Альфред Ван Вогт - Война нервов

— Что случилось? — спросил он изумленно.

Гроувнор быстро все объяснил ему и затем сказал:

— А теперь скорее, пошли! Несмотря на принятые меры, мельтешение света у меня продолжается.

Он быстро потащил за собой ошеломленного археолога к некзиалистскому отделу. За первым же поворотом они наткнулись на лежавшее на полу тело.

Гроувнор пнул его ногой, причем довольно сильно. Он рассчитывал на ответную реакцию.

— Вы меня слышите? — резко спросил он.

Человек шевельнулся.

— Да, — ответил он.

— Тогда слушайте. Световые образы больше на вас не действуют. А теперь вставайте. Вы проснулись.

Человек встал на ноги и, слегка покачиваясь, бросился на Гроувнора. Тот отпрянул, и удар прошел мимо.

Гроувнор приказал ему остановиться, но тот продолжал идти вперед, не оглядываясь. Гроувнор схватил Кориту за руку:

— Кажется, я опоздал, ему уже не помочь.

Корита изумленно покачал головой. Потом перевел взгляд на стену, и по его поведению стало ясно, что сеанс гипноза, проведенный Гроувнором, не затмил предыдущего воздействия.

— А кто они такие? — спросил он.

— Не смотрите на них!

Однако делать это было ужасно трудно. Гроувнор все время моргал, чтобы отделаться от вспышек света, сопровождавших появление все новых изображений на стенах. Сначала ему показалось, что они появляются повсюду. Потом он разобрался: женские силуэты — то сдвоенные, то поодиночке — можно было увидеть только на прозрачных или полупрозрачных секциях. А таких зеркальных стен было с сотню на весь корабль.

Затем они увидели еще нескольких людей. Жертвы лежали вдоль коридора на разных расстояниях друг от друга. Дважды они встретились с людьми в полном сознании. Один из них оказался на их пути, стоя с невидящими глазами, и не двинулся с места, когда Гроувнор и Корита торопливо проходили мимо. А другой испустил вопль и, выхватив вибратор, стал стрелять. Трассирующий луч ударил в стену рядом с Гроувнором. И тогда он схватил стрелявшего и ударом уложил его на пол. Парень, оказавшийся помощником Кента, злобно посмотрел и прохрипел:

— У, чертов шпион! Мы еще доберемся до тебя!

Гроувнор не стал выяснять причину столь странного поведения молодого человека. И по мере приближения к своему отделу напряжение в нем нарастало. Если тот химик мог так быстро поддаться чувству ненависти, что же стало с остальными пятнадцатью, что оставались в его комнатах?

Но те, слава богу, все до одного лежали без сознания. Он быстро разыскал две пары темных очков — одни для Кориты, другие для себя, потом включил все освещение, и яркий свет залил все стены, потолок и пол. В тот же миг образы растаяли в его лучах.

Гроувнор прошел в аппаратную и по радио принялся давать команды тем, кого ранее загипнотизировал сам. Через открытую дверь он наблюдал за двумя из них, что лежали без сознания. Прошло пять минут, но они все еще не подавали признаков жизни. Он догадался, что гипнотическое воздействие атакующих, по-видимому, превысило его собственное воздействие на их мозг, сведя на нет и дальнейшее его влияние. Теперь любые его слова были бессмысленны, и еще существовала опасность, что через какое-то время химики все одновременно придут в себя и ополчатся на него.

С помощью Кориты он перетащил всех их в ванную комнату и запер там.

По крайней мере, одно стало ясно: это был технико-визуальный гипноз такой силы, что ему удалось спастись только благодаря своей подготовленности. Но воздействие не ограничилось одной трансляцией образов: через зрительные органы они пытались обрести контроль над мозгом. Гроувнор был неплохо осведомлен обо всем том, что сделало человечество в этом направлении, и знал — хотя, судя по всему, этого не знали нападавшие, — что гипнотический контроль над нервной системой человека чуждый разум может осуществить только с применением энцефалорегулятора или его аналога.

На собственном опыте, и только благодаря ему, он пришел к заключению, что все люди на корабле были ввергнуты в глубокий гипнотический сон или настолько ошеломлены галлюцинациями, что не могли отвечать за свои действия.

Теперь его задача состояла в том, чтобы добраться до контрольного пульта и включить корабельный энергетический экран. Неважно, откуда велась атака — с другого ли корабля или с какой-то планеты, — такая мера могла бы прекратить любое воздействие.

С немыслимой для обычных условий быстротой Гроувнор принялся сооружать переносной световой агрегат. Следовало еще как-то обезопасить себя от появления образов по пути к контрольному пульту. Он заканчивал работу, когда почувствовал легкое головокружение, которое сразу же и прошло. Такое ощущение возникало у него всегда, когда корабль менял курс и корректировал действие антигравитаторов.

Неужели и правда сменили курс? Это он проверит чуть позже.

— Я намерен произвести эксперимент, — обратился он к Корите, — Пожалуйста, оставайтесь здесь.

Гроувнор оттащил свой световой агрегат в коридор и поместил его в задний отсек грузовой электротележки. Забрался сам и поехал к лифтам.

Он прикинул, что с момента, когда впервые увидел женский образ, прошло минут десять.

Тележка свернула в коридор, где находились лифты, со скоростью двадцать пять миль в час — достаточно большой для сравнительно узкого пространства. В холле перед лифтами не на жизнь, а на смерть сражались двое. Не обращая внимания на Гроувнора, они, тяжело дыша, катались в обнимку по полу и нещадно бранились. Даже световая установка не смогла растопить их тупую ненависть друг к другу. Какого бы рода галлюцинации ни повлияли на них, но гипноз проник в самые глубины их сознания.

Гроувнор направил тележку к ближайшему лифту и спустился вниз. Он надеялся, что контрольный пульт окажется пустым.

Надежда исчезла, стоило ему только въехать в центральный коридор. Он кишел людьми. Даже громоздились баррикады, явно пахло озоном. В руках сражавшихся плевались и дымились вибраторы. Гроувнор осторожно выглянул из лифта, оценивая ситуацию. С первого же взгляда было ясно, что дело плохо. Оба подхода к контрольному пункту были блокированы перевернутыми тележками. За ними прятались люди в военных мундирах. Гроувнор успел перехватить взгляд обороняющегося капитана Лича, а далеко в противоположном конце коридора среди нападающих он разглядел директора Мортона.

Гроувнор все понял. Скрытая неприязнь, освобожденная гипнозом, выплеснулась наружу. Ученые сражались против военных, которых они всегда подсознательно не любили. В свою очередь, военные вдруг почувствовали себя вправе открыто проявить свое презрение и доказать собственное превосходство этим хлюпикам-ученым.

Гроувнор знал, что на самом деле это положение не отражало истинного отношения людей друг к другу. В нормальном человеческом разуме сосуществует множество самых разных, часто противоречивых побуждений, но в полном равновесии, так что в жизни обычного индивидуума ни одно из них никогда не становится превалирующим. Теперь же это сложное равновесие было нарушено, грозя гибелью всей экспедиции. А это означало бы полную победу вражеских сил, о целях которых можно было лишь строить предположения.