Галина Бахмайер - Отпуск в тридевятом царстве

Та самая гора оказалась всего лишь высоким холмом, поросшим кустами. Вершина его была голой, а сбоку этой каменистой лысины острым рогом торчала белая скала. С трудом вскарабкавшись на гладкий камень, я очутилась выше самых высоких деревьев.

Вокруг простирался безбрежный лес, густой и дикий. Выйти куда-нибудь до вечера не представлялось возможным. Еще взбираясь и не осмотревшись как следует, я уже подозревала, что, скорее всего, придется заночевать под открытым небом — без огня, без оружия, в одной только форме, без палатки и самого необходимого.

На юго-востоке, откуда я шла, простиралась покрытая лесом высокая холмистая гряда. На западе вдали тоже виднелись какие-то горы, и снова только лес, на много миль. Впрочем, приглядевшись, я различила на горизонте какую-то светлую полоску. Неужели в той стороне море? Это уже что-то. На побережьях обычно живут люди. А мне нужно именно к людям. Если Чарли и ждет меня где-то поблизости, то только среди людей. Это уже традиция.

Уже почти решив направить стопы к морю, я повернулась на север — и обомлела. В туманной утренней дымке вдали на возвышенности виднелись шпили города. Настоящего города — с высокими башнями и каменными стенами. Лес вокруг него широко расступался — как положено, крепость окружали деревни, поля, пастбища… Из леса к нему, в низине, серебристой лентой тянулась река.

Тень Патруля, куда я попала?! Это же… это же средневековье! Самое настоящее глухое средневековье! Я еще и вернуться не могу… Это и есть мой заслуженный отпуск?! Где обещанный Рио, гад?! Где карнавал, ублюдок рейдерский?! Вот только доберусь я до тебя… Чертов Уокер, ты покойник!!!

Солнце поднялось и начало заметно припекать. Ветерок усилился, высушивая мои слезы. Лицо сразу же будто стянуло, и это было очень неприятно. Все еще всхлипывая и шмыгая носом, я спустилась со скалы, поскальзываясь на осыпающихся камешках, и направилась на север.

Вскоре лес расступился, и я наткнулась на камышовые заросли. Болото окружало реку. Я нашла открытую воду, умылась и зашагала вниз по течению. Из-за расстройства я даже не обратила внимания на то, что мне до сих пор не попалось ни одного крупного зверя, а ведь это явный признак близкого присутствия человека. Короче, совсем утратила бдительность, и острая боль стала полной неожиданностью. В бедре торчал крошечный дротик. Я машинально выдернула его и, перехватив палку, стала затравленно оглядываться по сторонам. Лес казался безмятежным, но где-то в зарослях таилась самая большая опасность — вооруженные люди.

Привычка к безнаказанности сыграла со мной дурную шутку. Я не боялась никакого яда, но мне даже в голову не пришло, что дротиком можно не только убивать. Лес неожиданно поплыл перед глазами, ноги подкосились, и я провалилась в никуда…

По иронии судьбы, выследившие меня аборигены применили, пожалуй, единственное средство, способное ненадолго вывести из строя TS-проекцию. Кто бы ни готовил эту пакость на дротике, сделал он это качественно. Я провела в забытьи, наверное, около получаса. Потом уже сознания полностью не теряла, отключаясь лишь частично — поочередно исчезали то зрение, то слух, то осязание. Но вот тело не желало слушаться ни в какую.

Единственное, что не подводило — это обоняние. Самое древнее и оттого надежное средство изучения окружающего мира работало безупречно. Запахи леса и реки были вытеснены запахами свежей рыхлой земли, примятой травы и сломанных веток. Они уступили место дыму костра, острому запаху старой кожи и кислому привкусу железа. Наконец, все забил тяжелый дух лошадиного пота.

На какое-то время вернулись ощущения. Живот сдавливало, толчками перехватывало дыхание, а в голове тяжело стучала кровь — меня везли, мешком перекинув через спину лошади. Чья-то рука сквозь одежду бесцеремонно щупала мой зад, а шершавые пальцы забрались под куртку на спине и пытались оттянуть вниз эластичный пояс узких брюк. На секунду в сознание вплыл грубый смех и незнакомый говор нескольких мужских голосов. Я тогда еще успела подумать, что если они догадаются, как снять с меня форму, или попросту разрежут ее, то лучше бы мне на это время отключиться совсем.

Когда я осознала себя в следующий раз, то даже слегка удивилась тому, что все еще одета. Похоже, на меня никто не позарился. Честное слово, в тот момент я порадовалась, что природа не наделила меня женственностью и привлекательностью.

Меня куда-то волокли, держа под мышки. Пятки то и дело бились о камень. Видимо, мы спускались по лестнице. Стало прохладно и темно. Потом я почувствовала целый букет вони — плесень, нечистоты, немытые тела… Прелое дерево, сырость, колючая солома подо мной. Опять нахальная рука — тискает, больно щиплет грудь, теребит застежку на куртке… Потом меня оставили в покое, и все стихло.

Через некоторое время до меня донеслись голоса и лязг металла. Сквозь прикрытые веки я уловила свет, а кожей ощутила слабое тепло, идущее от окруживших меня людей. Наверное, один из них подошел совсем близко — я чувствовала его присутствие необычайно остро. В этом было что-то… необъяснимое.

Кто-то подергал пряжку на моей куртке, потом коснулся застегнутого кармана на бедре и поворочал ногу в ботинке. Мужчины заговорили между собой. Язык был незнакомым и, несмотря на дурман, тут же привычно включился в работу менталингвор. Это помогло мне немного разогнать туман в голове.

И тут мой слух уловил что-то смутно знакомое…

Собрав все силы, я открыла глаза. Откуда-то сверху шел тусклый дрожащий свет. Из навеянного дурманом марева у стоявшего надо мной силуэта проступило лицо Уокера. Он был в костюме и, кажется, даже загримирован. Охватившее меня облегчение было просто неописуемым. Чарли нашел меня, теперь все будет хорошо. С этой мыслью я отключилась.

Когда я пришла в себя, то первым меня посетило удивление. Почему я лежу не в капсуле, не на мягкой койке в медицинском отделе или, в крайнем случае, на упругой кушетке в зале отправки? И где Чарли? Он что, приснился мне? Неужели одурманенное сознание просто-напросто подсунуло желаемую картинку?

Подо мной была жесткая деревянная скамья, а руки и ноги оказались связаны. Пахло дымом, смолой, потом, портянками, прокисшей едой, и еще чем-то незнакомым. И в помещении я была не одна. Неподалеку раздавались негромкие голоса и периодический глухой стук. Чуть приподняв веки, я разглядела троих мужчин, сидевших вокруг грубо сколоченного стола. Понаблюдав за их занятием, я быстро узнала игру на все миры и времена — кости. Интерьер, одежда мужчин и их оружие не оставляли сомнений в том, что я действительно в средневековье. Сразу сказать точнее было затруднительно, но эти люди выглядели, как солдаты.