Более того, самые смелые теперь трогали меня, кто за руки, кто за ноги, не веря глазам своим, и, предвкушая при этом истинное наслаждение, чего нельзя было сказать обо мне. Посмотрев на меня, он долго смеялся, а затем... стал прыгать с ноги на ногу, стоя на месте. Видимо ожидание, ох, как же я ошибался, привело шамана в этот дикий, почти неописуемый восторг. А во что верил я?!.. Трудно сказать, по крайне мере, теперь, когда шаман, в сопровождении своей охраны, рыщет по деревне в поисках копья, которым, а об этом говорится в древних преданиях этого мира, я - солнцеликий, во имя спасения страждущих... Жуть, но факт остается фактом, тем более что папуасы уже успели соорудить возле кустика на холмике, из останков моей капсулы, что-то вроде смертельного одра, а проще говоря - креста, на котором я утром, а осталось не более получаса, должен быть распят. Да-а-а, но ничего не попишешь. Я, конечно, пытался связаться с Высшим советом, но все мои попытки оказались всего лишь шаткой надеждой, которой теперь не суждено исполниться никогда. Когда меня готовили к путешествию, помню, как сейчас, главный судья тот, что с седой, как у старика бородой, ласково сказал: - Будь воля моя, я бы не стал проводить этот эксперимент. Поверь мне! Но... ты избран МАТРИЧНЫМИ с единственной целью... Он приложил к губам массивный кулак, прокашлялся в него, а затем в таком же спокойном тоне продолжил: - Наша энергия на исходе, и только ты можешь исправить все, что спустя несколько недель может быть уничтожено. Только ты и никто кроме тебя. Помню, как я тогда испугался этих убийственных слов. Даже чуть было не потерял сознание. Но, не смотря ни на что, прошептал так тихо, что никто, кроме главного судьи меня не мог услышать: - А как же технология, как же гигантские платы, установленные на улицах городов и весей, как же, в конце концов, глобальный разум. Я должен принести себя в жертву, но дать при этом всем МАТРИЧНЫМ один единственный шанс... выжить?!.. По моим щеками пробежали тоненькие, но горючие, как кипяток, ниточки слез, а главный судья улыбнулся и склоклонившись к моему уху, тихо сказал: - Да, ты прав, только так мы сможем сохранить всех МАТРИЧНЫХ... только так. Других вариантов у нас нет! Мое сердце сжалось в жалкий, почти отсутствующий в груди комок. Я зарыдал, но судья, склонив голову на бок, продолжил: - Но твоей жертвы не будет. Ты останешься жив. Технология, сын мой, технология... технолог... техноло... Далеко впереди замаячили светляками горящие факелы туземцев. Кто-то отдаленно кричал: - Да, не забудьте, что солнцеликого в начале стоит прибить по рукам и ногам к распятию, дать ему повисеть дня три, и только потом... потом проткнуть его этим самым копьем! Иначе он не спасет нас! Как жаль, что я слишком привык к этому народу, к каждому члену этого, не растленного МАТРИЧНОЙ цивилизацией, обществу... как жаль, что я, в конце концов, научился понимать их язык. - А как же... технология?!.. - прошептал солнцеликий, глядя на приближающуюся к клетке толпу. Он попятился к двум, приставленным вплотную друг к другу, плетеным корзинам и... тут же укололся. Сонцеликий пошарил по земле окровавленной рукой и, нащупав то, что причинило только что ему боль, преподнес ЭТО к лицу. Венок, обычный терновый венок и ничего больше... - ...технология не подвела меня и на этот раз... положение стало безвыходным...
