Юрий Мишин - Человек

Хищник раскрыл свою, по объему больше напоминающую чемодан пасть и вроде как зевнул, показав сотни небольших, но чрезвычайно острых зубов. Тогда Муромцев, подтверждая свое превосходство, тихонько хлопнул Самсона по тому месту, где у людей находится затылок и осторожно сжал ему челюсти. Сом неодобрительно шевельнулся, пробуя прочность хватки Иного и снова расслабился.

«Смотри, какой! — подумал Муромцев. — Не нравится? А может быть наоборот, стремишься показать, что стал еще больше, пока мы не виделись? Смотри не попадись браконьерам, ну а подвохи тебе не страшны. Да и не знают они про этот омут. Уж очень он неприметный, на ровном участке реки. Так, что дорогой друг ты нам с Семенычем многим обязан и согласись, нечего хвалиться размерами». Самсон словно угадывая его мысли, слегка потряс головой, и Сергей расслабил руки сжимавшие рот сома. Хищник шевельнул хвостом. Освободился от объятий человека, отплыл в сторону, повернувшись к Муромцеву боком. Потом Самсон выгнул спину и оттопырил украшенный длинным плавником хвост, отвел назад усы, пугая своего друга.

«Играть хочешь? — подумал Сергей. — Ну что же можно и поиграть. Кормить мне тебя сегодня нечем, так хоть побесимся». Это была их старая, как мир игра. Нечто вроде детских догонялок или казаков-разбойников, когда в азарте не понять, кто за кем гоняется и кто сейчас охотник, а кто добыча. Полем для игры служил все тот же омут. Родной дом Самсона, в котором он знал каждый уголок. Несколько секунд Муромцев пристально смотрел на сома переходя в то странное состояние, когда все процессы в его нечеловеческом организме начинают идти в бешеном, совершенно невозможном не то, что для человека, но даже и для Иного темпе. Потом рванулся к Самсону. Их игра началась.

Сергей в первое же мгновение мог схватить хищника за хвост, но не сделал этого, жалея самолюбие Самсона. Уворачивался сом медленно, как на кинопленке снятой в быстром темпе, а потом пущенной с обычной скоростью. Он не торопясь готовил широченные грудные плавники. Склонял массивную голову. Тем временем по его черной спине от самого затылка к хвосту пошла изгибистая волна, которая в самом конце должна была превратиться в мгновенный удар мощного хвоста с силой толкнувшего Самсона в сторону от человека.

Муромцев сделал вид, что промахнулся и стрелой пронесся над своим противником. Потом он плавно развернулся, выполнив в воде нечто вроде боевого разворота. Оказался выше и сзади сома. Даже не интересно. Но Самсон, пожалуй, его единственный друг, который согласен помочь размяться в воде и надо его тоже уважить.

Теперь настала очередь рыбы. Сом времени даром не терял и, увидев промах Муромцева, ловко изменил направление броска, направив его не от Сергея, как собирался, а прямо к нему. Сдержав бешеную реакцию своих мышц, нервов и еще Сумрак знает чего, Муромцев принял на себя тяжелую сомовью тушу. Ухватив ее поперек, отбросил в сторону, насколько позволяла упругая водная среда. Самсон извернулся в полете и, видя ринувшегося за ним Сергея, бросился вниз. В омут, на самое дно. В гущу многочисленных завалов, увлекая за собой Муромцева. Но не тут, то было. Хищник просчитался. Пользуясь своим преимуществом в скорости, Иной перерезал Самсону дорогу, вынудив этого толстого донного отшельника отступить. Улучив момент, когда хищник замешкался, Муромцев стрелой рванулся вверх, к самой поверхности. Быстрый выдох, вдох и вот он уже снова на десятиметровой глубине рядом с сомом, недоумевающим, куда это подевался его противник. Бросок и Сергей обхватил его со спины, сжав руками мягкое брюхо Самсона. Эк!.. Ничего не вышло. Муромцев не удержал скользкую, покрытую толстым слоем слизи тушу, ужом вывернувшуюся из его объятий. Освободившись, Самсон в отместку довольно чувствительно огрел Сергея хвостом, и вновь устремился в спасительную глубину. На этот раз это ему удалось и их роли сразу поменялись. Муромцеву стало значительно труднее. Самсон, знающий здесь каждый уголок, выигрывал у Сергея раунд за раундом. К тому же сом легко проскальзывал в нагромождении стволов там, где Иному волей неволей приходилось искать обходные пути.

Разгорячившись Муромцев не чувствовал ледяной воды омута и продолжал преследовать все время ускользающего куда-то Самсона. Гоняясь друг за другом, они вспугнули пару молодых, не больше метра сомят, разбудили старого налима дремавшего под корягой с самой весны. В конце концов, так сильно замутили воду, что Сергей перестал вообще, что-либо видеть. Тогда оттолкнувшись от коряги, он подвсплыл на несколько метров в более прозрачный слой воды и остановился в ожидании Самсона. Сом не заставил себя долго ждать и, приблизившись, остановился рядом с человеком, слегка наклонив голову вниз, требуя внимания. Тогда, уже зная, чего он хочет, Муромцев обхватив его рукой, подтянул ближе к себе и стал обирать с Самсона прилепившихся пиявок. «Ни дать не взять две мартышки, — подумал он. — Только под водой». Занятие было не легким. Паразиты сидели крепко и были еще более скользкие, чем их хозяин. Только минут через десять Самсон был полностью освобожден от червей и в благодарность потерся холодной головой о живот Сергея.

Пора было возвращаться. Муромцев задрал голову и посмотрел вверх. Там, за гранью воды, светлело. Алена имела привычку вставать иногда очень рано. Еще раз, ласково почесав нижнюю челюсть Самсона, Сергей слегка оттолкнул тяжелое тело друга и, махнув ему на прощанье рукой, не торопясь стал подниматься из омута. Когда, дно стало ровным, он оглянулся, Самсона уже не было видно. Провентилировав легкие, Муромцев обратный путь также нещадно расходовал силы и уже минут через пять он был возле мостков. Стараясь не шуметь, Сергей поднырнул под деревянный настил, осторожно высунул из воды голову, и только убедившись, что никого вокруг нет, выбрался на берег. Чаще всего после такой физической нагрузки он испытывал что-то похожее на внутреннее расслабление, действовавшее, словно сильное успокоительное. Вот и сейчас Муромцев был готов поклясться, что ляг он в постель, с четверть часа сна, а может быть и больше, ему было бы обеспечено. Однако обычного душевного спокойствия не было. Его заменяло ощущение неотвратимо надвигающейся опасности. Всеобщего несчастья. И хотя Сергей старался относиться к этому философски, сегодня что-то ему явно мешало. Муромцев никак не мог понять что. Посмотрел на небо.

Солнца все еще не было. Зато было его предчувствие. Природа замерла, как почти всегда это бывает ранним утром, ожидая первых лучей несущих с собой тепло, свет, жизнь. Не торопясь, на ходу подбирая разбросанную ночью и слегка тронутую утренней влагой одежду, Муромцев направился было к дому, но на полдороги его остановил тревожный звонок мобильного. В тишине раннего утра его сигнал показался Сергею особенно громким. Это снова был Владимир.