Георгий Левин - Путь к трону

Казарма 4-ой роты опустела, но жизнь в части не замерла. Она продолжалась. Теперь всем заправлял "Кирпич". Он так же относил гостинцы, получаемые "добровольно" от солдат, к которым приезжали родители и родственники или из получаемых посылок, "Доктору". Отчитывался, за кассу. До ужаса боялся его и мечтал о том мгновении, когда закончиться срок его службы. Он покинет часть, сможет забыть и о "Докторе", и об этой жизни. Виктор работал на складе. Вёл растительную жизнь. Поспал, поел, поработал, снова поел, снова поработал, снова поел и снова поспал. Однообразные дни тянулись очень медленно. Стоило большого труда отгонять тоску и скуку. Не было книг по интересующей его теме, не было аппаратуры и приборов для опытов. Было нудно. Где-то там была жизнь страны. Празднование дня милиции в 1982 году было омрачено. Умер Генеральный секретарь ЦК КПСС, Брежнев. Его сменил Андропов. Председатель КГБ СССР. Тоже представитель той старой плеяды руководителей из аппарата вождя всех народов. Там же где-то далеко шла война. В далёком и чужом Афганистане гибли его сверстники. Интерес к этой войне уже начал угасать. Всё это было далеко. А здесь была рутина. Так проходили дни.

В часть прибыли призывники, они занимали казарму 4-ой роты, обживались, осматривались. Искали земляков. "Кирпич" искал своих новых членов сообщества и тех, кто будет подкармливать подпитывать кассу. Давал слушать народу четыре оставшихся кассеты и рассказывал страхи о "Докторе". Так и пришла осень. К уходу готовилась 1-ая рота. Её солдаты уже отслужили два года и уходили домой. На "гражданку". Остававшимся было тоскливо. Человек всегда стремится к чему-то, даже не задумываясь, что может ему принести то, к чему он стремится. Уже потом, столкнувшись с трудностями, жалеет об ушедшем времени, которое сам подгонял. Бывает и так. И снова всё повторилось.

Опустевшая казарма, прибывшие призывники. С этой монотонностью Виктор смирился и продолжал жить той же растительной жизнью. О жизни и событиях в далёкой жизни страны даже не думал. На политзанятия научился не ходить. Организовывал себе вызов на работу. Для этого особых усилий и особых способностей Виктора не требовалось. Вызов на работу делали все, кто мог, а могли многие. Так и жили. Лето, осень, зима, весна.

Счастливый "Кирпич" готовился к отбытию домой. Он всё время завидовал Паше и проклинал его за то, что тот выбрал его в приемники. Оно и понятно. Паша жил в животном страхе всего полгода! А он целый год! Каждый раз, встречаясь с "Доктором", мучительно гадал, что тот ему отрежет и приклеит назад или нет? А вдруг у "Доктора" не окажется при себе клея? Боясь этого "Кирпич" тубу клея носил в кармане постоянно. В его нелёгкой работе промахов было не мало. Бояться в одиночку не очень приятно. А "Доктор" как назло, контактировал только с ним одним. Свой страх "Кирпич" изливал на своих приближённых. Наносил себе царапины на разные части тела и азартно рассказывал, что это отметины от бритвы, оставленные злобным властелином. Рассказывал о том, как он вымаливал пощаду. Эти страшные истории повторяли и смаковали все, дрожа от ужаса. Своему приемнику из 4-ой роты "Кирпич" передал кассу, ужасные истории и тубу клея. Объяснив, что с ней лучше не расставаться ни днём, ни ночью. Приемник так всем проникся, что при представлении "Доктору" едва не лишился сознания, когда тот посмотрел ему в глаза и не мог сказать ни слова. Только засунул руку в карман, зажал в ней тубу клея и периодически закрывал веки глаз. Своим мычанием разозлил Виктора, не знавшего причины поведения приемника. Досталось и "Кирпичу", "Доктор" наорал на него:

— Совсем ума лишился! Лопух! Зачем немого и слепого в приемники выбрал? Насмехаешься надо мной? Хочешь, сейчас тебе язык отрежу и глаза удалю? Но назад не приклею!

После этих слов "Кирпич" побледнел и едва не упал в обморок. Преемник услышал сказанное, увидел реакцию на эти слова "Кирпича" обмер и плотно зажмурился. Видеть зрелище этой операции он не хотел. За это тут же получил "погоняло" от авторитета. "Слепой". И "Кирпич", и "Слепой", были крупными парнями 185 сантиметров роста и массой килограмм под 90. Виктор на их фоне, был маломерком. Имел 162 сантиметрами, роста и весил 59 килограмм. Поправился за время службы. На целых 4 килограмма!

Об этой встрече и своих пережитых страхах "Слепой" по секрету рассказал своим приближённым. Те и разнесли этот ужасный рассказ дальше.

Через два дня радостный и счастливый "Кирпич" выскочил из КПП части и понёсся прочь. Остановился только на короткое мгновение. Того не зная, он повторил всё то, что сделал Паша. Выбросил подаренную кассету, все обещания и память о "Докторе". Так и пробежал 3 километра до автобуса, останавливавшегося возле городка лётчиков.

И снова, как уже дважды до этого, в часть прибыли призывники. Менялись только казармы, а так всё было так же, как и до этого. Снова разные лица, которые объединяло одно. Общее выражение неуверенности и растерянности на них. Новая неизведанная жизнь пугала. Неуклюже марширующие солдаты в новой форме мешками висевшей на многих. Молодые солдаты, испуганно шарахающиеся от сержантов и "стариков". Ужасов на "гражданке" наслушались и начитались достаточно. В военно-строительных частях по существу самих криминогенных существовала практика, сводившая на нет то, что было бичом строевых частей Советской Армии. Так называемая "дедовщина". От неё избавлялись просто. Всех молодых солдат сводили в одну роту. Да, там были придирки сильных парней, утверждавших своё превосходство над другими к более слабым парням, но это были мелочи присущие любому коллективу. А так, один призыв, одни требования, одна работа и одна казарма. Ничего страшного.

До прихода этого призыва Виктор ещё крепился. Мысли о доме не были таким тяжёлым бременем. Знал, что ещё не скоро попадёт домой. А здесь, одно сознание, что осталось всего полгода! Ломало и заставляло мучиться. Это было самое тяжёлое время. Хотя и жаловаться было не на что. Работа не тяжёлая и не грязная. "Слепой" постоянно поставлял разные деликатесы, изымаемые из посылок и передач. В столовой отдельный стол и пайка на четверых, имелось в виду масло, белый хлеб, рыба, мясо. Тайну о нём берегли свято! Делали вид, что ничего не понимают и не замечают. Особо не говорили, но глаза были у всех. Вот все и видели, как перед этим щуплым парнем бледнея, тянулись и терялись, самые крутые парни части, которые игнорировали сержантов, прапорщиков, дерзили офицерам. Объяснений не искали, просто держались от него подальше. Понимали, что так проще и безопаснее. Неприятности вещь не очень приятная и не нужная ни кому.

Виктору эта игра и мрачная слава надоели. Он просто хотел домой. Ходил мрачный, насупленный. Бросал тяжёлые взгляды на всех. Народ эти взгляды и его суровый вид трактовал, как мог, в зависимости от интеллекта и фантазии каждого. Что получалось? Говорить не стоит. Понятно, страшно. Так и шло тягучее время.