Генри Каттнер - Одержимость

Тут их и нашли парни Шеффилда. Сэм и Хейл только-что вышли с Олимпа. На движущейся Дороге толпа на мгновение разделила их. Сэм толкался, пробиваясь к Хейлу, и слишком поздно среагировал на поднесенную к лицу грушу. Дурманящий аромат порошка больно ударил ему в мозг.

Все вокруг стало замедляться и наконец замерло.

Кто-то схватил его под руки.

Кто-то вел его по Дороге. Лампы ярко освещали улицу до поворота, но порошок заставлял свет гипнотически пульсировать. Неподвижно замерли ароматные цветные облачка. Все вокруг застыло, будто замороженное. Сознание работало смутно, но он понимал, что ошибся, позволив Кедре отвлечь себя. Не закончив одного дела, он принялся за другое. Внимание ослабло, за что он сейчас расплачивался.

Какой-то медленный водоворот возник на Дороге. Крики, толчки. Сэм воспринимал их, как во сне. Лицо свободного солдата накладывалось на открытые в крике рты. Солдат приближался, делая странные медленные движения.

Но от этих движений все вдруг отступили к краю полосы. Хейл взял Сэма за руку и потащил его за собой.

Сэм не помнил, как они оказались в одном из гидропонных садов. Мозг его едва воспринимал окружающее. Вот Хейл отсчитал монеты дежурному при входе в сад. А вот они уже стоят перед резервуаром, заполненном зеленой листвой.

Откуда-то издалека донесся голос Хейла:

— Надеюсь, доза была не слишком большой. Иначе тебе ничего не поможет. Попробуем эти листочки.

Хейл растер в руках какое-то голубоватое растение и сунул под нос Сэму.

Сэм расчихался, но движение вокруг вдруг ускорилось. Жестокая боль судорогой свела мышцы и ударила в мозг, взорвалась в глазах яркими цветными шарами, поднялась до невыносимого апогея и тут же улеглась.

Сам дрожал и обливался потом, но с радостью обнаружил, что может говорить. Часто моргая, он смотрел на Хейла. Время пошло обычным своим ходом.

— Ну как, все в порядке? — спросил Хейл.

— Э-э… да, кажется, — с трудом ответил Сэм.

— Твои друзья?

— Ага. Я позволил себе несколько расслабиться. Ничего, сам улажу. Если буду жив.

Хейл рассмеялся.

— Ну ладно, пошли ко мне. Нам есть о чем поговорить.

— Они же представления не имеют, что ждет их там. — зло говорил Хейл. — Ума не приложу, как их убедить? На сушу они и носа не показывали. Все им кажется сплошной романтикой. Вообразили себе этакий крестовый поход за веселыми приключениями.

— А ты попробуй убедить меня, — предложил Сэм.

— Я говорил с Логистом, — начал Хейл. — Это, его идея. А мне позарез нужно было хоть чем-то заняться. Я сразу ухватился за его идею, но ни черта не получается. Люди так и прут ко мне. Возжаждали, видите ли, романтики, а я никак не могу им втолковать, что дело это трудное и очень опасное. Эти изнеженные придурки не понимают, что ничего, кроме надежды на будущее, я им предложить не могу. Но самое неприятное, что среди этих энтузиастов я не нахожу подходящих людей. Мы выродились под Куполами, — он горько усмехнулся. — Я им предлагаю не мир, но меч, а они не верят, даже смеются. Им и не снился весь ужас побережья.

— На что это похоже? — поинтересовался Сэм. — Как оно там, наверху?

— Совсем не то, что ты видел на экранах с самолета. Джунгли можно познать только снизу. Оттуда бы ты увидел, как бешеные грязевые потоки размывают, уничтожают все вокруг. Живые ветви брызжут ядом, он убивает мгновенно. Монстры, которых не сразу остановит даже танк. Да мало ли… Да эти изнеженные мальчики погибнут сразу, и колонизация кончится, не начавшись. Я уже начал было в Старой Крепости, но джунгли нас вышибли. Стены и заграждения не выдержали натиска и рухнули. Теперь они бесполезны. Все, надо начинать сначала. Техника, что там оставалась, мертва — забита, опутана растениями, разведена их кислотными соками. Кругом ползают ядовитые твари. Везде шныряют гигантские хищники. Похоже, у них начисто отсутствует инстинкт самосохранения. Они нападают отчаянно и не задумываясь. Даже растения наступают стремительно. Мы не успевали расчищать, как вновь прорастала ядовитая пакость. Нам просто не хватило сил удержать плацдарм… Да-да, военная терминология тут вполне уместна. Даже лишайники, подумаешь, чепуха какая, способны прогрызть дерево, ^стекло, металл, а человека живьем съедают. А ведь мы еще очень мало знаем Венеру, ее экология несравнима с земной. А нам приходится не только защищаться, но и содержать себя.

— А для этого нужны деньги и поддержка, так? — спросил Сэм. — А семьи бессмертных пока против.

— Знаю. Я начинаю думать, что Логист ошибся.

— Вы один взялись за это дело?

— Да, — кивнул Хейл.

— Энергичный человек мог бы вам помочь.

— Нет такого человека. Меня уже обманывали. Это мой крестовый поход, и я не могу довериться кому-то еще.

Мысль, что пришла в голову Сэма, заставила его вздрогнуть. Он торопливо спросил:

— А мне?

— А ты чем лучше?

Сэм лихорадочно вспоминал, не сказал ли он лишнего. Вроде бы, нет. Он продолжил:

— Я рискую головой, отказавшись убить вас. Это что-нибудь значит? Но я еще не объяснил, почему обманул Харкеров. Я очень хочу участвовать в вашем деле. И, не буду скрывать, рассчитываю заработать на нем.

— Я уже говорил вам — проект нереален, — ответил Хейл, но глаза его заблестели.

«Попался!» — подумал Сэм. Вслух же он сказал:

— Необходима мощная поддержка, и я найду ее. Еще нужна идея, за которой пойдут все. Идея у меня есть. Должно получиться. Я знаю, что делать. Доверьтесь мне.

Хейл долго молчал. Он задумчиво тер подбородок, сопел, прикидывая что-то в уме. Наконец решился:

— Пошли к Логисту.

А вот этого Сэм не хотел. Он боялся Логиста, как черт ладана. Свет чистого разума мог легко проникнуть в его темную душу, и высветить то, что Сэм тщательно скрывал. Но Хейл умел убеждать и порукой тому была его долгая жизнь. Они пошли к Логисту.

Говорил с ними сияющий полупрозрачный шар на металлическом пьедестале.

— Я предупреждал вас, Хейл, что предсказывать не умею, сказал он.

— Но вы говорили, что ваши ответы неизменно верны.

— То, что верно для вас, не обязательно верно для Сэма.

— Вы можете дать два ответа, — нетерпеливо вставил Сэм.

Разговаривая, как он думал, с машиной, Сэм невольно расслабился. Он с готовностью отвечал на вопросы машины, сообщил свои данные, выглядевшие в его изложении вполне пристойно. Нетерпение его было объяснимо: сорок восемь часов, отпущенные бессмертными, истекали…

Разрозненные черты сардонического лица Бена Кроувелла мелькали и переливались в сияющем шаре. Робин Хейл узнавал его, но для Сэма, никогда не видевшего настоящего Логиста, они не имели смысла.

— Люди Куполов утеряли пионерский дух, — сказал шар. Ищите подходящих людей среди заключенных.