Алексей Фомичев - Спаситель по найму: Преодоление

А потом посмотрел на крышу бани. В том месте, где лежал Герман, торчал флажок. Кир поднял бинокль, поймал флажок взглядом. Черный! Вот как? Сигнал отбоя!

Кир быстро выставил свой флажок, сигнализируя, что заметил сигнал. И увидел высунувшегося Германа. Тот тоже смотрел в бинокль на него. Потом резко махнул рукой, словно бил наотмашь. «Отход». В чем дело?

Кир перевел взгляд на интернат. Человек в мундире уж стоял перед почетным караулом. Начальник интерната что-то докладывал. Что же происходит?

Дальше рассуждать Шилов не стал. Сигнал ясен: отход. Все вопросы потом.

Кир быстро зачехлил винтовку, спрятал бинокль, убрал флажок и расчистил место лежки. Следов оставлять нельзя.

Упаковав ношу, он прошел в дальнюю часть строения к лестнице, внимательно посмотрел по сторонам и только после этого начал спускаться.

…Сборы заняли минуту. Герман убрал подстилку, скатал брезент, спрятал бинокль и флажки. Винтовку положил на чехол. Достал и развернул баул. Сложил туда брезент с покрывалом, бинокль и флажки. Нагнулся за винтовкой и… услышал гулкие шаги с другой стороны крыши.

Герман резко присел, достал револьвер. Осторожно выглянул из-за трубы. По крыше шел какой-то тип в форме рабочего. В левой руке палка с петлей на конце, в правой — ящик с инструментами.

Он обошел вентиляционную будку и выплыл прямо перед Германом.

Ветров попытался сделать сразу три вещи. Закрыть винтовку, спрятать револьвер и изобразить дружелюбное выражение лица.

Получились только два последних. Чехол, впопыхах наброшенный на винтовку, слетел, и взору удивленного рабочего предстала живописная картина. Такой же, как и он сам, рабочий, растянувший губы в приветливой улыбке, битком набитый баул и ствол винтовки.

— Э-э… Ты кто? — протянул мужик. — Здесь нельзя… Это запрещено…

— Да я и сам уже понял, — продолжая приветливо улыбаться, кивнул Герман. — Вот ухожу.

Он присел, быстро упрятал винтовку в чехол, положил его на баул, а сам лихорадочно соображал, как быть. Мужик — крайне нежелательный свидетель. С другой стороны, его устранение может вызвать шум. Вот и думай, что лучше: живой очевидец, способный трепать языком или безмолвный труп, который заинтересует полицию?

— А крыша чистая, — продолжал нести чушь Герман. — Я посмотрел. Все в порядке. Пошли?

Мужик обошел Германа по дуге и явно испуганным голосом сказал:

— Я… мне надо… трубу проверить… И па-парапет…

— Да чего его смотреть? Целый.

Мужик сделал еще два шага, повернулся, посмотреть на ограждение крыши. Взгляд зацепил скопление людей внизу, у интерната. Черт его знает, каким образом этот болван сходу связал присутствие чужака на крыше, винтовку и мероприятие! Интуиция проснулась или с рождения такой догадливый.

Мужик пару секунд смотрел на улицу, потом перевел взгляд на чехол винтовки и, наконец, на Германа. В его глазах мелькнуло понимание.

— Ты это… зачем с ружьем? А?

Герман про себя вздохнул. Мужик сам выбрал свою участь. Иногда хорошая соображалка резко укорачивает жизнь.

— Да ничего! Все нормально!

Растягивая до отказа губы в идиотской улыбке, Ветров нащупал нож в кармане и сделал шаг к мужику.

— А как парапет? Целый?

Улыбка наемника испугала мужика еще больше. Обостренная страхом интуиция подсказала, что может быть дальше. Он вдруг вытащил из ящика молоток с острым бойком и начал отступать к двери, ведущей на чердак.

— Эй, ты спятил? — крикнул Герман. — Куда пошел? Помоги мне донести.

Чтобы добраться до двери, мужику надо было миновать Германа. А лестница за спиной наемника, к ней тоже просто так не пройти. Этот нехитрый расклад мужик просек, крепче сжал рукоять молотка и враз охрипшим голосом произнес:

— Дай пройти…

«Откуда же ты такой дурной выскочил? — тоскливо подумал Герман и принял окончательное решение. — Валить. Причем сейчас же. А то заорет еще, внимание привлечет…»

— Иди, — сказал он, отступая в сторону и открывая проход к лестнице. — Спятил, что ли, совсем? На людей бросаешься с молотками?

Мужик сделал два шага, осторожно обходя наемника.

«Сбросить с крыши? Но высота не такая уж большая, может выжить. Рискованно. Нет, надо кончать здесь. И не ножом. Сымитируем падение. Лишь бы не заорал…»

Рабочий, видимо, обладал невероятной интуицией. Он както почувствовал, что может произойти, и действительно открыл рот. Герману не оставалось ничего другого, как атаковать.

Он прыгнул с места вперед, держа взглядом руку с молотком. Рабочий взмахнул рукой, но опоздал. Каблук ботинка Германа уже впечатался в пах противника, левая рука заблокировала его руку, а правая ударила по косой траектории в шею. Этот удар в пятидесяти процентах случаев убивает наповал. А в остальных пятидесяти надолго вырубает сознание.

Рабочий рухнул на крышу, молоток с глухим стуком упал на жесть. Герман присел рядом с мужиком, проверить его состояние, когда за спиной раздался голос:

— Эй! Что у вас там? Бенцер, ты жив?

Герман крутнулся на согнутой ноге, взглядом поймал приземистую фигуру у двери и едва не выругался в голос. Второй! Этот точно не рабочий, костюм цивильный, вполне приличный. Видимо, из штата банного комплекса. Начальник неудачливого сотрудника?

Следовало спешить, пока новый визитер не понял, что происходит. Герман с испуганным видом бросился к «начальнику», крикнул:

— Помогите, ему плохо!

«Начальник» интуицией рабочего не обладал. Сосредоточил все внимание на Бенцере, подпустил неизвестного вплотную, даже не спросив, кто он и что, собственно, здесь делает.

Герман нанес удар правой, стараясь только вырубить второго «гостя». Тот послушно рухнул под ноги, успев икнуть и громко испортить воздух.

Герман сморщил нос и побежал к двери. Закрыть, пока сюда весь персонал бани не пожаловал.

«Вот мудак! — клял он себя. — Чего стоило намертво закрыть дверь? Правда, тогда бы залезли по лестнице. И шум подняли большой. Но шума и так хватает…»

Следующие две минуты ушли на создание нужной картины. Заботливому начальнику Ветров двумя ударами молотка проломил висок.

Бенцер получил один удар по макушке. Но уже куском кирпича. А потом совершил короткий полет с крыши вниз головой. Это — гарантия того, что уже не очнется.

Теперь полиция вполне логично предположит, что Бенцер и его шеф поссорились и выясняли отношение. Не повезло обоим.

Покончив с этим делом, Герман подхватил свои вещи и рванул вниз.

На место Ветров прибыл с опозданием, когда Кир уже успел переодеться и упаковать все вещи. Он зашел в дом, быстро прошел в глубину помещения и стал споро сбрасывать старую робу.

Шилов оценил вид друга, но комментировать не стал. Вместо этого спросил: