Константин Якименко - Эксперимент (сборник)

Я пытался им это объяснить. Именно ОБЪЯСНИТЬ и доказать, что это больше не нужно. Что я могу дать им все, чего они захотят. Что, следовательно, незачем напрягаться.

«Да, наверное, ты прав. Может быть, действительно нет смысла ходить на работу».

И все же каждый день рано утром они вставали и шли туда, куда обычно.

Людям трудно менять свои привычки. Тем более — ВСЕ жили так. Почему они должны жить не так, как другие? Зачем выделяться, делать вид, будто они особенные?

Я мог заставить их. Мог просто сказать: сегодня вы никуда не пойдете. Не только сегодня, но и завтра, послезавтра и так далее вы не будете ходить на работу. Мог поступить так. Но…

Все-таки они были моими родителями.

Мне стало трудно жить с ними под одной крышей. Я не мог смотреть им в глаза. Хотя там и не было ничего страшного, в этих глазах. Они были такими же, как у других людей.

Вот поэтому и не мог.

Как будто я ждал, что рано или поздно от них последует укор. Что мать или отец скажет: разве можно жить так, как ты живешь? Разве так живут все нормальные люди?

Стоило им так сказать, и мне стало бы легче. Не важно, что я мог ответить. Если бы только сказали…

Я знал, что это никогда не произойдет. Знал — и все-таки ждал. Каждый раз, когда смотрел им в глаза.

Все-таки это были самые близкие мне люди.

Я должен был уйти.

Уйти, чтобы не давить на них. Чтобы дать им возможность жить своей жизнью. Жить, как они жили до меня, как живут все нормальные люди.

Нет, дело не в этом!

Я — человек с неограниченными возможностями. Передо мной — огромные перспективы.

Стоит ли тратить время на пребывание в захолустном городишке? Все дороги открыты мне. Моя задача — всего лишь сделать выбор.

Я ушел, никого не предупреждая. Никому не говоря, куда я иду.

Потому что еще сам не знал, куда.

Я никому не говорил, что ухожу НАВСЕГДА.

Это было несложно.

Я просто вышел на шоссе и остановил первую понравившуюся мне машину. Мне было все равно, какие планы у ее водителя. Он никогда не поставил бы их выше моих.

«Довезите меня в столицу, пожалуйста».

«Но я вообще-то еду не в ту сторону…»

«Извините, но МНЕ нужно в столицу».

«Да, конечно. Садитесь, пожалуйста».

Я уже знал, что никогда сюда не вернусь. Пускай этот город и называется моей родиной. Любовь к родине — не более чем привычка. Я же сломал все привычки, какие бывают у обычного среднего человека.

Я не такой, как все. Я — абсолютно другой. Зачем же мне приспосабливаться под всех? Почему бы не приспособить всех — под себя?

Тогда у меня не было постоянного места жительства.

Я мог жить там, где хотел. Это делалось элементарно.

Обычно все происходило под вечер. Я выбирал ближайший дом, который мне больше нравился по внешнему виду. Потом выбирал квартиру — чаще всего по номеру. У каждого человека есть цифры и числа, которые ему больше нравятся…

Тин-тин-тин… Звонок в дверь…

«Кто там?»

Я называл свое имя.

Не знаю, было ли это связано с моим именем. Скорее, с моим голосом. СПОСОБНОСТЬ обычно проявлялась тогда, когда я что-то говорил.

Затем дверь неизменно открывалась. На пороге появлялась хозяйка (или хозяин).

Иногда этот человек не нравился мне своим внешним видом. Тогда я вежливо прощался и уходил. Дверь просто закрывалась — без слов.

Но чаще я проходил вовнутрь.

«У вас не найдется чего-нибудь поесть? А то я проголодался».

Я никогда по-настоящему не чувствовал себя голодным. Просто всякий человек должен есть хотя бы три раза в день.

«Вообще-то мы уже поужинали. Но сейчас я что-нибудь придумаю».

После ужина я обычно болтал с хозяевами на совершенно посторонние темы.

Вместо того, чтобы заниматься своими делами, эти люди тратили время на разговоры со мной. Разговоры о вещах, которые никогда раньше их не интересовали.

И все это — только потому, что Я ТАК ХОТЕЛ.

Ночью я делал то же, что и все нормальные люди. Я спал.

Иногда — один. Иногда — с хозяйкой или ее дочкой.

Второе чаще случалось в первое время. Потом я стал более разборчивым. Не хотелось подхватить какую-нибудь заразу. Да и вообще — ко всему привыкаешь.

В конце концов, мне просто хотелось побыть одному.

Меня никогда не интересовало, что подумают обо мне хозяева квартиры. Не тогда, когда я с ними тратил время. Тогда они ничего особенного не думали.

Что они думали уже ПОТОМ, когда я уходил? Проклинали меня по ночам? Просто вспоминали, как странный случай? Или это казалось в порядке вещей? Потому что это был я?

Что бы они сказали, если бы однажды вечером к ним пришел сам Господь Бог?

Я и был для них Господь Бог. По крайней мере, до тех пор, пока не уходил.

Это была бессмысленная жизнь, без никакой цели. Тогда я просто хотел извлечь из своей способности то, что мог извлечь.

Но этого было для меня слишком мало.

Скоро я понял свою ошибку. Я уехал из провинции, но я оставался в стране с экономикой в состоянии упадка. Я был здесь, в то время как передо мной был открыт весь мир.

Пускай мир узнает обо мне!..

Не пора ли убраться из этой страны? Я могу отправиться туда, куда захочу. В любой уголок этой планеты. Найти, наконец, более подходящее место, чтобы реализовать свои способности.

Скоро я так и сделал. Я отправился в Европу, покататься и поглазеть на незнакомый мир. И сделать его более знакомым.

Европа — только проездом. Конечной целью была Америка.

К счастью, английский язык был, возможно, единственным предметом, который я хоть как-то учил в школе.

Помню, однажды я остановился в старом немецком городишке. У них как раз был праздник, что-то вроде «дня города».

Было весело. Праздничные улицы, торжественные шествия, карнавалы и спектакли на площади.

Мэр города должен был проехать по его улицам на шикарном экипаже. Такова традиция.

Они с женой стояли на экипаже и ехали по разукрашенным улицам. Люди кричали и приветствовали их. Все были довольны.

Я вскочил на экипаж и встал рядом. С одной стороны — жена, с другой — я. Это было нарушением всяких традиций.

И все-таки люди на улицах приветствовали нас и радостно кричали. И мэр не имел ничего против того, чтобы незнакомый человек стоял рядом с ним.

А разве он мог иметь что-то против меня?

Интересно, кого приветствовали люди? Чьему появлению они радовались больше? На кого они смотрели — на мэра или на меня?

Скажи я, что мэр не имеет никакого значения по сравнению со мной, они спокойно бы это восприняли. Скинь я его с экипажа, никто не стал бы возражать. Они все так же приветствовали бы меня.

Потому что это был Я.

И потому что Я ТАК ХОТЕЛ.

Жалко, что его жена была уже в возрасте. Иначе я не устоял бы от искушения поцеловать ее. А может, пошел бы и на нечто большее.