Мария ГАЛИНА - 2009 № 9

— Когда я был в Берлине, со мной вместе лечился один танкист, — Бауэр прищурился. — Он говорил, что на заводах Хеншеля готовится какой-то подарок для большевиков. Но тот «сюрприз» должен был весить тонн пятьдесят — не больше. С такой массой вряд ли можно раскатать русский «призрак» в тонкий блин... 11 11 «Призрак» (нем. Gespenst) — прозвище, присвоенное в 1941 году солдатами вермахта советскому тяжелому танку KВ-1 за то, что немецкое противотанковое орудие Pak-35/36 не оставляло на его броне даже вмятин. Как бы то ни было, похоже, что неизвестный гигант все-таки на нашей стороне, — постарался подбодрить своих людей обер-лейтенант. — Колеи его гусениц ведут точнехонько на Тингуту. А мы вчера в темноте приняли сильно в сторону... Так что давайте-ка просто пойдем по следам.

Бауэр свистнул в свисток:

— Хоффман, Тизенхгаузен, смените Бляйхродта, пока он еще куда-нибудь не свалился. Осталось совсем немного. Вперед.

Уйти, однако, далеко не удалось. Из-за спин солдат прорезался вначале едва слышный, а потом все быстрее и быстрее нарастающий рокот.

— Воздух! — закричал обер-лейтенант и первым нырнул головой в сугроб.

Рокот становился громче с каждой секундой. Уже можно было различить в шуме двигателей характерный шелест винтов, когда до Бауэра дошло: что-то тут не то. Звук доносился не сверху, он слышался значительно ниже. С земли?!

В следующий миг из-за небольшой возвышенности выскочили два окрашенных в белый цвет аппарата. Обтекаемые, вытянутые, подпрыгивающие на чем-то, напоминающем поплавки от гидросамолетов, два странных транспортных средства буквально летели по снегу. Позади аэросаней бешено вращались диски пропеллеров.

Удивительные колесницы пронеслись мимо залегших солдат так быстро, что никто не успел и слова сказать. Только Хартман вдруг вскочил и заорал, бешено размахивая сорванной с головы каской:

— Эй! Стойте! Стойте, черт вас побери!

— В чем дело, ефрейтор?

— Кресты! На них кресты!

Спустя пару минут из ложбины, куда нырнули стремительные силуэты, раскатисто ударила пулеметная очередь. Потом еще одна. Пулемету ответили сухие щелчки винтовочных выстрелов. Следом громыхнуло несколько гранатных разрывов, и пулемет захлебнулся. Вместе с шумом двигателей.

Ланге с Бауэром, не сговариваясь, вскочили и побежали к ложбине. Вслед за ними припустили солдаты.

Взгляда вниз хватило, чтобы понять: дело, как говорят русские, «пахнет керосином». Один из аппаратов с оторванной лыжей беспомощно завалился на бок. Второй, судя по всему, с разбега врезался в первый. А к месту дорожно-транспортного происшествия полукругом методично стягивались фигурки с вещмешками за плечами. Человек двадцать или больше.

Русские энергично били из своих «трехлинеек», из-за аэросаней им отвечали редкие очереди немецких пистолетов-пулеметов. Сомнений в том, на чьей стороне преимущество, у Бауэра не было.

Русский, подползший ближе всех, взмахнул рукой. Хлопок гранатного разрыва подбросил вверх чье-то тело и заставил замолчать немецкие стволы. Красноармейцы радостно взревели, но, как оказалось, преждевременно. Из все еще оседающего облака взрыва появилась фигурка в белом, упала на колено и вскинула МР-40. Очередь в упор свалила ивана на спину, попутно вызвав целый шквал пуль в ответ.

— Эй, да там женщина! — Глазастый Хартман заметил вовремя юркнувшую за аэросани фигуру с копной длинных светлых волос.

Будучи в трезвом уме и твердой памяти, совершенно не представляя, сколько русских находится перед ним, обер-лейтенант Эрих Бауэр высадил вниз весь магазин своего MP и дико закричал:

— Вперед! В атаку!

Ланге и глазом моргнуть не успел, как вслед за лейтенантом в ложбину ссыпались Хартман и Хоффман, а за ними и остальные. Стрелять на бегу — последнее дело. Но они бежали и стреляли. Бауэр опустошил второй магазин.

А потом началась рукопашная.

Русский со старшинскими знаками на полушубке судорожно пытался впихнуть в «мосинку» новую обойму. Понял, что не успевает и, перехватив винтовку на манер дубины, попытался огреть обер-лейтенанта прикладом. Бауэр поднырнул под замах, врезал русскому стволом пистолета-пулемета по зубам. Тот зарычал и выронил оружие. Лейтенант добавил противнику коленом между ног, но тут же сам полетел в снег от сильного удара по каске. Дальнейшие минуты три сохранились в памяти Эриха какими-то кусками. Вот Хартман сбивает русского с ног и всаживает ему в шею свой клинок. Вот молоденький Ферстер получает в грудь штыком и, вытаращив глаза, оседает. Вот озверевший Бляйхродт, оседлав упавшего врага, лупит его гранатой, как кастетом, по затылку. Вот ползет Тизенхгаузен, зажимая правой рукой простреленное левое плечо. А вот раскрасневшийся Хоффман, широко расставив ноги, полосует по убегающим русским из трофейного «Пэ-Пэ-Ша»...

«Что я тут делаю?.. Почему мы атакуем?.. Ах, да — женщина!»

Бауэр встал на четвереньки и пополз к аэросаням. Перебрался через несколько неподвижных тел в белой форме. Машинально отметил, что это не русские. Завернул за продырявленный пулями корпус и столкнулся с искомой особой лицом к лицу. Вернее — лицом к сапогам. Высокая стройная девушка в армейских стеганых штанах и белой парке с откинутым капюшоном сноровисто перезаряжала свой пистолет-пулемет. Глаза уколол блеск массивного золотого перстня с выбитыми двойными «зиг» — рунами в форме молний и схематическим изображением ирминсула, древнескандинавского символа мирового древа.

Но что там перстень и пулемет? Какая она была хорошенькая! Аккуратный носик, правильно очерченный рот, ямочки на щеках... Если бы не копоть на лице — прямо девушка из лучшего берлинского журнала мод. И совсем молодая.

— Фройляйн, с вами все в порядке?

Девушка поставила оружие на боевой взвод. Сверху вниз прохладно посмотрела на Бауэра:

— По сравнению с вами, обер-лейтенант, несомненно...

Эрих сообразил, как нелепо выглядит, продолжая пребывать на четвереньках, и смущенно выпрямился.

— Что касается остального — нет, не в порядке, — продолжила девушка, снова переключая внимание на поле боя. — Когда вляпываешься в засаду, это мало похоже на порядок, не так ли?

Бауэр кивнул — в логике незнакомке отказать было нельзя.

— Кстати, обер-лейтенант, представьтесь, — в голосе девушки прорезались властные нотки.

Бауэр невольно подтянулся, а когда разглядел мелькнувшие в вырезе парки петлицы штурмбанфюрера СС, так и вовсе едва не щелкнул каблуками. Насколько, конечно, это было возможно в валенках.

Ничего себе пташка! А какие у нее голубые глаза!

— Обер-лейтенант Бауэр, командир первой роты первого батальона 15-го моторизованного полка 29-й моторизованной дивизии.