Ариадна Громова - В Институте Времени идет расследование

— Аркадий, — с трудом заговорил я, — ты помнишь, я рассказывал, что меня будто бы видели в одиннадцать вечера в лаборатории?

Аркадий нахмурился, стараясь сообразить.

— Ты думаешь, был еще один? — после паузы сказал он.

— Понимаешь, я ведь включил свою камеру на автомат… — начал я.

Я брел почти вслепую, пытаясь воссоздать ход событий, которых не видел и не увижу.

Но сейчас мне казалось, что я вижу… В лаборатории темно. Входит человек и зажигает свет. Он видит лежащего на диване Аркадия. Почему-то начинает расхаживать по лаборатории, с минуту стоит у окна, о чем-то раздумывает. Потом поспешно выходит из лаборатории, куда-то идет по боковой лестнице. Возвращается. Берет листки из записной книжки. Замечает мою камеру, зеленый глазок на пульте, подставку. Удивленно смотрит на все это, идет к камере. Входит внутрь, не зная, что камера послушно ждет, пока в нее ступит человек… любой человек, чтобы автоматически закрыться и бросить этого человека на три дня вперед… Туда, где меня — а теперь уже его — ждут объяснения с Линьковым и с Ниной… И похороны Аркадия…

Человек, который взял записку Аркадия… Человек, которого Нина видела в окне лаборатории, а Ленечка Чернышев — в коридоре… Борис Стружков… Еще один Борис Стружков!

— Я что-то не пойму, откуда он мог взяться? С какой линии? — медленно проговорил Аркадий.

— А я тебе объясню. После линии II не сразу возник «мой» мир, который мы обозначили на схеме цифрой III. Была еще одна, промежуточная линия. И вот откуда она получилась. Аркадий оставил записку… Утром ее нашли. Борис тоже ее прочел и расчеты твои видел. Он, наверное, не стал долго раздумывать, а сразу решил, пользуясь твоими расчетами, ринуться в прошлое.

— Тоже меня спасать? — жалобно спросил Аркадий.

— Вероятно, — согласился я. — Ну, а почему он появился так поздно и почему он не спас Аркадия, этого я не знаю. Одно несомненно: он почему-то

— конечно, не по злому умыслу — взял записку, шагнул в камеру и… его швырнуло в двадцать третье мая уже на «моей» мировой линии. Он попал туда вскоре после того, как я отбыл в прошлое. Не позже чем через час. Задержись я немного, и мы бы встретились…

— Ну, это положим, — сказал Аркадий. — Ты ведь сначала должен был привести камеру в прошлое и оставить ее там включенной. Иначе как он мог бы ею воспользоваться?

— Да, верно, это я ляпнул… Но все равно факт остается фактом: он забрал записку, утром двадцать первого в лаборатории нашли труп… и началась история. Ну и свинью он мне подложил!

— Ты ему неплохо отплатил! — усмехаясь, сказал Аркадий. — Ни за что ни про что вышвырнул человека в чужое будущее.

— Да… И вдобавок в будущее весьма каверзное, — признался я с искренним огорчением. — Разговоров там не оберешься! Как примется за него Линьков…

И тут мы увидели, что к нам идет Борис, вернее, бежит.

— Видал? — сказал Аркадий. — Борис явно накликал беду: все жаловался, что линия у него захолустная и неинтересная… Эй, Борька, что произошло?

Борис задыхался не так от пробега, как от злости.

— Читайте, вот! — буркнул он и сунул Аркадию надорванный конверт.

Аркадий вытащил из конверта аккуратно сложенные тонкие листки бумаги.

— А почерк-то мой! — с интересом сказал он. — Это что же… расчеты?.. А, вот и записка… Ну, братцы! И этот Левицкий туда же!

— В прошлое? — с ужасом спросил я.

Борис-76 сердито махнул рукой.

— Ну да… Ему, видите ли, захотелось срочно исследовать окрестности точки разрыва на мировой линии! Ты, Аркадий, небось говорил с ним на эту тему?

— Было дело, — пробормотал Аркадий, читая листки. — Беседовали мы об этом, как же… А расчеты-то у него получше моих… Он и твою идею нащупал, смотри, Борька!

Я посмотрел. Да, этот Аркадий сделал следующий шаг, вслед за своим двойником и за мной.

— Ну видишь, я был прав! — обрадовался Аркадий. — Это он включил камеру! Он пишет — слышишь, Борька! — что перед уходом включит камеру в зале на двукратное возвращение из 1974 года… Ого! «Для людей, один из которых спас мне жизнь, а другой дал ей подлинный смысл. Для самых близких мне людей». Смотри ты, какую лирику разводят на этой спокойной линии!

Борис-76 уже остыл немного.

— Дурацкая история с этим письмом, — сказал он печально. — Аркадий его на своем столе оставил, а я даже не поглядел ни разу на его стол. Только теперь подошел — думаю, может, он приходил, записку оставил… и вижу…

— Ребята, — сказал Аркадий, поднимаясь, — а чего мы, собственно, тянем? Пошли выяснять отношения с начальством и вообще… Никуда от этого не денешься, так уж лучше сразу!

Когда мы подошли к проходной, Борис-76 замедлил шаг.

— Ой, что будет сейчас, что будет, ребята! — с ужасом и восхищением прошептал он. — Так и попадают все!

— Ничего, поднимутся! — заверил его Аркадий. — Хронофизики — народ крепкий, они выдюжат!

И, распахнув дверь проходной, он громогласно заявил:

— Всем Стружковым — зеленую улицу! Шагайте, братцы!

Без четверти девять чистый и выбритый Линьков явился в отдел и принялся выгружать из ящиков стола все свое нехитрое хозяйство. Без семи девять он уже завязывал тесемки последней папки. Без шести девять на пороге появился Савченко. Еще через три секунды, сообразив, чем занят Линьков, Савченко спросил:

— Закончил-таки дело? Видишь, а ты специфики боялся!

Линьков хотел было ему объяснить насчет специфики, но не успел — дверь опять распахнулась, пропуская Темина.

— Ага, ты здесь! — радостно воскликнул тот, завидев Линькова. — Слушай, что мне сейчас Эдик выдал — будто у них там один не то к потомкам сиганул, не то вообще сквозь время провалился! Ты не слыхал?

— Слыхал, — мрачно подтвердил Линьков. — Он вообще-то хотел сигануть, понимаешь, но не рассчитал, вот и провалился…

— Как же это его угораздило? — сочувственно спросил Савченко. — Не ушибся, когда проваливался?

— Ты вот шутишь, — сказал Темин, проявляя неожиданную проницательность,

— а дело не шуточное! У них там для опытов специальные поля оборудованы, понял? Вот он через поле и провалился. Верно, Линьков?

— Угм, — сказал Линьков, удивляясь теминской осведомленности.

— Ну, если через поле, тогда конечно! — Савченко демонстративно вздохнул. — Поле — оно не перина.

— Безусловно, не перина! — снисходительно разъяснил Темин. — Поле, оно от тока получается, понял? А у них там токи будь здоров! Как шибанет, никакого тебе крематория не потребуется!.. Слушай, а его нашли? — вдруг спросил он. — Этого, который провалился? Живой? Чего рассказывает?

— Нашли, а как же! — заверил Линьков. — Живой. Говорит, позавчера погода отличная была, хоть загорай!

— Ну-у! Это я и сам знаю, что позавчера было! Он бы мне про послезавтра рассказал! Открыл бы, к примеру, какой номер по лотерее «Москвича» выиграет…