Аркадий и Борис Стругацкие - Малыш

Меня позвали часа через два. Вандерхузе по интеркому объявил, что заключение прочитали все члены комиссии, и спросил, не хочу ли прочесть и я. Я, конечно, хотел бы, но профилактика у меня была в самом разгаре, сторож-разведчик наполовину выпотрошен, имела место запарка, так что я ответил в том смысле, что читать, пожалуй, не стану, а на обсуждение явлюсь непременно, как только покончу с делами. «У меня еще на час работы, – сказал я, – так что обедайте без меня».

В общем, когда я явился в кают-компанию, обед кончился, и обсуждение началось. Я взял себе супу, сел в сторонке и стал есть и слушать.

– Не могу я принять метеоритную гипотезу совсем без оговорок, – укоризненно говорил Вандерхузе. – «Пеликаны» прекрасно защищены от метеоритного удара, Геннадий. Он бы просто уклонился.

– Не спорю, – отвечал Комов, глядя в стол и брезгливо морщась. – Однако предположите, что метеоритная атака произошла в момент выхода корабля из подпространства…

– Да, конечно, – согласился Вандерхузе. – В этом случае – конечно. Но вероятность…

– Вы меня удивляете, Яков. У корабля абсолютно разрушен рейсовый двигатель. Огромная сквозная дыра со следами сильного термического воздействия. По-моему, каждому нормальному человеку ясно, что это может быть только метеорит.

У Вандерхузе был очень несчастный вид.

– Ну… Хорошо, – сказал он. – Ну, пусть будет по-вашему… Вы просто не понимаете, Геннадий, вы не звездолетчик… Вы просто не понимаете, насколько это маловероятно. Именно в момент выхода из подпространства огромный метеорит огромной энергии… Я просто не знаю, с чем это сравнить по невероятности!

– Хорошо. Что вы предлагаете?

Вандерхузе оглядел всех в поисках поддержки и, поддержки не обнаружив, сказал:

– Хорошо, пусть будет так. Но я все-таки буду настаивать, чтобы формулировка имела сослагательный оттенок. Скажем: «Указанные факты заставляют предположить…»

– «Сделать вывод», – поправил Комов.

– «Сделать вывод»? – Вандерхузе нахмурился. – Да нет, Геннадий, какой тут может быть вывод? Именно предположение! «…заставляют предположить, что корабль был поражен метеоритом высокой энергии в момент появления из подпространства». Вот так. Предлагаю согласиться.

Несколько секунд Комов думал, шевеля желваками на скулах, потом сказал:

– Согласен. Перехожу к следующей поправке.

– Минуточку, – сказал Вандерхузе. – А ты, Майка?

Майка пожала плечами.

– Честно говоря, не ощущаю разницы. В общем, согласна.

– Следующая поправка, – нетерпеливо произнес Комов. – Нам не надо запрашивать мнение базы, как поступить с останками. Вообще этому вопросу не место в экспертном заключении. Надо дать специальную радиограмму, что останки пилотов помещены в контейнеры, залиты стеклопластом и в ближайшее время будут переправлены на базу.

– Однако… – с растерянным видом начал Вандерхузе.

– Я займусь этим завтра, – прервал его Комов. – Сам.

– Может быть, следовало бы похоронить их здесь? – негромко сказала Майка.

– Не возражаю, – сейчас же сказал Комов. – Но, как правило, в таких случаях останки пересылаются на Землю… Что? – повернулся он к Вандерхузе.

Вандерхузе, открывший было рот, помотал головой и сказал:

– Ничего.

– Короче говоря, – сказал Комов, – этот вопрос из заключения я предлагаю выбросить. Согласны, Яков?

– Пожалуй, – сказал Вандерхузе. – А ты, Майка?

Майка колебалась, и я понял ее. Как-то все это происходило слишком по-деловому. Правда, я не знаю, как это должно происходить, но, по-моему, такие вопросы нельзя решать голосованием.

– Прекрасно, – произнес Комов как ни в чем не бывало. – Теперь относительно причин и обстоятельств смерти пилотов. Акт о вскрытии и фотоматериалы меня вполне удовлетворяют, а формулировку я предлагаю такую: «Положение трупов свидетельствует о том, что смерть пилотов наступила вследствие удара корабля о поверхность планеты. Мужчина погиб раньше женщины, успев только стереть бортжурнал. Выбраться из кресла пилота он был уже не в состоянии. Женщина, напротив, была жива еще некоторое время и пыталась покинуть корабль. Смерть застигла ее уже в кессонной камере». Ну а дальше – по вашему тексту.

– Гм… – сказал Вандерхузе с большим сомнением. – Не слишком ли все это категорично, как вы полагаете, Геннадий? Ведь если придерживаться того самого акта о вскрытии, против которого вы не возражаете, бедняжка была просто не в состоянии доползти до кессона.

– Тем не менее она оказалась там, – холодно произнес Комов.

– Но ведь именно это обстоятельство… – проникновенно начал Вандерхузе, прижимая руки к груди.

– Слушайте, Яков, – сказал Комов. – Никто не знает, на что способен человек в критических условиях. И особенно женщина. Вспомните историю Марты Пристли. Вспомните историю Колесниченко. И вспомните вообще историю, Яков.

Наступило молчание. Вандерхузе сидел с несчастным видом и безжалостно таскал себя за бакенбарды.

– А меня как раз не удивляет, что она оказалась в кессоне, – подала голос Майка. – Я другого не понимаю. Почему он стер бортжурнал? Ведь был же удар, человек умирает…

– Ну это как раз… – неуверенно проговорил Вандерхузе. – Это может быть. Агония, шарил руками по пульту, зацепил ключ…

– Вопрос о бортжурнале, – сказал Комов, – вынесен в раздел фактов особого значения. Лично я думаю, что эта загадка никогда не будет разрешена… Если, впрочем, это загадка, а не случайное стечение обстоятельств. Продолжаем. – Он быстро перебрал разбросанные перед ним листки. – Собственно, у меня, пожалуй, больше нет замечаний. Земная микрофлора и микрофауна, по-видимому, погибла, следов ее, во всяком случае, нет… Так… Личные бумаги. Разбирать их – дело не наше, кроме того, они в таком состоянии, что мы можем только напортить. Завтра я их законсервирую и привезу сюда… Да! Попов, тут есть кое-что по вашей части. Вам известно кибернетическое оборудование кораблей типа «Пеликан»?

– Да, конечно, – сказал я, поспешно отодвигая тарелку.

– Будьте добры, – он перебросил мне листок бумаги, – вот опись всех обнаруженных кибермеханизмов. Проверьте, все ли на месте.

Я взял опись. Все выжидательно глядели на меня.

– Да, – проговорил я, – пожалуй, все на месте. Даже инициаторные разведчики на месте, обычно их всегда некомплект… А вот этого я не понимаю. Что такое: «Ремонтный робот, переоборудованный в шьющее устройство»?

– Яков, объясните, – распорядился Комов.

Вандерхузе задрал голову и выпятил челюсть.

– Понимаешь ли, Стась, – как бы в задумчивости произнес он. – Трудно тут что-либо объяснить. Просто ремонтный кибер, превращенный в шьющее устройство. В устройство, которое шьет, понимаешь? У кого-то из них, видимо, у женщины, было несколько необычное хобби.