Кеннет Балмер - Планета кочующих городов

Все средства Дугласа испарились. Он продал свой флайер «Max-три» — с тоской похлопал его на прощанье по ярко-алому боку. Флоре и Стиву оставалось лишь стиснуть зубы и признать свои убытки. Им не грозило разорение: Флора была хорошо обеспечена, получив наследство, о котором на всякий случай говорила весьма туманно; Стив же немедленно провернул несколько успешных матчей.

Марсден пошел в свой любимый гимнастический зал и, прощаясь с ним, постарался извлечь все, что мог, из всех снарядов. Он переезжал в квартиру поскромней. Отпустил и часть своих роботов, оставив лишь необходимый минимум. И, наконец, попросил Стива что-то сделать для устройства какого-нибудь матча.

— Пойми, Дуг: ты сейчас выведен из игры. Люди подумают, что ты совсем опустился. Впрочем, посмотрим…

— Сделай, пожалуйста, старина! Ты сам видишь, в какой я дыре.

Шари настаивала, чтоб он оставил ее помощницей, и отказалась от оплаты. Дугласу было стыдно. Но все же пришлось признать, что Шари стала для него незаменимой.

Последний позор он испытал, когда Паула — он ее так долго не видел — позвонила и рассказала, что была в гостях у родственников Глена — где-то в Монтерре. В конце разговора она добавила, с трудом подбирая деликатные слова:

— Мы с Гленом прокатились на «Амазонке», Дугги. Глену, кажется, не понравилось — он выключил очень быстро.

— А ты?

— Это ведь ты делал, Дугги, так что я прошла все до конца.

Он не стал заострять. Получив от него клятвенное заверение, что он ее все так же любит, — она прервала связь. Итак, Паула доказала свою верность; Он почувствовал в себе вспышку прежней страсти к ней. Ему захотелось получить дары ее любви — прямо сейчас и здесь…

Он начал усиленные тренировки в общественных залах и, благодаря искренней помощи Стива, сумел выиграть несколько коротких турниров по боксу — без особого для себя напряжения. Но в Спартанские круги Дуглас вступить отказался. После «Амазонки» эта мысль его отталкивала. За все лето он ни разу не повидался с Паулой, и только поздней осенью — уже чувствуя, что втянулся в новый ритм жизни, — он смог урвать с ней несколько тайных, мгновенно пролетевших уик-эндов.

— Глен с головой ушел в работу Департамента. Там что-то жуткое случилось, — говорила она Дугласу, гуляя по садам или прижавшись к нему за столиком в их любимом ресторанчике.

Все новые волны слухов набегали на Парсло. Темп жизни общества поддерживался непрерывным поиском наслаждений во всех его слоях. Повальное увлечение какой-нибудь причудой охватывало за одну ночь целый континент — и так же быстро умирало, чтоб уступить место новой прихоти.

Однажы Дуглас объявил Шари и Стиву:

— Я иду на преступление.

За окном было мрачно, шел дождь. Снова приближались дни Солнцеворота.

Стив издал неопределенный звук. Он был занят мыслями о молодом крокфайтере — борце «крокодильего» стиля, — которого он сейчас продвигал. Шари повернула голову к Дугласу.

— Неужели? — спросила она. — Как тебя понимать?

— Гм? — промычал Стив.

— Понимай буквально, — голос Марсдена звучал вполне уверенно.

— Грабеж банка? В век кредитных карточек и компьютерных расчетов? — Шари попыталась рассмеяться, но холодная уверенность Марсдена беспокоила ее. Смешок прозвучал неестественно, как звон треснувшей рюмки.

— Нет. Похищение шедевров искусства. Если точнее — Галерея Данекопского. А если еще точнее — «Мадонна» Джордано. Это принесет нам больше пяти миллионов — прямо в руки.

Стив Уинкэм вдруг понял, что Дуглас Марсден, может быть, и не шутит.

— Брось это, Дуг! Преступление — это… ну, устарело в наши дни. Я хочу сказать: зачем вообще воровать? Старина, какой смысл?

Марсден не ответил. Он начал ходить по комнате, ставшей вдруг необычайно тесной для него. Стив и Шари смотрели на него с беспокойством; он это видел, и в нем нарастало некое неприятное сознание собственного превосходства, мрачной силы.

— Ты забыл, как Доккерги провернул то нашумевшее дело с «Юнайтед Пластике»? Он получил чистых пятьдесят миллионов.

— Да, но можно ли назвать это преступлением?

— Конечно. Он обработал их книги, сделал деньги и вышел из игры, а отдуваться оставил кого-то другого. Так что я проявляю большую скромность, ограничиваясь «Мадонной» Джордано.

— Но зачем, Дуг, зачем? — не понимал Уинкэм.

Марсден и сам не мог бы ответить. Заговорила Шари.

— Не спрашивай его, Стив. Если он считает эталоном пятьдесят миллионов Доккерти, то у него займет некоторое время…

— Что вы хотите этим сказать, Шари? — резко спросил Дуглас с жаром человека, видящего себя разоблаченным публично.

Шари хотела возразить, но закрыла рот. Отошла к окну и раздраженно махнула рукой:

— Ничего, Дуг. Не обращайте внимания, — голос ее звучал бесцветно.

Так они стояли в разных углах комнаты, возбужденные и напряженные, не зная, что говорить дальше, — и очень обрадовались, когда на сцену вихрем ворвалась Мэгги. Она рассказала им новейшие сплетни, в своем оживлении даже не заметив признаков бури. Стала хлопотать с чаем. Стив и Шари сумели повернуть беседу в нормальное русло; Марсден остался недоволен. Он ждал протестов против своего плана. Ждал, что друзья громогласно обрушатся на него. Он был готов к этому… А они всего лишь посмеялись и отмахнулись от него. Это было непохоже на Шари. Дуглас скорее страдал, чем злился.

Наконец все гости ушли; Шари отправилась со Стивом и Мэгги смотреть работы нового художника, выставленные в одной из галерей деловой части города. Не случайно они заинтересовались галереями, подумал Марсден. Они настроились на его волну — он почувствовал это. И еще кое-что он почувствовал.

«Пятьдесят миллионов Доккерти как эталон».

Он представил себя забирающимся ночью в галерею Данекопского, отключающим сигнализаторы, снимающим «Мадонну» и уносящим ее — а как? Под мышкой?

Марсден почувствовал, что его лицо против воли расплывается в улыбке. Ничего себе бизнес! Не зря говорят, что Дуг Марсден — настоящий комик; его чувство юмора помешало ему стать преступником — величайшим преступником на всей Парсло. Он ясно увидел, что идея его была чистейшей фантазией, призраком в лунном свете. Шари и Стив это сразу увидели, они не были ослеплены жаждой превзойти всех. Быть первым в чем-то. Они могли быть довольны своим заурядным положением.

Так почему же он не может?

…Дуглас продолжал боксировать за деньги и стал восстанавливать утраченные позиции: но он лучше всех понимал, что остаться навсегда боксером — это не ответ.

Он выехал из тесной квартиры и нанял просторную — почти на том же уровне, что его прежние апартаменты. Он открыл для себя, что повысился спрос на жилую площадь; выбор квартир был ограничен; видимо, город заполняли какие-то новые люди. Слухи вились повсюду. На орбите радарами были обнаружены чужие космические корабли. Чужие огни в ночном небе, необъяснимые шумы… Не пробудился ли у Галактики интерес к существованию Парсло?