Дино Динаев - Командировка в ад

— Что это? — спросил Мошонкин.

— Батискаф с "Гелиона", — буркнул полковник.

Карлица ругнулась про себя. Хоть этот человек ни черта не знал, но о слишком многом догадывался, чтобы жить дальше. Она достала мобильник и позвонила Мозгеру. Однако того не тронули ее истеричные вопли.

— Этому человеку все неймется, пусть сдохнет в нашей ловушке.

— Вдруг батискаф сработает? Мы не можем допустить, чтобы на "Гелион" проникли чужаки.

— Еще не было случая, чтобы батискаф сработал. Все они покойники.

Карлица скрипнула зубами, но возразить не смела. В своих мыслях она ставила себя гораздо выше Мозгера. Спесивый гелл, надутый бабуна! Кашкай! Пантурс! И просто блуг!

Стейс любила смотреть, как умирают люди. Канал связи не функционировал с прибытия десантной группы: паразитными червями была выведена из строя вся система живучести, и батискаф представлял собой слегка модифицированную гильотину. Головы он не рубил, но живым из него еще никто не выбирался.

Но этого человека она бы на пушечный выстрел не подпустила к батискафу.

Закатов быстро разобрался с техникой, пояснив, что через трубку надо дышать, а рубильник включить, перед этим защелкнув верхнюю крышку.

— И все? — саркастически уточнил Картазаев. — Для этого я привез сюда целого профессора?

— А что вы от меня хотите? Принципиальную схему?

И улегся в ложе.

— Не понял! Ну-ка выметайтесь оттуда! — вскипел Картазаев.

Однако Закатов выбираться отказался наотрез. Мошонкин посмотрел на них обоих — и улегся рядом с ним.

— Это что бунт на корабле? — тихо спросил Картазаев.

— Вы хотите отнять у меня право первопроходца, не имея на то ни малейшего права! — заносчиво заявил Закатов. — Вы тщеславный человек! Хотите, чтобы во всех учебниках ваше имя стояло впереди моего? Не выйдет! К тому же про вас все равно никто никогда не узнает, потому что вы так глубоко засекречены, что сделаю такое предположении, согласно документам вообще никогда не рождались!

— Владимир Петрович, если вы возьмете его за ноги, а я помогу с этой стороны, мы запросто выкинем нобелевского лауреата отсюда, — без затей предложил Мошонкин.

— Никуда вы меня не выкинете! — профессор вцепился в самое нутро саркофага, в жгут проводов, грозя прервать еще не начавшееся путешествие.

— Да и черт с вами! Если так хотите, помрем вместе! — махнул рукой Картазаев, залезая в саркофаг третьим.

Некоторое время все толкались, стараясь урвать себе побольше места и устроиться лучше соседа.

— Все очень хорошо. А кто рубильник дернет? — резонно спросил Иван.

Лейтенант Белов (Бклоу) перехватил сообщение Стейс слишком поздно, чтобы предотвратить катастрофу. Он лучше всех был осведомлен, что батискаф не функционирует как надо, так как в нем отсутствует одна из многочисленных мнемосхем, которую он же сам и вынул. Ерундовая, в общем, то вещь, устроители тоже так решили и не стали дублировать ее в отличие от всех остальных составляющих батискафа, имеющих двойную, а то и тройную защиту. В результате этого батискаф начинал работать в обратном передающему режиме, принимая небольшие объекты-гельминты. Человеческое тело становилось естественным приемником для паразитов, и твари набивались в него под завязку, используя вместо естественного гнезда.

Стейс очень бы удивилась, узнай, что чистокровный гелл бросил все дела и кинулся через весь город, чтобы спасти Картазаева, представителя расы, которая через считанные часы должна была вообще перестать существовать как самостоятельная единица. В галактике много цивилизаций, одной меньше, никто не заметит, а кто заметит, сделает вид, что не заметил. Политика, господа, а планета Гелла хоть и вымирающий мир, но довольно могущественный, чтобы препятствовать его операции, в крайнем случае, она всегда успеет изменить адрес переброски. Если вы жалеете безнадежно отсталую от общих темпов развития цивилизацию на окраинах Галактики, мы всегда можем использовать вас вместо землян.

Но сейчас Бклоу мчался по территории порта, выжимая все из отсталой техники под смешным названием "патрульный автомобиль". Он решил спасти Картазаева, и он спасет его любой ценой. Смешное выражение, любой ценой. Просто некоторые могут платить требуемую цену, а другие трусливо прячут хвосты между ног, утверждая, что цена слишком высока. Для Бклоу такого понятия не существовало, он всегда добивался, чего хотел.

Поравнявшись с ангаром, гелл не стал останавливать автомобиль, на это не было времени, а вышел из него на полном ходу-трюк, достойный настоящего аса. Все получилось естественно и красиво. Машина протарахтела дальше и въехала в бетонный столб, который разрезал ее надвое. Что не мудрено на скорости свыше ста.

Не обращая внимания на полыхнувший взрыв, гелл вошел в ангар и натренированным взглядом ухватил всю картину. Набившиеся в батискаф люди(!) тянули за трос, один конец которого был прикреплен к рукоятке рубильника, а второй торчал в грубо пробитой варварами дыре в корпусе батискафа.

Стремясь остановить суицид, Бклоу побежал, но тут нечто кинулось ему под ноги. Он сгруппировался и, перелетев через препятствие, встал на ноги. На полу раздувался радужный пузырь. Карлица опустилась на четвереньки, бока соединились с руками и медленно пульсировали. Это был даже не гелоид, раб настоящего гелла, звероподобный мутант, творение генных лабораторий, а протогел, урод и изгой даже среди гелоидов.

— Что ты здесь делаешь, тварь? — холодно спросил Бклоу.

— Чистокровный гелл, надо же? — квакнула Стейс, бока ее раздулись, натянув кожу, в которой рельефно отпечатался циклирующий по внутренностям метровой длины желудок.

Защелкала активизируемая система живучести батискафа, сигнализируя о том, что люди внутри вот-вот погибнут. Счет шел уже на секунды. Бклоу рванулся к рубильнику, но протогел только этого и ждал, выплюнув наружу свой желудок. Соединенный с тварью толстой кишкой, тот шмякнулся рядом с геллом и тотчас разверзся по всей длине. На гелла хлынул поток едкой кислоты, заменяющей протогелу желудочный сок и переваривающий любую органику, вплоть до костей.

Гелл увернулся, выдав локальное темпоральное ускорение в интервале два к миллиону. Режущее сияние перманентной дифракции окутало его, и протогел обжегся об него, с обиженным визгом втянув желудок обратно. Тот с такой силой влетел внутрь, что опрокинул хозяйку, и Стася покатилась прочь.

Мошонкин кричал, что в дыхательную трубку лезут мерзкие черви.

— Дайте сюда! — стал вырывать трубку Закатов. — Это ты специально так говоришь, чтоб дышать одному. Владимир Петрович, не верьте ему!

Он что есть силы потянул трубку к себе, из нее не замедлил вывалиться белесый длинный отросток. Упав профессору на сорочку, червь истерично задергался, стремясь заползти за ворот. Мошонкин поймал его и смачно раздавил о крышку саркофага. Закатов поморщился от вульгарного жеста.