Галина Бахмайер - Отпуск в тридевятом царстве

Бенвор обнял жену — ну до чего же приятно было думать о ней именно так! — и предположил:

— Это потому, что в доме стало совсем тихо.

— Может быть, — согласилась Джелайна. — Только все равно почему-то кажется, что вот-вот кто-нибудь постучится и опять начнется суматоха.

Олквин постучал по спинке кровати.

— Сейчас начнется, — весело пригрозил он и внезапно подмял Джелайну под себя. Та взвизгнула и ужом вывернулась из его объятий. Бенвор потянулся за ней и тотчас неуклюже ткнулся носом в подушку — рука перестала слушаться и подвернулась.

— Ну вот, опять подловила! — фыркнул он, не особенно, впрочем, возмущаясь. В этой игре он досадовал только на то, что совершенно не успевал замечать, как маленькая, хрупкая на вид жена ухитряется одним мимолетным нажатием превратить его, сильного мужчину, в беспомощного котенка.

Так же незаметно вернув его руке подвижность, Джелайна примирительно улыбнулась.

— Я больше не буду.

— Будешь, — возразил Бенвор. — Покажи мне, наконец, как ты это делаешь.

— Прямо сейчас? — чуть удивилась она. Олквин кивнул.

— И ты всерьез собираешься потратить на это наш медовый месяц? — ухмыльнулась Джелайна.

— Я бы сказал, одно другому не помешает. Даже занятно.

Она помедлила, поглядывая искоса.

— Иногда это бывает… больно.

— Ну и пусть.

Джелайна медленно провела кончиками пальцев по его лицу. Веки ее мелко дрогнули — раз, другой…

— Ладно, — еле слышно выдохнула она. — С чего ты хочешь начать?

— Пока не знаю, — пробормотал Бенвор, обнимая ее и подтягивая ближе.

Глава 31

Над остроконечной крышей часовни в прозрачных облаках плыл тонкий серпик молодого месяца. Проходя мимо площади, двое сентинцев поклонились вышедшим на вечернюю прогулку господам и побрели дальше, то и дело с любопытством оглядываясь. Джелайна прутиком писала на снегу простой английский стишок. Бенвор шагал следом, читая его вслух.

— У тебя уже отличное произношение, — похвалила она. — Даже акцента почти нет.

Сейчас Олквин прекрасно ее понимал. Поначалу Джелайне было очень тяжело говорить с ним на родном языке — менталингвор вынуждал ее бессознательно перекладывать слова так, чтобы Бенвору было понятно. Но как только капитан научился немного говорить сам, и Джелайна пару раз послушала, как он это делает, все стало проще. Теперь при нем она могла болтать по-английски сколько угодно. Правда, сразу же спотыкалась и снова машинально переходила на хорверский, если с ней в это время заговаривал кто-нибудь еще, например, Платусс.

Бенвор принялся повторять стишок сначала. Джелайна уставилась куда-то вдаль, наклонив голову, и юноше почему-то показалось, что она сейчас вообще его не слышит. Последние дни он начал иногда замечать за женой подобные «зависания», и каждый раз ему становилось как-то не по себе.

— Уже темнеет, — оглянулся он по сторонам. — Идем домой? Или велеть Даине вынести фонарь? Ты не замерзла? Эй! — не дождавшись никакой реакции, он осторожно тронул ее за плечо. Джелайна вздрогнула и часто задышала, словно испугавшись.

— Что с тобой? — Бенвор привлек ее к себе и забрался рукой под накидку. Сердце жены колотилось, как после быстрого бега.

— Джелайна, что случилось? — встревожился он. Женщина подняла на него широко распахнутые глаза.

— Скажи-ка еще раз.

— Что сказать? — не понял Олквин.

— Мое имя.

— Джелайна… — удивленно буркнул он.

— Еще.

— Джелайна, — отчетливо повторил он. — Да что происходит?

Она как-то странно моргнула.

— У меня английское имя, — веки ее опять дрогнули.

— И что? — не понял Бенвор.

— Ты выговариваешь его на хорверский манер — округляешь и тянешь гласные.

Капитан пожал плечами. Что тут такого особенного?

— Ну да, я же не знал английского, когда мы познакомились. У нас женские имена…

— Мое имя осталось единственным английским словом, которое ты до сих пор произносишь с таким заметным хорверским акцентом, — нервно запинаясь, перебила она.

— Я так привык, — недоуменно хмыкнул Олквин. — Мне казалось, тебе даже нравится.

Джелайна открыла рот для ответа, но тут со стороны городских ворот послышался неясный шум. В Сентин кого-то впустили, и сторож крикнул, чтобы кто-нибудь доложил господину.

— Я здесь! — позвал Бенвор. Поздний гость, чуть прихрамывая, поплелся к площади, волоча за собой по снегу заплечный мешок. Опомнившись, он бросил его на дороге и пошел быстрее. Олквин кинулся навстречу, безошибочно признав в нем Танбика. Замерзший и измученный, знахарь протянул руки к Бенвору и охрипшим голосом выпалил:

— Бангийская армия вторглась в Хорверолл! Норвунд в осаде!

Армия Рунгунда высадилась в Анклау пять дней назад. Целый флот из битком набитых военных галер прибыл внезапно, хищным косяком вынырнув из повисшего над проливом тумана. Вслед за первой флотилией подошла вторая. Похоже, Рунгунд и впрямь готовился долго и основательно — судя по скорости переброски войск, перед отплытием сюда их собрали на лувеньонском берегу. Бангийцы сошли на берег и, привычные к молниеносным атакам с моря, немедленно выдвинулись в сторону Хорверолла. Разнеся в щепки все приграничные форты, лавина из нескольких тысяч солдат хлынула прямиком к столице, жадно заглатывая все попутные городки и деревни. Через два дня армия подошла к Норвунду.

— Их тысячи, — бормотал Танбик, все еще не отогревшийся с дороги. — А ведь все думали, что Альберонту пришлют всего несколько сотен. Что же получается, он отдает королевство на разграбление? А чем тогда он сам собирается править?

— Из Локо еще кто-нибудь спасся? — напряженно спросил Бенвор. Танбик опустил голову.

— Разве что с десяток местных.

Олквин закрыл лицо руками.

— Лучше бы они остались тут, — глухо выдавил он. — Зачем я их отпустил?

Джелайна сильно сжала его плечо. После долгого молчания Танбик тяжело вздохнул и продолжил:

— Я сам сбежал только потому, что уходил смотреть больных лесорубов. А форт смели сразу. Конницы у авангарда почти нет, зато везут с собой прострелы. Собирают прямо там, пока идет лучная стрельба, и все дырявят. А потом лезут через стены, таранят ворота и рубят уцелевших.

— Прострелы? — переспросила Джелайна.

— Да, миледи. Вроде большого арбалета, только на станине, и заряжается копьем.

— А, типа баллисты, — задумчиво кивнула она. — Значит, деревянные стены они пробивают?

— Толстые бревна — нет, разве что в щель попадет. Ими тогда стреляют поверх стен, не прицельно. Но дощатые дома и крыши простреливают запросто, и тех, кто внутри прячется.

— А каменные замки они не обходят, ты не слыхал? — тихо спросил Бенвор. Он старался загнать поглубже боль от потери друзей, но следом тут же пришла острая тревога за жизнь Ланайона и его семьи.