Ольга Белоусова - За стеной

— Бей по носу, — негромко сказал Серый. — Со всей силы. Береги шею. Помни, главное — выйти на свет. Укусы потом заживут.

В левой руке он держал нож, который я ему подарила. Я в который раз пожалела что не умею поджигать взглядом. И вообще…

Они кинулись на нас все разом. Я очень хотела испугаться, но не могла. Чувствуя, как рвется моя одежда, как в тело вонзаются острые зубы, как мой нож с противным хрустом входит в тела крыс, я ощущала только раздражение из-за того, что мне испортили чудесную прогулку.

А потом все закончилось. Мы сидели у входа в метро. Светило чуть красноватое солнце. Было тепло, — тихо и непривычно спокойно.

— П-почему т-ты в кота не превратился, — с трудом выговорила я, пытаясь отдышаться.

— Потому что пока бы я перевоплотился, да пока сознание восстановил и сообразил, что к чему, крысы бы уже тебя дожевали; — охотно пояснил Серый. — И потом, что бы здесь мог сделать один, пусть даже лесной, кот? Ты видела, сколько их было?

Я видела. В кои-то веки Серый подробно ответил на мой вопрос, а я не знала, стоит ли этому радоваться.

— Испортили такой день… Серый хрипло рассмеялся.

— Я тебя предупреждал.

— А почему они не пошли за нами?

— Потому что не видят на свету. Глазные нервы атрофированы. И вообще, они открытое пространство не любят. Даже ночью на улицы редко выходят.

— «Атрофированы»… Какие ты слова знаешь!

— У тебя учусь.

— Я есть хочу.

— А у тебя крепкие нервы, моя красавица.

— Подозреваю, что и это ты выяснил заранее. Он снова рассмеялся.

— Сколько лет мы знакомы, Дина?

— Восемнадцать, если мне не изменяет память. С моего рождения.

— Было бы странно, если бы за такой срок я выяснил только цвет твоих глаз.

— Да? А кстати, — я зажмурилась, — какого цвета у меня глаза?

— Серого, — не задумываясь, ответил он. — А насчет обеда есть одна идея. Пойдем!

— Куда?

Серж встал и протянул мне руку.

— Туда, где много еды.

Искусанные крысами ноги горели, но идти было можно. Правая рука онемела. Серый выдавил из глубокой раны побольше крови, чтобы заразы в организме не осталось, и туго перетянул мне руку лоскутом моей же рубашки. Сам он выглядел примерно так же, но уверенно держался на ногах.

— Промыть бы укусы, — сказала я, с трудом поднимаясь.

— Они не ядовитые, — заверил Сержик. — Да и где ж здесь нужные травы возьмешь? Авось обойдется. Не в первый раз.

— Главное, чтобы не в последний.

— Не будь занудой. Помнится, ты хотела приключений. Вот и наслаждайся.

Разве я хотела таких приключений? Через полчаса блужданий но лабиринтам незнакомых улиц, когда мне стало казаться, что Серый просто-напросто заблудился и боится в этом признаться, мы остановились у тяжелой железной двери. Бомбоубежище. Когда ждали войны, такие строили в каждом дворе. Только война так и не успела начаться.

— Не пойду! — заявила я и на всякий случай отступила на пару шагов. — Крыс сегодня я уже видела.

— Там нет крыс.

Серый сказал это так, что мне сразу же захотелось ему поверить, но я не поддалась минутной слабости.

— Почему? — спросила я подозрительно.

— Не знаю, Диночка. Но я говорю правду. Крыс там нет. Я что, похож на самоубийцу? Между прочим, это ты полезла в…

— Все-все, верю, — сказала я поспешно. Не люблю, когда мне напоминают о собственной глупости..

Серый вставил нож в тонкую щель между дверными створками, и одна из них легко ушла в стену. Я вздохнула и шагнула за Серым в темноту.

Внизу оказалось довольно большое и очень, холодное помещение, заваленное деревянными ящиками и пластиковыми упаковками. На полу у входа, среди стружки и оберточной бумаги валялись открытые пустые банки.

— Я ел, — сказал Серый, кивая на мусор. — Когда последний раз приходил в Город. Раньше я об этом складе не знал.

— Это съедобно? — Я ткнула пальцем в коробки.

— Угу.

— До сих пор?

— Это же военные запасы. На века делались.

Серый подошел к полке у стены. Я услышала, как рвется упаковка.

— Держи. — Он протянул мне жестяную банку, покрытую толстым слоем масла. — Открывай ножом. Сможешь?

— Смогу.

Когда-то у нас дома было полно консервов.

Мой дед был человеком прозорливым, недаром Совет возглавлял. После Взрыва, когда оставшиеся в живых люди беспорядочно рванули из Города, он вывез свою семью очень даже организованно. Сюда, в деревню. А когда начался голод, уговорил мужиков из тех, кто еще на ногах мог стоять, таскать продукты из городских армейских запасов. Женщины поначалу ругались, потому что радиации боялись больше, чем голода. А дед сказал, что он от своей дозы облучения уже давно помереть должен был. Не помер, значит, не судьба Беда общая, детей нужно спасать, иначе конец всему. И пошел с первой группой в набег на продуктовые склады. Получилось, что те, кто не умер от радиации, выжил на радиоактивных консервах. И моя мать в том числе.

В банке, которую дал мне Сержик, оказалось тушеное мясо. Есть пришлось руками. Большие сочные соленые куски таяли во рту, напоминая о детстве. Соус тек по пальцам, падая на пол жирными уродливыми кляксами.

— Мы похожи на варваров, — заметила я, отыскивая среди бесчисленных коробок хоть что-нибудь, отдаленно напоминающее воду.

— Варвары? — Серый напрягся, пытаясь открыть какой-то ящик. — Кто такие?

— Варвары — это германские племена, разрушившие великую Римскую цивилизацию.

— Ну-у, сравнила! Когда произошёл Взрыв, большинства из нас еще и на свете не было. Этот мир разрушился сам по себе. Мы только доедаем то, что осталось. Держи.

В протянутой им банке был компот из фруктов.

Серый ел быстро и много. Его не интересовал вкус мяса или сгущенки — он хотел насытиться. И до Римской цивилизации ему не было никакого дела. Мужчина… Охотник. Потребитель, как говорит мама.

Наевшись, мы еще долго сидели молча. Мне хотелось спать, но оставаться в этом подземелье было страшновато.

— А все-таки, почему здесь нет крыс? — спросила я, пытаясь не зевать.

— Какая разница? — Серый поднялся, потянулся. — Пора выбираться отсюда. Когда сядет солнце, мы должны быть в том доме, где ночевали вчера. Я не знаю здесь других безопасных мест.

Солнце действительно садилось. Как быстро пролетел день…

— Слушай, Сержик! Раз здесь столько еды, то почему бы нам не захватить немного в деревню? С голоду ведь помрем до следующего урожая!

— Не помрем, — уверенно и как-то лениво ответил он. — Не впервой. И потом… Ты же знаешь, что наши ничего городского есть не будут. Отвыкли уже. И боятся. Не боялись бы — из Города столько всего можно было бы домой принести… Здесь ведь и оружие есть… Только поискать надо… Сами не ходят и нам не разрешают!