Роланд Грин - У ворот зла

Глаза Скиры снова расширились. Конан решил, что у нее очень красивые глаза, и не стал бы возражать, предложи ему кто-нибудь увидеть, как эти глаза расширяются среди подушек скомканной постели. Но сейчас важнее было другое. Необходимо было узнать от этой женщины, что происходит.

- Он что, посылает ТВОИ отряд в пещеру?

- Так он сказал. Или его нужно понимать иначе?

- Нет, именно так. Ты слышал... ты услышал правду. Но только часть правды.

- А какова она вся целиком?

Скира глубоко вздохнула, и теперь речь ее полилась быстрым потоком. Все-таки, хвала богам, она была самой обычной женщиной.

- Статуя может быть оживлена с помощью кровавого жертвоприношения. Жертвой должен быть либо ближайший кровный родственник колдуна, либо кто угодно другой, но числом не менее двадцати. Поначалу отец подумывал принести в жертву меня. Но, к счастью, передумал и решил пожертвовать двадцатью пиктами.

- А как бы ему это удалось?

- Он собирался выдать меня замуж за вождя пиктов. Выкупом за невесту была бы жизнь двадцати его воинов.

- Вряд ли после этого вождь увидел бы следующий рассвет. Возможно, твой отец и разбирается в магии, но что до пиктов и их обычаев, то мой молодой вождь Говинду - и тот даст ему фору.

- У отца не было другого выхода. Кроме того, остальные пикты, скорее всего, простили бы его, после того как магия принесла бы свои плоды. Им ничего другого не оставалось бы. Если подумать - они даже в выигрыше.

- А в результате Боссонские Пределы превратились бы в край, где царит лишь смерть. Ты этого хочешь, да?

- Не забывай, что Лизениус - мой отец. Он любил мою мать. А в боссонитах видит ее убийц. Так проще. Если ты смотришь на мир глазами мстителя, легче осуществить мщение.

- Если только не спятишь раньше, чем добьешься желаемого. Я думаю, что именно - это и произошло с твоим отцом. - Подозрение мелькнуло у Конана в голове. Подозрение росло, а теперь превратилось в холодную уверенность. Мой отряд отправляется с помощью Переместителя в пещеру, после чего МЫ и оказываемся той самой кровавой жертвой? Пикты живы-здоровы, причин враждовать с вами у них нет, а по топям начинает разгуливать чудовищная статуя, так? Это и есть замысел твоего отца?

Скира кивнула:

- Мне он не говорил об этом прямо, но из того, что я слышала и знаю, похоже, что дело обстоит именно так.

- Я тоже так думаю, - сказал Конан. - Скира, если я отдам тебе этот кристалл, ты сможешь спрятать его от отца? Я подозреваю, что тебе понадобится какая-то защита против него, даже если ты и не желаешь ему зла. Впрочем, я не стану от тебя ничего требовать. Клянусь, я уничтожу кристалл, если ты не дашь мне слова, что скроешь его от своего отца. Предав нас, ты и сама не долго проживешь.

Всегда имеет смысл найти друга в стане врага и вооружить его. Вопрос только в одном: останется ли этот друг другом и не перейдет ли данное ему оружие в другие руки. Конану не раз доводилось прибегать к этой уловке. Иногда срабатывало, а иногда и нет. В целом ему хотелось бы доверять Скире. Если ей действительно можно было доверять, она могла бы принести ощутимую пользу. Если же нет... тогда смерть им всем. Не только Конану и его отряду. Боссонский край будет усеян трупами еще до того, как ударят пикты.

- Я поклянусь. А пока я обдумываю слова клятвы, я хотела бы заняться твоими ранами. Хаканы не кусали тебя, а?

- Нет. Впрочем, клыки и когти у них имелись. Да и мускулов было в достатке.

- Ты столь же удачлив, сколь и силен. Укус хакана ядовит, - так что только заговоры способны исцелить рану. Теплая вода и травяной настой помогут излечить царапины. А наговор снимет боль...

- Никаких наговоров.

- Ты что, мне не доверяешь?

- Я вынужден доверять только себе самому. Все наговоры, с которыми я имел дело, только ослабляли мой ум и мою руку. Те, кто нападал, могли быть не просто хаканами.

- Очень хорошо. Повернись спиной. Уверенный, что сейчас она не ударит его кинжалом в спину, Конан улегся на низкий диван. Под его тяжестью мебель затрещала. Киммериец услышал шлепанье босых ног по каменному полу, а затем что-то мягкое и холодное коснулось его спины. Конан догадался: так касаются голые груди женщины.

Он резко развернулся на диване, вскинув в воздух ноги в борцовском захвате. Этот маневр сбил Скиру с ног. Конан подхватил ее и привлек к себе. На ней не бмло ничего, кроме пиктской набедренной повязки. То, что скрывалось под одеждой, было так же соблазнительно, как и то, что было представлено взору.

Она покачала головой. Свет заиграл в ее волосах.

- Этого достаточно дня клятвы?

- Пока что да. Но я думал, что колдунья должна быть девственницей.

- Человек, у которого нет , не может ослабить женскую магию, - сказала она.

- Нет - чего? - спросил Конан.

Она объяснила. Объяснение было долгим. Но на этот раз киммериец не возражал против долгого объяснения. Она оставалась в его объятиях, целовала его, протирала его раны и вскоре, для лучшего исцеления Конана, сняла набедренную повязку. Не прошло и нескольких секунд, как они сплелись в объятии. Конан не имел представления, как долго они лежали обнявшись. Он только знал, что, когда Скира в третий раз исступленно закричала, мощный толчок заставил помещение содрогнуться. , - подумал Конан. Диван трещал и раскачивался. Ножки мебели подпрыгивали. Губки и сосуд с водой упали со стола на пол. Когда сотрясения прекратились, Конан услышал грохот падающих камней, а затем вопль, который явно не могла исторгнуть человеческая глотка.

Конан вырвался из объятий женщины, схватил сталь, одежду и кристалл. Все лежало там, где он бросил. Ни Скира, ни какой-нибудь ее подручный не воспользовались этим моментом, чтобы украсть драгоценность. Надо было побольше расспросить эту женщину, НАДО БЫЛО БЫ, если бы только было время.

- Скира! Я верю, что ты не враг нам, даже если оставить в стороне то обстоятельство, что твой отец колдун. Кристалл твой. Будет лучше, если ты с кристаллом останешься здесь. Я уведу своих людей прочь. Мы будем сражаться с хаканами, пиктами и боги еще знают с кем.

Она посмотрела на него. Глаза ее больше не были широко раскрыты. Напротив, они были прикрыты. В них сквозило сонное сытое удовлетворение.

- Конан, чтобы твое путешествие было более безопасным, загляни в тот сундук. Он не заперт.

В сундуке хранилось множество всякой всячины, но только три предмета представляли для Конана интерес. Новая лампа. Пачка промасленного пергамента, содержавшего карту здешних мест, завернутая в тончайший кхитайский шелк. Конан рассудил, что очень скоро ему это пригодится.

Третьим предметом был тяжелый кошелек. Конан быстро открыл его, обнаружил, что в нем полно золотых монет, после чего подвесил кошель на пояс.

Скира не сделала даже попытки выбраться из постели и накинуть на себя одежду. Конан бросил на нее последний восхищенный взгляд, и она изогнулась от удовольствия, будто бы взгляд был лаской.