Юрий Мишин - Иной

— Слушаю тебя Сергей, — раздался в трубке веселый голос шефа. Где то на заднем плане играла музыка и слышались веселые женские голоса.

— Доложить хотел, Петр Иванович, — сказал я.

— Докладывай, раз позвонил, — разрешил шеф.

Я хорошо себе представлял, как после окончания рабочего дня в общем неженатый уже не одну сотню лет Соколов развлекается в ресторане с более или менее молоденькими девушками.

— Не знаю, что там выяснила опергруппа Темных, Леон, но по — моему, это богомол. Скорее всего, служитель не врет и, галлюцинаций вызванных опьянением у него тоже не было. Я проверил насколько это в моих силах. Вполне вменяемый дед.

Шеф молчал.

— Богомол — оборотень. Два — три метра. Он передвигается по кронам деревьев. А в зоопарке их много. Я имею в виду деревьев.

Соколов по-прежнему молчал.

— Шеф, это, в общем, не наше дело, если оборотень зарегистрированный. Ведь на людей не нападает, а на животных он в своем праве.

— На диких или бродячих животных, Сергей, — Соколов, наконец, подал голос. — Порча домашних, либо каких других это уже нарушение. Кроме того, насколько я помню, в Нижегородской области богомолов отродясь не было. Да и на территории бывшего Советского Союза тоже. Сейчас, впрочем, не знаю. Может заезжий какой. Тогда он незарегистрированный. А это тоже нарушение.

— Так мне что, подежурить? Авось застану его за трапезой. Или обойдемся?

После длительного сопенья в трубке раздался голос шефа:

— Сергей, я не могу тебя просить, да и не хочу. Дело в том, что богомол — штука очень опасная. Это тебе не какой-нибудь заурядный волк, а наши оперативники, учти, еще не вернулись.

— К маме, значит к маме, — пробормотал я.

— Что? — не понял шеф.

— Ничего, это я так. Мысли вслух.

Соколов помолчал, потом произнес:

— В общем, решай сам. В любом случае я тебя поддержу. Не факт, что это был оборотень — раз. Если все же это оборотень, не обязательно, что он будет приходить в зоопарк две ночи подряд. Но если сочтешь нужным подежурить, и богомол придет — не нарывайся. Только наблюдай и вызывай меня или братьев Меньшиковых. Или нас всех. Справимся. Заклинание против оборотней помнишь?

— Да, шеф, — ответил я и подумал, что против хорошо бронированного богомола нужны именно оба Даблваня. Один может и не справится.

— Учти, они против богомола слабы. Так что зря не рискуй.

— Хорошо, Петр Иванович, тогда я останусь, и буду вести себя смирно, — сказал я и дал отбой.

«Веселенькое дело. — подумалось мне. — Придется провести остаток вечера и хотя бы часть ночи на свежем воздухе».

Погода стояла теплая, так что замерзнуть в своем костюмчике, который по давней привычке носил почти ежедневно, я не боялся. А вот как быть с выбором места для засады? Территория «Гиппопо» была не очень большая, но поросшая деревьями так, что с расстояния в десять пятнадцать метров можно было ничего и не увидеть. Подойдя к воротам, я обнаружил, что они уже закрыты и мне, как всегда в таких случаях пришлось уйти в Сумрак. Оказалось, что сумеречный облик зоопарка не сильно отличается от реального. Видимо сказывалась недавняя постройка. Тот же забор, только густо увитый какими — то мертвыми на вид растениями, та же мощеная дорожка. Интересно, что совсем не было паразитов. Странно, поскольку масса положительных эмоций в основном детских должна была сказаться на их росте. Клетки и животные тоже были на месте. Как всегда в несколько измененном виде, но вполне на себя похожие. Занятно было бы посмотреть, как это все выглядит со второго слоя Сумрака, но туда путь мне был пока заказан. Опыт не тот. Теоретически я мог бы попробовать. Моего плавающего третьего-четвертого уровня наверно хватило бы, но входить туда первый раз в одиночку мне было попросту страшновато. Вдруг не смогу вернуться?

