Альфред Ван Вогт - Рулл

Рулл отвернулся от обрыва и заторопился туда, где на обломках его корабля все эти дни оседала пыль. На изломанных, искореженных обломках, наполовину увязнувших в твердом фунте Лаэрта III. Он проскользнул между вдавленными пластинами внутрь, разыскивая ту, в которой день назад почувствовал дрожь антигравитационной вибрации. Кратковременную, но яростную искорку вибрации, которую можно попытаться раздуть.

Рулл работал упорно и целеустремленно. Пластина была все еще жестко скреплена с каркасом корабля. И первым делом, душераздирающе трудным делом, было оторвать ее. На это ушли часы.

Р-р-и-и-и-п! Наконец пластина уступила, совсем чуть-чуть перегруппировав свою нуклеиновую структуру. Смещение оказалось бесконечно малым, отчасти потому, что направляющая энергия тела рулла была не в норме, а отчасти потому, что смещению лучше таким и быть — небольшим. Существовала такая вещь, как высвобождающаяся энергия, которой при большем объеме перегруппировки хватило бы, чтобы взорвать гору.

Нет, понял рулл в конце концов, эта пластина не несла в себе подобной угрозы. Это стало ясно, как только спустя некоторое время он заполз на нее. От нее исходило такое слабое ощущение энергии аура-ед, что он вообще засомневался, сумеет ли она оторваться от земли.

Однако она сумела. Тест показал, что пластина способна подняться на семь футов; вот и все возможности, которыми рулл располагает. Этого хватит только для атаки.

Его не одолевали никакие сомнения. Эксперимент закончен. Его единственная цель — убить человека, и единственный вопрос был: как сделать так, чтобы в процессе этого человек не убил его? Ах да, лак!

Рулл старательно покрыл пластину лаком, высушил сушильным аппаратом, поднял ее и потащил на спине в заранее намеченное укромное место.

Зарывшись вместе с пластиной в палую листву, рулл почувствовал себя спокойнее. Он осознавал, что налет цивилизованности слетел с него. Это поражало, но не вызывало сожалений.

Предлагая ему еду, двуногое существо, совершенно очевидно, преследовало какие-то свои цели. Опасные цели. И единственной достойной реакцией на всю эту затею с экспериментом на плато была немедленная смерть. Без каких-либо проволочек.

Рулл лежал, напряженный, свирепый, без единой отвлекающей мысли, ожидая, когда появится человек.

Это выглядело как едва ли не самое отчаянное предприятие, которое Джеймисону приходилось видеть за все годы своего служения. В обычных обстоятельствах он справился бы с проблемой без труда, но сейчас сознательно — сознательно — оттягивал момент начала действий, наблюдая за неспособностью врага нанести ему удар, за красиво отлакированной пустотой.

В результате столь неожиданно проявленное естественное качество едва не погубило его. Рулл вылетел из-под группы деревьев, взгромоздившись на антигравитационную пластину. Удивляло то, что такая большая пластина смогла подняться в воздух. Согласно тестам, проведенным Джеймисоном в первое же утро, пластины были лишены всей своей энергии. И тем не менее одна уцелела и сейчас летела с той характерной антигравитационной легкостью, которую руллские ученые сумели довести до совершенства.

Принцип их движения базировался на вращении планеты вокруг своей оси. Скорость полета пластины, конечно, далеко не достигала восьмисот миль в час — такова скорость вращения планеты, — но была достаточно велика.

Призрачный кусок металла и распластавшийся на нем шестиногий червяк обрушились на Джеймисона с воздуха, но, даже когда он выхватывал оружие и делал выстрел, у него хватило самообладания напомнить себе: «Не убивай!»

Это было трудно, ох как трудно. Потребовалось максимально сосредоточиться, чтобы создать правдоподобную имитацию, а ведь на все про все у него имелось не больше секунды, и пришлось позволить руллу приблизиться на расстояние меньше десяти футов.

Помогло давление воздуха на металлическую пластину, которое наклонило ее, как крыло самолета, отрывающегося от земли. Джеймисон выстрелил в открывшуюся взору нижнюю часть, опалил пластину, прожег ее и заставил рухнуть в кустарник справа от себя.

И дальше он, тоже сознательно, не торопился развивать свой успех. Когда он наконец добрался до кустарника, рулл был уже в пятидесяти футах от него, скользил на своих составных присосках на вершину холма. И вскоре исчез среди деревьев.

Джеймисон не стал преследовать его, не стал стрелять второй раз. Вместо этого он тщательно изучил пластину рулла. Вопрос был в том, как рулл сумел оживить в ней гравитацию без необходимых для этого сложных механизмов? И если он оказался способен создать для себя такой «парашют», почему не полетел вниз, к лесу, где мог найти пищу и спрятаться от врага-человека?

На второй вопрос ответ нашелся сразу же, как только профессор поднял пластину. Она имела «нормальный» вес; по-видимому, ее энергии хватило только-только на то, чтобы пролететь меньше ста футов. То есть она ни за что не дотянула бы полторы мили до леса внизу.

Джеймисон решил не рисковать. Сбросил пластину с обрыва и провожал ее взглядом, пока она падала. Возвращаясь к шлюпке, он вспомнил про лак.

Ну, это оказался не сигнал, пока нет.

Джеймисон проверил принесенный с собой соскреб. Химически это была просто смола, которую используют для изготовления лаков. Стабильная с точки зрения атомного строения. С позиций электроники, она преобразовывала свет в энергию на вибрационном уровне человеческой мысли.

Так вот в чем дело! И что же там записано?

Джеймисон исследовал лак на всех материальных и энергетических уровнях, для сравнительного анализа. Как только подтвердилось, что лак изменен на электронном уровне — это было очевидно, но тем не менее это следовало доказать, — он преобразовал запись в изображения. Результат представлял собой причудливое переплетение фантазий.

Символы. Профессор достал книгу «Интерпретация символов подсознания» и нашел перекрестную ссылку: «Запреты, психические».

Найдя нужную страницу и строку, он прочел: «Не убивай!»

— Ну, я и… — вслух произнес Джеймисон в тишине шлюпки. — Именно это и произошло.

Он испытал чувство облегчения, которое, однако, быстро испарилось. На данной стадии лично он не намерен убивать, но рулл-то не знал этого. Его подсознание накладывало запрет на убийство, но этот запрет был слишком слаб, и даже сейчас, потерпев поражение, рулл находился под преобладающим воздействием потребности нападать.

Это тревожило. Пока Джеймисону удавалось находить выход из опасных ситуаций, но сам он удачных не создавал. Его согревала надежда, однако этого было недостаточно.

Он больше не должен рисковать. Даже заключительный эксперимент следует отложить до прибытия «Ориона».