурпурных. Кое-где над этим ковром возвышались пышные, с круглыми листьями оливковые кусты. Рыбки шныряли то вверх, то вниз, они то опускались к цветочному покрову и зарывались в него, то уносились к поверхности воды, к прогретой сверкающей глади, и на несколько секунд выскакивали в воздух…