Колин Гринлэнд - Вернуть изобилие

Табите захотелось перервать им глотку.

Тэл, отреагировав на резкие нотки в голосе Марко, издал громкий крик и взлетел к нему на колено. Поднимаясь, Марко быстро отбросил его в сторону. Обретя равновесие, Тэл вспрыгнул на ногу Табите.

— Убирайся! — крикнула она, изо всех сил ударив его.

Внеземная птица легко увернулась от удара.

Марко стоял на коленях на сидении, поворачиваясь, чтобы проверить панель управления.

— Кто программировал эту штуку?

Близнецы весело смотрели в глаза друг другу.

— Что вы наделали? — набросилась на них Табита.

— Ничего, — хором ответили они.

— Совсем ничего, капитан, — сказал Могул.

Они двигались слишком быстро, чтобы можно было выпрыгнуть.

Табита поднялась и оттолкнула Марко, чтобы самой посмотреть на панель приборов. На них не было никаких указаний, и панель была ей совершенно незнакома. Табита вытащила перочинный нож и стала бить им по панели, надеясь повредить какое-нибудь жизненно важное соединение.

Время шло, а она все удалялась в неизведанные глубины Изобилия.

Элис, пообещала она, как только я из этого выберусь, я тебя отремонтирую. Ты у меня станешь как новенькая, пообещала она. Только не забирайте мой корабль. Пожалуйста, не забирайте мой корабль. Если у меня отберут корабль, я кого-нибудь убью.

Ничто из того, что она повредила, не сработало. Маленькая машина мчалась дальше в зловещий лабиринт.

Казалось, чем ниже они спускались, тем становилось холоднее. Туннели были все более мрачными, освещение шло только от случайно попадавшихся пучковых труб, неуклюже свисавших из дыр в потолке в каком-нибудь полуметре над их головами. Такси со свистом проносилось от одной лужицы бледного, пугающего света до другой, переваливаясь через большие бурые выпуклости, вздувавшиеся, как пузыри, на дороге. А потом дорога вообще кончилась, и пол под ними резко ушел вниз.

Близнецы пронзительно вскрикнули, Табита вонзила нож под большой пучок проводов и сделала выемку.

Такси резко остановилось, и его фары осветили длинный склон каменистой осыпи.

Обломки щебня скользили, бились и со стуком падали вниз, в темноту и безмолвие.

Табита выскочила из такси, Марко — сразу следом за ней.

— Где мы, черт побери? — резко спросила Табита. Ее голос гулко отзывался эхом от далеких стен.

Марко стоял, уперев руки в бока, и оглядывался в пропахшей плесенью темноте.

Он покачал головой:

— Вот дерьмо, — негромко пробормотал он и усмехнулся.

Табита, тяжело дыша и чувствуя себя так, словно крыша вот-вот обвалится ей на голову, рылась в сумке в поисках фонаря. Саския и Могул стояли прямо позади нее, крепко обнявшись и перешептываясь.

Фонарь Табита не нашла. В свете ламп над головой она огляделась. И сглотнула.

Они находились в широкой, низкой пещере, где по стенам бежали ручьи желтой жидкости. Дна каменистого склона Табита не видела. Казалось, он продолжался вечно.

Табита почти решила рискнуть. Путь вниз в любом месте на Изобилии должен вести к докам. Туда, где была Элис. Куда-нибудь.

Тэл неожиданно издал крик, похожий на звук жестяного тромбона, и взлетел, направляясь назад, вверх по дороге.

— Он нашел путь, — сказал Марко, — следуйте за этим парнем.

И улыбнулся Табите.

В ответ она нахмурилась.

Тэл негромко затрубил издали. И они стали карабкаться вверх на его голос.

Они взбирались уже несколько минут, и пол пещеры крошился у них под ногами. Табита и Марко шли впереди, Близнецы следовали за ними, лениво перепрыгивая с кочки на кочку.

— Мне, правда, очень-очень жаль. Извини меня, — серьезно сказал Марко. — Эти маленькие машинки всю дорогу ломаются. Они их просто не чинят.

