Марина Казанцева - Одинокая звезда

Марк решил попробовать еще раз.

— Вот что, сынки, — устало начал он, с усилием подавляя изжогу, — ваша задача очень проста…

Тодоровски стоял в машине, повернувшись лицом к братьям, и правым коленом опирался о сидение водителя. Поза была неудобной, и он попытался встать на обе ноги в узком промежутке между двумя сидениями. При этом не спускал глаз с идиотов, чтобы не упустить чего-либо — если они какую новую пакость придумают. Машина и так вся загажена.

Под подошву попалось горлышко пластиковой бутылки, и нога Марка соскользнула. Падая, он непроизвольно нажал на спуск газового пистолета, который все еще держал в руке и про который успел забыть. Весь заряд газа попал в физиономию Скрэбба, сидящего по обыкновению с разинутым ртом. Хорошо еще, что машина без верха, а то бы всем крышка!

Марк, зажав нос руками, выпрыгнул из машины и отбежал подальше, Гунни выскочил, как пробка, проявив при этом неожиданную прыть. А вот Скрэбб остался в машине и блевал, как вулкан. При этом он орал, как недорезанный поросенок. Глаза его заплыли. Фунт пытался выбраться из кабриолета, но никак не мог, потому что находился в полном помрачении и кидался не вбок, к двери, а вперед — на кресло.

С оглушительным визгом, продолжая изрыгать содержимое желудка, он свалился на пол и принялся дергать первое, за что ухватился. Это был ручной тормоз.

Марк в это время кашлял и вытирал глаза платком. Он не видел, как машина плавно тронулась с места, повинуясь слабому уклону поверхности земли, и поплыла вперед, набирая скорость.

Полуослепший Скрэбб, ворочаясь в салоне, уже сумел подняться на ноги, он наощупь искал выход, и уже встал ногами на сидение, намереваясь нырнуть через борт, как маленький бугорок заставил кабриолет слегка встряхнуться. Этого оказалось достаточно, чтобы ослабшие ноги Фунта тут же подвели его. Он с воплем свалился на водительское кресло головой вперед. Задом он вписался в баранку, а ноги, прочертив в воздухе дугу, точно угодили в ветровое стекло, отчего оно покрылось густой сетью трещин.

Скрэбб забился, стараясь вернуться в нормальное человеческое положение, то есть головой наверх, а ногами вниз. Ему удалось свалиться в сторону пассажирского сидения, при этом задом он вывернул руль вправо.

Машина, до этого катившая по обочине, сошла с нее и направилась прямиком в сторону солидного холма, состоящего целиком из мусора.

Марк с отчаянными воплями мчался следом и пытался догнать свою многострадальную машину. Он уже почти догнал её и хотел впрыгнуть в раскрытую дверь. Но автомобиль под влиянием инородного тела — конкретно, Скрэба — свернул в сторону. Столкновение с помойкой было неизбежным. Марк остановился и безумным взором следил за происходящим.

Свалка, к которой так стремился автомобиль, содержала в себе многие предметы быта городских семей, о которых уже вполне можно было выражаться в прошедшем времени. Множество вещей, исправно служивших своим хозяевам в продолжение десятилетий, вдруг оказывались в мгновение ока ненужными. Благородная манера многих поколений передавать вещи детям по наследству не ставила никогда человечество перед трудной задачей утилизации невообразимо огромного количества бабушкиных сундуков, тещиных буфетов, расчлененных мебельных гарнитуров, пузатых комодов, бесчисленных детских колясок, а так же всего старого тряпья, с удивительной быстротой приходящего в негодность.

У человечества появилась суетливая манера раз в несколько лет менять домашнюю технику, совершенно еще исправную и жаждущую служить хозяевам. Раньше для старых вещей приспосабливали чердаки, чтобы как-нибудь в порыве ностальгии забраться туда и, вдыхая пыль, повертеть пальцем тяжелый диск древнего проигрывателя, чтобы вспомнить, как хорошо танцевалось под жизнерадостную музыку какого-нибудь всеми забытого ныне исполнителя.

Авто, набирая скорость, двигалось к краю глубокого оврага, до самых краев и намного выше заполненного промежуточными результатами технической революции и материальными остатками исторического прошлого городка. На хорошем ходу машина врезалась в нечто, что могло бы в свое время составлять хорошее приданное для богатой невесты. Наверно это был когда-то комод. Ветхое дерево, не выдержав по крепости конкуренции с металлом, разлетелось в куски и освободило поле действия для замысловато изогнутой, проржавевшей арматуры неведомого назначения.

От удара машина остановилась, слегка подкинув задом. И тогда не спеша тронулась с места находящаяся значительно выше старая газовая плита. Этот монстр несколько раз перевернулся и с отвратительным грохотом рухнул на капот. Ветровое стекло разлетелось вдребезги.

На мгновение все застыло, потом из машины с оханьем показался Скрэб и с закрытыми глазами начал искать выход. Конечно, делал он это опять по своему, по-дураковски, то есть опять пополз через салон назад.

Старая, помятая купольная птичья клетка поспешно сорвалась с места на вершине холма и запрыгала по его склону, стремительно приближаясь к цели. Клетка ударилась о какой-то твердый выступ, молодецки взмыла вверх и, завершая траекторию, ловко тюкнула Скрэбба по башке. Удар был несильным, но Фунт ухнул и распластался животом по багажнику, и далее незамедлительно, как ящерица, соскользнул наземь. На черной лаковой поверхности остался широкий след, не вызывающий ни малейшего сомнения в своем происхождении.

Развинченной походкой Скрэбб направился к Марку Тодоровски, чихая, кашляя, сморкаясь и пукая на ходу. Марк ошалело уставился на него, с содроганием ожидая его приближения.

— Ладно, шеф, во сколько завтра приходить? — спросил Фунт бодрым голосом.

Чего уж Марк ни ожидал, но этого — никак! Он несколько мгновений пристально вглядывался в глаза Скрэбба, пытаясь понять, кто тут сумасшедший.

Подошел и Вонючка, который воспользовался перерывом и быстренько отложил неподалеку кучку. Он не выглядел потрясенным от происшедшего. И вообще, похоже, оба братца считали всё нормальным. Теперь они встрепенулись и пришли в работоспособное состояние.

Марк чувствовал себя опустошенным. Он засунул руки в карманы и неожиданно для себя засвистел, глядя в землю прямо перед собой и не имея ни одной дельной мысли в голове. Уроды ждали.

— А вот приходите, как и сегодня, часам к десяти. — задумчиво предложил работодатель.

После того, как он распрощался до следующего утра со своими новыми сотрудниками, Тодоровски решился подойти к машине.

Старая громоздкая газовая плита на капоте выглядела несколько неуместно. После хорошей раскачки она покинула облюбованное место и со скрежетом перевалилась через крыло. Падая, эта груда ржавого металла хорошенько процарапала правое крыло.