Леонид Резник - Дом в центре

— Все скажу! — заорал я.

Ухо отпустили. Сделав глубокий вдох, я чуть-чуть расслабился и ясно представил бесконечную череду пронизывающих Дом комнат. А по ним бежит огромный дог. Настоящее чудовище. Он уже близко!

— Ветер! — крикнул я. — Ветер!

Дверь распахнулась, как под ударом урагана. Чудовище из моей мечты ворвалось в комнату и прыгнуло. Единственное, что успел сделать хозяин пистолета умирая, — выстрелить куда-то вбок. Челюсти пса сомкнулись на его шее. Второй налетчик, несмотря на истеричную придурковатость, сообразил бежать. Дог за ним не гнался.

Отпустив убийцу Атланта, Ветер подошел ко мне. Я даже похолодел, но напрасно. Под натиском острых зубов пса шнур, намертво привязавший меня к стулу, продержался недолго. Свобода пришла, но какой ценой?

Мертвый Атлант, весь залитый кровью, сидел на стуле. Мертвый налетчик лежал на полу. Вид у него был куда более пугающий: собачьи челюсти сработали не так аккуратно, как нож. Меня еще не тошнило, но ждать оставалось недолго.

Я не знал, что делать. Вызвать милицию? Значит, раскрыть тайну Дома? Последствия непредсказуемы. Хорошо, не вызову, но куда деть трупы? Множество способов, вычитанных в детективах, ожило в памяти. Я представил себя расчленяющим, выносящим мертвецов по частям, сжигающим их, растворяющим в кислоте. Ни за что!

Был еще вариант. Очень удобный. Я мог представить за окном любой город мира, открыть окно, выкинуть трупы, закрыть окно и оказаться в родном городе. А там пусть разбираются. Но я не хотел и этого. Грабителя пожалуйста, хоть в помойную яму. Но Атланта… Бедный старик! Встретил меня на свою беду, спас своими невнятными советами и погиб из-за моей нерасторопности и несообразительности. О боже, боже! Ведь вместе с его горлом была перерезана последняя ниточка, связывающая меня с отцом.

Во время моих размышлений исчадие ада (или исчадие Дома) по кличке Ветер стояло рядом. Неожиданно дог потерся о мое бедро, потом аккуратно взял меня зубами за рукав и потащил к выходу. Мы выбрались в коридор. Что дальше?

Дог выпустил рукав, подошел к двери, которую я постарался закрыть поплотнее, и толкнул ее лапой. Дверь открылась. За ней я увидел пустую, абсолютно лишенную мебели комнату. В ней не было не только мебели. Ни покойников, ни крови, ничего.

Проблема перестала существовать. Не было больше трупов. Есть комната, владей на здоровье. Опять можно обставлять ее роскошной мебелью, видеосистемами, прочими вещами. Жизнь прекрасна, а смерть (чужая) вполне переносима. Есть Дом, есть комната, нет Атланта. А мой отец? Есть он, или его больше нет, растворился в небытие, как эти два покойника?

Я понял, что задумался не над тем. Я, человек, не мог догадаться, как очистить комнату, хоть это и совсем просто. А догадался пес. Животное? Непонятная флюктуация материи, самозародившаяся в недрах Дома, благодаря дикой игре моего запуганного воображения. Или я не прав? И Ветер совсем не простая тварь? Ветер, кто ты?

Огромный пятнистый дог (серый с черным) удобно устроился в углу, положив голову на передние лапы. Как Ветер кормился и ходил по нужде, оставалось для меня загадкой. Все это делалось где-то за дверью, куда он время от времени выбирался.

Я тоже лежал, но не на подстилке, как Ветер, а на диване. И мой взгляд был устремлен не в стенку, а в потолок. На этом отличия кончались. Мы оба молчали, оба думали о чем-то своем. И интеллект мой в этих размышлениях был ненамного выше. Единственное, до чего я додумался, так это обнаружил сходство головы Ветра с собачьими головками на перилах и с лепкой на фасаде Дома. Что из того?

Мне крайне необходимо было что-то сделать, чтобы стряхнуть с себя путы оцепенения. Пусть это окажется поступок не совсем умный (в меру, конечно), но это должно быть ДЕЙСТВИЕ. А в таком состоянии можно проваляться всю жизнь.

Я решил повидать Наташу. Неужели это она, зараза, накликала на меня все беды своим языком? Или Ирка? Попробую узнать.

Я позвонил. Телефон был занят. Значит, дома. Сессия еще идет, надо готовиться к экзаменам. Поеду-ка я к ней. Не скоро мне удастся принимать женщин здесь, в этой комнате, где Атлант…

Тут мне в голову пришла дерзкая мысль. Не внезапно, кое-что наклевывалось, когда я обдумывал способности Ветра перемещаться сквозь пространство (или пространства?) с помощью Дома. Уж в пределах одного города он должен суметь? Тем более, он не совсем собака, судя по его сообразительности. Может быть, даже не сверхсобака. Я вспомнил первый из интерьеров, показанных мне отцом с помощью Дома. Там на стене висела картина. Получеловек-полусобака. Предвидение?

Я представил в ящике стола фотографию Наташи. Достал ее. Показал Ветру. Тот глухо уркнул и посмотрел мне в лицо.

— Ищи! — скомандовал я. — Иди, Ветер! Ищи!

Ветер понюхал фото и повернулся мордой к стене. Все ясно, «факир был пьян, фокус не удался». На всякий случай я пару раз повторил команду. Ветер повернул морду ко мне, посмотрел на меня грустным-прегрустным взглядом и поднялся с подстилки. Еще раз понюхал фото и направился к «специальной» двери. Вот это дела! Интересно, он по нужде или к Наташе? Я же в домашних тапочках!

Опасения насчет тапочек оказались напрасны. Ветер вел меня не выходя на улицу. Все комнаты, сменявшие друг друга в считанные секунды, были мне неизвестны. Потолки быстро снизились, промелькнули какие-то коридоры. Кое-где, казалось, только-только были люди, даже слышался за дверью звук их шагов.

Такое впечатление, что мы прошли сквозь квартиры половины Ленинграда, от центра до Гражданки, прежде чем очутились в обычной прихожей однокомнатной квартиры. За полуоткрытой дверью горела настольная лампа и слышалась какая-то возня. Ветер с недовольной мордой прилег на пол. Весь его вид говорил: «Я умываю лапы».

Украдкой я заглянул в комнату. Свет от настольной лампы был направлен с журнального столика на пол и освещал стоящую у ножки стула пустую бутылку «Айгешат». На самом журнальном столике стояла такая же бутылка, только начатая, и два бокала. На тахте копошились два человека. Кто-то и… Наташа. Не совсем понимая зачем, я вошел в комнату. Шум моих шагов услышали. Мужчина повернулся, увидел меня и вскочил. Парень как парень. В другой ситуации я бы даже сказал: «Приятный молодой человек».

— Убирайся отсюда! — закричала Наташа. — Тебя никто не звал!

— Заткнись! — Я решил не очень-то церемониться. — Я и сам уйду. Теперь-то ты мне точно не нужна. Только один вопрос.

Парень стоял, не совсем понимая, что он должен делать, и заправлял рубашку в джинсы. Наташе заправлять было особенно нечего, на ней оставалась только юбка. То ли от алкоголя, то ли от злости глаза ее буквально фосфоресцировали.

— Это ты натрепала всему городу, что я могу провозить вещи из-за границы?