Выйдя из Сумрака я еще раз обошел всю территорию «Гиппопо» в поисках места для засады, но не нашел ничего лучшего, как залезть на невысокую, всего-то три метра, плоскую крышу комплекса служебных помещений. Они располагались как раз в центре зоопарка, и обзор оттуда был наилучшим. Еще раз, осмотревшись и убедившись, что охраны поблизости нет, я, напрягшись со второй попытки, залез на крышу. Видимо все же сказывалось отсутствие постоянных тренировок. Как и следовало ожидать, кресла мне там не приготовили. Слезать не хотелось, и я уселся на небольшую кучу прошлогодней листвы, довольно удобно опершись спиной о вентиляционную трубу. Засада была готова. Это неплохо. Зоопарк пуст, что тоже хорошо. Оставалось ждать. Я попытался вспомнить: богомолы сумеречные или ночные насекомые? Ведь оборотням вместе с обликом частично передавались и привычки животных. Так что вспомнить было бы неплохо. Если сумеречное, то ждать придется недолго и часа через три, я могу идти спать. После полуночи оборотень уже навряд ли придет. Совсем другое дело, если богомол ночное насекомое.

Как всегда в таких случаях время тянулось медленно. Я вспомнил, что около трех лет назад в бытность стажером ФСБ мы вот так же в поздних темно-синих сумерках сидели в засаде на Бешенке. Эта пустынная дорога шла вдоль новых, еще не полностью заселенных новостроек. Ждали передачи крупной партии транзитных наркотиков. Только сидеть тогда пришлось в кустах, прячась не столько в них, сколько за огромной, метра полтора в диаметре трубой теплоцентрали, проложенной почему-то надземным способом. Ждали мы, конечно, совсем не оборотня, а цыганскую мафию, давно и плотно обосновавшуюся в пригородах Нижнего Новгорода. Ждали долго. Никита Бурмистров, коротая время, от скуки полушепотом травил анекдоты. Анекдоты были веселые, а смеяться было нельзя и от этого мы еще больше мучились. И когда к местным баронам, ожидавшим товар в двадцати метрах от нас, подкатили еще два черных джипа с Самарскими номерами, а в качестве охраны «Волга» битком набитая милицией, и началась пальба, то Бурмистров самостоятельно без команды пошел на задержание и крайне неудачно словил первую же выпущенную по нам пулю.

В это время с противоположной стороны дороги бежала группа захвата, а их командир в одиночку довольно успешно месил возле «Волги» пытавшихся что-то возражать четырех Самарских ментов. Не целясь, выстрелив несколько раз в сторону черного «Паджеро», я кинулся к Никите. Он все пытался и никак не мог встать, а какой-то толстый бородатый цыган, стоя над ним уже поднимал вороненый довоенный «ТТ», готовясь контрольным выстрелом продырявить парню голову. Сейчас-то мне было понятно, какая сила в буквальном смысле этого слова выбросила меня на дорогу. Очутившись рядом с машиной, в прыжке, с разворота, поскольку перезаряжать «Макаров» было некогда, я со всей дури врезал ногой по этой черной курчавой, уже начинающей поворачиваться ко мне бороде. Врезал от души, да так, что золотые зубы вместе с соплями, слюнями и кровью их обладателя веером полетели у него изо рта. Потом они зависли на джипе, медленно стекая, по его отполированному блестящему борту. Вращаясь от удара мой чернявый оппонент, совершив кругосветку вокруг себя самого, по инерции с задумчивым выражением лица медленно разворачивался ко мне. Я не растерялся и как учил нас незабвенный Циммерман, стоя на слегка согнутых в коленях широко расставленных ногах с резким «хх-у», встретил его прямым коротким в солнечное сплетение. Мой кулак пробил цыганский пресс почти до позвоночника, после чего барон, совсем уж загрустил. Он беззвучно хватал беззубым окровавленным ртом воздух, намереваясь упасть. Мне оставалось только, нежно уложив его толстой мордой в придорожную грязь быстро надеть наручники. После этого я кинулся к Никите, которому было совсем плохо. Доставая телефон, для вызова скорой, и оглядываясь по сторонам, я заметил, что все идет как надо. Каждый занимался своим делом. С ментами уже договорились. Все они повязанные и положенные на песок дружно загорали рядышком со своей «Волгой» и тихонько между собой переругивались. Наши ребята в касках и бронежилетах растаскивали задержанных по подъехавшим оперативным машинам. Только где то за кустами, ближе в Волге, раздавались отдельные редкие выстрелы. Видимо кому-то удалось сбежать.