Алексей Гравицкий - Напоминание

- Сережа, брось свои шутки, я с утра плохо воспринимаю юмор.

- Какие шутки, иди проверь. Сейчас здесь будут ребята из ГП и наверняка припрется твой любимый следователь.

- Погоди, - Виктор встал и выбежал из комнаты. Вернулся он через минуту. Лицо его побледнело, руки тряслись. - Плохо, плохо, плохо. Плохо!

- Витя, а...

- Сережа, - перебил Виктор. - а ты знаешь что это значит?

- Я...

- Это значит, что если бы не я, то ты сейчас лежал бы вот так, в своем номере. Только вместо одной дыры во лбу, у тебя было бы много дырок по всему телу. У него был автомат!

- Витя, а как это? То есть я хотел...

Как это может быть?

- Не знаю "как", но знаю только, что во-первых мы не сумасшедшие, во-вторых это происходит не только с нами, в третьих ни пули, ни пистолета, они не найдут, а в-четвертых это дурдом и выхода я не вижу.

- А что мы скажем полиции?

- А ничего. Мы ничего не знаем, спали каждый у себя и все. Ничего не знаем, ничего не слышали.

Он прошелся взад-вперед по комнате повернулся к Сергею:

- Пошли! Мне надо срочно пообщаться с твоим баром.

Сергей поднялся. Уже у двери Виктор повернулся, резко остановил его и сказал:

- А толстячок-то наш на мине подорвался, или гранату получил...

Часть вторая.

А может, не было войны,

И людям все это приснилось?..

А. Розенбаум

На смену золотой осени пришла слякоть и непогода. Сильный холодный ветер гнал по серому небу рваные клочья облаков, срывал последние золотистые, красные, рыжие листья с деревьев и уносил их куда-то.

По лесу шли двое. Они шли уже не первый день, который по странному стечению обстоятельств был ночью и резкая перемена погоды им совсем не нравилась.

Холодный промозглый ветер пробирал до костей. Сверху сыпался мелкий противный дождичек. Под ногами хлюпала размокшая земля. Один из двоих остановился:

- Витя, у меня уже в сапогах хлюпает.

Второй, тот что шел первым, замедлил шаг и оглянулся:

- Конечно хлюпает, ты посмотри, ты же в луже стоишь.

Сергей наклонил голову и посмотрел под ноги: по серому небу бегут серые облака, под ними торчат черные скелеты деревьев, а по всему этому обесцветившемуся пейзажу расходятся круги от падающих в лужу капель дождя. Сергей посмотрел вперед, потом оглянулся назад, пожаловался:

- Да здесь везде лужа.

- Свинья свою грязь найдет, - ехидно сообщил Виктор и пошел вперед.

Сергей поплелся за ним. На душе было муторно и тошно, а еще большую тоску навевала серость пейзажа вокруг.

Как будто художнику не хватило красок или фантазии.

- Витя, я дома до всего этого рисовал чуть-чуть, так под настроение...

- И что, порисовать захотелось?

- Зря смеешься. Многим мои акварельки нравились, хотя ничего такого в них не было. Так вот, отец мне всегда говорил, что я беру неестественные краски, какие-то очень чистые.

Витя , посмотри вокруг, я говорю не о пейзаже, хотя и это тоже... Я говорю вообще, посмотри! Посмотри как природе, как миру не хватает этих по-детски чистых красок. Есть белое и черное, как два полюса, как основы мироздания и между ними серая жизнь, серые... Ты знаешь, это конечно детскость, но я выбираю чистые яркие краски.

- Значит прешь против природы... Слушай, Серега, ты стихи не пишешь?

- Нет, хотя если мы не выберемся из этого леса, придется.

- Что придется?

- Стихи писать, эпитафию например. Я промок, замерз и скоро сдохну.

Виктор ухмыльнулся, но смолчал. Пошли дальше.

Они шли медленно, на большее уже не было сил.

- Стой! Кто идет? Стрелять буду, - голос прозвучал резко и неожиданно, но последнюю фразу произнес как-то неуверенно, с дрожью.

Сергей дернулся, а Виктор опустился, где стоял, прямо в лужу и облегченно выдохнул:

- Стоять? С удовольствием.

- Вы кто? - послышалось из кустов.

- Братья Стругацкие, - съязвил Виктор, сидя в луже. - может слышали?

В кустах замолчали, потом там что-то зашебуршилось и перед ними появился молодой парень с винтовкой в руках.

- Шутник, - неуверенно заметил парень.

- А то, - Виктор рассмеялся.

Сергей, который до того стоял столбом и молча хлопал глазами, опустился в лужу рядом с Виктором. Мокрой рукой он провел по лицу и с облегчением выдохнул:

- Свои.

- Ну свои, или не свои это мы еще разберемся, ты автоматик-то отдай. Виктор усмехнулся и протянул автомат. - Немецкий, заметил парень. - откуда у своих немецкий автомат?

- Да хлопнули по дороге лопуха типа тебя, - улыбнулся Виктор. - Ты подумай, парень, если б были мы не свои, мы б тебя из этого автоматика... И ойкнуть не успел бы.

- Сам ты лопух, - обиделся парень. - если б я был уверен, что вы чужие я бы вас не выходя из кустов пришиб. А на тот случай если вы дернитесь, у меня прикрытие есть.

Рик! Рик, иди сюда, я их обезоружил.

Через кусты с жутким треском выломился здоровенный лысый мужик с добродушной улыбкой на лице.

- Да, действительно не лопух, - заметил Виктор. - И в знак доброй воли я складываю оружие.

С этими словами он вытащил из-за голенища сапога нож и протянул его парню. Парень смотрел слегка ошалело. Виктор решил добить:

- Сережа, отдай мой пистолет.

Сергей нехотя протянул парню пистолет.

Громадный, улыбающийся Рик, глядя на это не выдержал и захохотал.

Громогласный смех потряс окрестности.

Оружие к ним вернулось почти сразу. Теперь они шли по лесу вчетвером. Те двое, как оказалось, ехали в том же поезде и так же затерялись в лесу. Шли в основном молча, изредка перебрасывались короткими фразами.

- Тебя как зовут-то хоть, вояка? - поинтересовался Виктор.

- По паспорту? - смущенно спросил парень.

- Нет, по жизни.

Парень замялся. Виктор смотрел на него с улыбкой. Толстый Рик пялился на Виктора и тоже улыбался. Эти двое споются, подумал Сергей, не пройдет и часа, как будут риготать на два голоса над ним и над этим мальчиком.

- Да ты не стесняйся, - пришел на помощь Виктор. - здесь все свои, смеяться не будем. И потом, чего над тобой-то смеяться, ржать надо не над человеком с идиотским именем, а над его дурными родителями, которые не знали как выпендриться. Я, например, никогда не назову своего ребенка Олегом.

- А что такого в имени Олег?

- Для ребенка ничего, зато для внуков...

Вот представь: родится у этого Олега ребенок.

- Ну?

- Что "ну"? Хорошо еще если мальчик, а если дочь? Будет всю жизнь мучится.

- Да почему?

- Да потому, что будет зваться она по отчеству Олеговна. Ну как, ничего, а?

Рик заржал, а парень непонимающе уставился на Виктора:

- Ну и что здесь плохого?

- А чего здесь хорошего? - вопросом на вопрос ответил Виктор. - Так я не об этом, зовут-то тебя как?

- По паспорту я Володьон, а так, кто как хочет, тот так и называет. Мама звала Володей, - парень вдруг вспыхнул. - Вот тоже, нет чтоб назвать Владимиром, все равно ж Володя, так она выпендрилась.