Дмитрий Бондарь - Чужая мечта

Теперь мы с Петровичем шагали вместе, проводник, как и полагается, топал по дороге чуть впереди. Под ногами отсвечивала свет фонаря разметочная линия, иногда объем подземелья пронизывали редкие отсверки отражателей на барьерке. Мы давно уже прошли поворот, а конца дороги ещё не было видно.

В боковых стенках тоннеля — ни единой дверцы, лишь изредка вверх поднимались шаткие лесенки, предназначенные когда-то для замены сгоревших ламп в прожекторах, висящих на ажурных мостках под округлым сводом через каждые тридцать метров.

Шли мы осторожно и неспешно. Петрович все еще надеялся найти выход через воздуховод, и пару раз был близок к этому, разглядев круглые отверстия в потолке над мостками со светильниками, и оба раза от мостков до отверстий было слишком далеко. Корень дважды спросил нас, как по нашему мнению проектировщики собирались чистить вентиляцию, но ни Белыч, ни тем более я не были экспертами в этой области и просто отмолчались.

Наконец, Корень остановился и указал нам пальцем вверх:

— Вон, Максим, посмотри, достанешь?

Я прикинул расстояние.

— Можно было бы попробовать, если бы я работал обезьяной в цирке на Цветном. Там метра три!

— Макс, там в желобе должна быть внутренняя лестница. Набросишь веревку, и все дела! Сгоняй, посмотри!

— Петрович, ты меня со своими инициативами заставишь сделать самострел, чтоб откосить от бестолковых заданий. — Я понимал, что выход найти лучше сейчас, чем потом идти в неизвестность, но я ведь действительно — не Тарзан по лианам скакать!

— Максим, просто посмотри и всё, — Петрович сбросил рюкзак на дорогу и сел, давая понять, что с места не сдвинется, пока возможность не будет отработана полностью. — Если нам дальше не встретится ничего удобнее, придется лезть здесь. А я не очень люблю приступать к заданию, не зная путей отхода. Меня не так учили работать! Так что оставь свое нытье, и наверх! Веревку возьми!

Я молча бросил возле него свое добро, порылся в пожитках, разыскивая завещанные Костиком «трусы» с парой карабинов, прицепил их и веревку к поясу. Подумав, достал ГШ-18, с запасной обоймой, сунул его в карман куртки, и, сопровождаемый заинтересованным взглядом Корня, пошел к стене. Скобы в бетоне начинались на уровне моего роста, и пришлось разбежаться и подпрыгнуть, чтоб ухватиться сразу за третью. Зато не надо стало подтягиваться. Вмуровано железо оказалось на совесть — даже не шелохнулось. Не торопясь, я полез к осветительной балке. Добравшись до неё, я посмотрел вниз — метров двенадцать; в лицо мне сверкнули два фонаря — Белыч с Корнем, задрав головы, наблюдали за моей эквилибристикой. Их любопытство мне пока помогало — всегда перед моим носом находилось хорошо освещенное пятно.

Сердце гулко стучало в груди, и его звук я отчетливо слышал в безмолвии подземной дороги. Звуки вдохов и выдохов отражались от потолка и заполняли пространство вокруг. Передо мной простиралась балка, брошенная поперек тоннеля, с сеточным полом на приваренных секциях и хлипким ограждением. Выглядела она прочно — без следов коррозии, покрытая чем-то защитным светло-серого цвета.

Все еще цепляясь за скобы, я проверил крепость ограды — она слегка качалась, но в пределах разумного.

Первый шаг на мостик я сделал из положения «сидя» — разогнуться мешал свод потолка, и так и пошел дальше — мне показалось, что в таком положении высота, с которой я непременно навернусь, выглядит не столь ужасающе.

Добравшись до отверстия, обнаруженного Петровичем, освещенный слабыми фонарями снизу, я замер, доставая свой. К двум едва различимым пятнам на потолке добавилось третье — поярче, и я попробовал посветить внутрь воздуховода. Там действительно обнаружились скобы, неотличимые от тех, по которым я карабкался на стене. До самой нижней из них — не три, всего лишь два с половиной метра. Вверх и чуть в сторону. Я хотел крикнуть об этом моим спутникам, посмотрел вниз, уже открывая рот, и заметил, что в метре от меня лежит специальная стальная стремянка, из полых квадратных труб, с крючьями с двух сторон и невысокими поручнями. Значит, неведомые архитекторы все-таки предусматривали возможность прочистки вентиляции! Это, однако, очень хорошо — не придется изображать из себя воздушного гимнаста.

От стойки с прожекторами до трубы на тросе висел кабель в металлическом рукаве; значит, вентиляция все-таки принудительная и где-то там, впереди, мне должен встретиться вентилятор.

В крае отверстия нашлись две небольшие петли — для закрепления стремянки; такие же были и на балке.

Подняв эту реплику древнеримского «ворона», я закрепил ее с двух сторон — Петрович внизу победно вскинул над головой сжатые кулаки — болтавшуюся на поясе веревку надежно привязал двойным узлом к балке, прицепился к ней карабином, влез в костиковы «трусы» и ступил на шаткую дорожку. Впрочем, опасения мои оказались излишними: переделанная стремянка надежно зафиксировалась в петлях и даже не скрипнула, когда я перенес на нее свой вес.

Через пяток неуверенных шагов я оказался под вожделенным отверстием — прямо надо мной в потолок уходила полутораметрового диаметра труба, вмурованная в бетон. Поднималась она вертикально метра на три, потом изгибалась перпендикулярно дороге и дальше терялась в непроглядной темноте.

— Петрович! — я позвал Корня сиплым шёпотом, стараясь обойтись без весьма вероятного эха.

— А? — такой же шепот донесся снизу.

— Полезу, посмотрю, что там дальше.

— Давай, только не долго. Мы пока вперед пройдем, посмотрим.

По опустившимся вниз лучам я понял, что они уже пошли на разведку.

А передо мной чернел раскрытый зев вентиляции.

Поднявшись на три метра, я достиг горизонтального поворота, перецепил карабин с веревкой на скобу и дальше отправился пешком. Идти было не очень удобно — голова изредка задевала за потолок, под ногами выгибался дугой пол, заставляя косолапить, но через двести шагов я увидел препятствие посерьезнее: поперек трубы был вмонтирован мотор-вентилятор, занимавший корпусом треть сечения воздуховода. Лопасти его, тонкие на вид, четырьмя лопухами полностью перегораживающие дорогу, лишь издалека выглядели такими легкими — при ближайшем рассмотрении я понял, что без взрывчатки здесь делать нечего. И сразу за вентилятором, защищенном частой решеткой с собравшимися на ней сухими листьями, воздуховод вновь изгибался — на этот раз становясь вертикальным и на дальней от меня стороне, на минуту выключив фонарь, я увидел слабые тени! стальных скоб.

Послюнив палец, я опустил его вниз и ощутил существенное движение воздуха.

Можно было возвращаться — куда бы не вывел нас в будущем этот путь, ясно было, что поверхность уже недалеко.