— Мы сюда приехали не этим путем, — сказала Табита.

— Тэл знает, куда летит, — отозвался Марко. Голос его звучал убежденно, и Табита решила ему поверить. Света впереди хватало ровно на столько, чтобы показать им, что они входят в новый туннель.

Неожиданно им в глаза ударил резкий свет прожектора.

Вскинув руку, Табита сумела разглядеть фигуру, поднимавшуюся вверх прямо у их ног. Фигура поднималась очень высоко.

Прозвенел механический окрик:

— СТОЙ!

Спотыкаясь, они попятились, натыкаясь друг на друга, и, сгрудившись, остановились перед входом в туннель. Вход был загорожен воротами в черно-белую полоску. Когда прожектор повернулся, Табита заметила, что охранник был трехметровым роботом, покрытым шипами. Тэл сидел на воротах лицом к ним.

— СООБЩИТЕ, ПО КАКОМУ ВЫ ДЕЛУ, — скомандовал робот. Позади его на воротах висело большое белое объявление на семи языках. «НЕВОССТАНОВЛЕННАЯ ЗОНА», — прочитала Табита. — «АДМИНИСТРАЦИЯ СТАНЦИИ НЕ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА БЕЗОПАСНОСТЬ ЛИЦ, ПЕРЕСЕКАЮЩИХ ЭТУ ЧЕРТУ, ИЛИ ЗА СОХРАННОСТЬ ИХ СОБСТВЕННОСТИ». Потом свет прожектора снова ослепил ее.

Марко выпрямился и храбро заговорил прямо в луч света:

— Мы, — торжественно провозгласил он, — «Контрабанда».

В ту же минуту раздалось громкое щелканье и жужжание приводимого в боевую готовность автоматического оружия.

— Боже мой, — нежным голосом сказала Саския и рассмеялась.

BGK009059

TXJ. STD

ПЕЧАТЬ

[f* = N!]]]] ' = ВВВ/9/С] 222m

[f* = N1]]]] ' = ВВВ/9/С] 222m

РЕЖИМ? VOX

КОСМИЧЕСКАЯ ДАТА? 19.06.31

ГОТОВА

— Я думала о моей тетушке Мюриэл.

— И ЧТО ЖЕ НАСЧЕТ НЕЕ, КАПИТАН?

— У нее замечательный смех. Моя тетушка Мюриэл, когда смеется, откидывает назад голову и широко открывает рот. Кажется, словно она хочет откусить кусок воздуха. Когда она смеется, она издает глубокие горловые звуки, как большой младенец, а потом раздается «ха-ха-ха» — смех, который идет как бы из живота.

А живот у нее изрядный, у тетушки Мюриэл. Она начала толстеть уже тогда, когда я жила у нее, так что сейчас она, наверное, огромная. В одежде она тоже довольно небрежна, она может целый день ходить по ферме в одной ночной рубашке или даже меньше — в старой заношенной кофте и трусиках, с торчащим животом. Она всегда говорила: «Черт, Тэбс, могут смотреть хоть все время, если хочется. А им хочется». И она показывала вверх, в воздух, где на своих глайдерах, похожих на маленькие заостренные цветочные лепестки в небе, молниями летали Комары.

Только вот неба там нет. Во всяком случае, не на Интегрити-2.

— ЭТО БЫЛ ТВОЙ СЛЕДУЮЩИЙ ДОМ ПОСЛЕ ЛУНЫ, КАПИТАН?

— М-м. Один из них. Мне было шестнадцать или семнадцать. Мама нашла работу, она была веретенщицей. Мы получили квартиру в городе — полно места, и нечего туда поставить. Мама работала целый день и половину ночи, а остальную половину спала как убитая. Мне было нечего делать, я была слишком молода, чтобы получить разрешение на работу, а мама решила, что мы не будем начинать с нарушения закона, как только прибыли, так что она позвонила тетушке Мюриэл, и тетушка Мюриэл сказала — почему бы и нет. Когда она приехала за мной, у нее был такой вид, словно она действительно рада тому, что я буду на нее работать. Меня это не убедило.