Марина Казанцева - Одинокая звезда

Его начальник, шериф Маккензи прибыл на рабочее место в дурном расположении духа. Его с самой рани, еще до шести часов, принялся одолевать копчик. Видимо, все же имела место трещина, а не просто ушиб. Никто из тех, кто имел жестокость подшучивать над бедным Маккензи, и понятия не имел, как же тяжело ему приходится. Копчик словно жил самостоятельной жизнью: болел, когда хотел, срывал серьезные мероприятия, вроде дня рождения кузины жены шерифа.

С трудом поднявшись с постели, Маккензи заковылял в туалет. Утренние процедуры потеряли для него былую прелесть. Не желая обнаруживать перед женой свое состояние, чтобы она опять не принялась уверять его в необходимости диеты, он поторопился уйти на работу под предлогом множества дел.

Едва появившись в офисе полиции, шериф повалился в широкое кресло и примостился на нем одной половинкой. Тут перед ним незамедлительно возник Дарби с охотничьим блеском в глазах.

— Шеф! — воскликнул он.

— Что?! — испугался задремавший было начальник.

— Необходимо провести обыск!

— …?!

— Ювелир же пропал! — пояснил Дарби, зависая над спасительным убежищем.

— Да?.. — шериф почуял тревогу.

— Я пойду — обыщу!

— Ой, да делай ты, Дарби, что хочешь! — плаксиво отозвался Маккензи.

Дарби взмахнул крылами и дунул в дверь, как ветер. Выйдя на улицу, он тут же приобрел степенность, оседлал своего старого росинанта и сначала отправился исполнять свою священную обязанность — обход. Он со всеми был одинаково вежлив и без устали предлагал всем помощь полиции и свою собственную. Спрашивается, откуда у этого парня, родившегося на помойке, манеры банковского служащего и аккуратность лорда?

Причина этого загадочного явления, вернее, три причины, жили в маленьком домике в окружении отменного розария на одной из двух улиц городка. Это были три фурии — школьные учительницы, год назад вышедшие на пенсию. Сестры-погодки, которые с возрастом стали удивительно походить друг на дружку. Дарби, много лет просидевший во всех классах, каждый год проходил выучку у всех трех.

Юными девицами они прибыли после педагогического колледжа в городок. И с тех пор сорок лет бессменно обучали все население городка азбучным азам, естественным наукам, пению и хореографии.

Старшую из них звали Дафна, но ее имя на следующий же день по прибытии переделали в Дафнию. Очень учтиво обозвать молодую девицу подобно сушеному рачку, которым кормят аквариумных рыбок! Она вела уроки в начальном классе.

Вторую, соответственно, тут же назвали Инфузорией. Надо ли объяснять, что она вела естественные науки. И последнюю, младшую, прозвали Туфелькой. Бедняжка не была против, потому что вела уроки пения и хореографии.

Дафния, Инфузория и Туфелька. К моменту появления в школе маленького толстенького Дарби, они все три уже утратили девичьи румянцы и обзавелись мрачной подозрительностью старых дев. Все жители городка моложе сорока лет прошли через жестокую муштру, которой их подвергли в свое время три неумолимые Парки.

Маленький Дарби оказался в положении желторотого новобранца, попавшегося в когти заматерелому прапору, которому никогда не суждено стать лейтенантом. Дафния не питала ни малейшего заблуждения на счет умственных способностей Дарби. Три года подряд она гоняла его по таблице умножения, а занятия по грамматике ограничивались одним только приемом:

— Отсюда и досюда — все переписать десять раз.

Высокомерная биологиня Инфузория, с выражением затаенной ярости рассказывающая о тычинках и пестиках, вбивала в Дарби науку, как гвозди в дерево: громко и навсегда. У нее за четыре года одного и того же курса он усвоил способность запоминать без разбору массу информации.

Стройная Туфелька была вооружена подобием меча валькирии — двуручной метровой указкой. Ею она разила наповал плохую осанку в хореографическом классе и ею же озаряла бесталанные фальцеты в вокальном классе мальчиков. Именно ее благодетельная жестокость выработала в Дарби подтянутость и аккуратность. Но петь он так и не научился. Это была единственная неудача Туфельки, которую она так и не забыла.

***

Дарби все продумал. Еще накануне он произвел визуальный наружный осмотр калитки и входной двери в дом. При себе у него имелся моток желтой ленты, которой огораживают место преступления, и которая служит надежнейшим замком на двери, предупреждающим каждого, кто решил бы сунуть нос за клочок желтой липучки: внимание! территория Закона!

Он ожидал, что его выход на обыск будет поистине триумфальным. С довольным видом юный полукоп приблизился к высокому забору из штакетника и подобрал к замку ключ из связки, изъятой из машины ювелира (из всех жителей городка ювелир один запирал на замок калитку).

Дарби насладился минутой и прошел внутрь. Дорожка из расшатанных плит вела прямо к двери, глядящей на дом мисс Амелии, а, значит, и на его братцев, о чем он, конечно, не знал.

Скрэбб приподнялся в своем убежище и пихнул Вонючку в бок. Тот не понимал, где находится, и заскулил. Ему снилось, как он отнял у Дарби коржики, но не успел съесть, потому что противный Фунт помешал.

— Вот он! — с видом охотника проронил Скрэбб.

И осклабился:

— Идет!

Вот замок на двери, какой тут ключик подойдет?

— Эй! Дарби! — раздался голос.

— Эй, Дарби!! — раздались два голоса.

Он обернулся и растерянно поискал глазами. За забором показалась глумливая рожа Скрэбба. Рядом подпрыгивал и старался заглянуть через верх Вонючка. Дарби почувствовал, как по спине потек пот. Он никогда не стремился ко встрече с братцами. В последние полгода он даже успел забыть об их существовании. Этот период его жизни, казалось ему, канул в прошлое. И он никогда не задумывался, как поступит, если его братцы надумают к нему приставать.

Бедный полукоп не знал, что предпринять. Просто повернулся к ним и ждал, что будет. Лицо его, как обычно в ситуации неопределенности, приняло бесстрастное выражение. Дарби застыл с прямой спиной, держа высоко голову, и смотрел Скрэббу прямо в глаза, как учила Дафния.

Но Фунт был слишком туп, чтобы подобные детали доходили до его недоразвитого мозга. Он продолжал скалиться за частоколом, а рядом козлом прыгал Гунни и никак не мог показать себя серьезным пацаном.

— Эй! Дарби, хочешь по морде? — продолжал развивать тему дылда, до которого еще не дошло, что через забор он не может дотянуться до братца.

— Да! — поросенком визжал Полпенни. — Иди сюда! Мы дадим тебе по морде!

Тот не отвечал, но продолжал решать в уме задачу: немедля броситься в калитку и удрать на велосипеде. Или быстро сорвать замок и укрыться в доме. И тот и другой вариант вполне доступен, но Дарби не умеет быстро принимать решения.