Константин Якименко - Эксперимент (сборник)

— Что, Хуанита?

— Извини, что я так себя вела… Ну, ты понимаешь.

— Да ничего…

— Нет, правда, извини. Я ведь не со зла.

— Понимаю. Я тоже не со зла. И ты извини.

— Вот мы и в расчете! — она снова улыбается, только уж очень вымученной выглядит ее улыбка. Потом говорит: — Макс, может, это нескромный вопрос… Со мной-то все понятно, но ты ведь нормальный человек?.. Даже хороший иногда… как оказалось. Кто же тебя так довел?

Если она так ставит вопрос… А почему бы и не рассказать?

— Ну… в детстве я упал с балкона.

— Это твой черный юмор?

— Нет. Это правда.

— А… извини.

— Да не за что. С восемнадцатого этажа. Мне тогда было двенадцать лет… это двадцать лет назад. Знаешь, как обычно бывает… Дети ведь глупый народ. Кто-нибудь скажет: «вот, я умею то-то, а вам слабо?» — и все тут же кинутся доказывать, что ничуть даже не слабо. Ну и я кинулся… и доказал. Один раз и на всю жизнь.

— Понятно, — говорит Хуанита, просто чтобы показать, что слушает меня. Впрочем, если бы даже и не слушала…

— Я разбился буквально в лепешку — живого места не было. Говорят, умер почти сразу. Десять часов так и лежал трупом под окнами — на улице дождь, никто не ходил, а мои дружки, видимо, здорово напугались и делали вид, что они тут не причем. Да я на них зла не держу, сам виноват… Потом увезли на машине, бились еще десять часов, пока мое тело начало подавать какие-то признаки жизни. Вообще говоря, никто не верил, что такое возможно. Они заменили мне почти все, разве что мозг… да и тут нет полной уверенности. Не знаю, можно ли меня вообще называть человеком.

— Не надо так, Макс.

— Ладно. Потом меня забрали в этот комплекс… Сказали, что до сих пор такое никому не удавалось, что они не знают, как себя поведет мой организм… кроме всего, у меня ведь была еще и почти полная потеря памяти… Короче говоря, упросили родителей оставить меня там на какое-то время. Потом это время затягивалось… потом я уже не представлял себе жизни за пределами комплекса. Мама с папой мной будто бы не интересовались… когда я вырвался на свободу, то узнал, что они давно умерли. Даже не сомневаюсь, что Ричард приложил к этому руку… ну что ж, он расплатился за все сполна.

— А меня родители продали! — вдруг выдает Хуанита.

— Как? — непроизвольно вырывается у меня.

— А так! Они жили на этой вонючей планете, Хорхе, ели где и что придется, зато во сне видели, как вырвутся оттуда в Центр! А я была самим дорогим их имуществом. Я ведь тогда была красивой девочкой…

— Ты и сейчас очень даже ничего.

— Макс, я же лучше знаю, вся эта мишура…

— Я не про мишуру.

— Лучше молчи. Они меня продали этому Мохену, когда мне было шесть лет.

— Двадцать лет назад… — машинально считаю я.

— Что? Да, двадцать лет назад. Он стал меня учить… всем премудростям. А эти тут же смотались, только их и видели! Понятия не имею, что с ними стало. Если бы не Конрад… ладно, не важно. Макс, это же ты тогда притащил всю ту толпу народа?

— Я просто струсил. Они сами за мной потащились.

— Струсил? А мне ты показался совершенно бескрышным типом.

— Черта с два! Вся моя, как ты говоришь, бескрышность как раз от страха и идет.

— Я, конечно, не знаю… Я ведь всегда дико боялась этого Мохена… так вот: ты мне тогда показался гораздо страшнее.

— Я и есть страшнее… в каком-то смысле.

— Макс, не говори так!..

— Но я же застрелил Конрада!

— Я знаю, почему ты застрелил Конрада.

— Да-а? — делаю карикатурно-удивленное лицо. — Так расскажи мне!

— Ты и сам знаешь.

— Все равно — скажи.

Но Хуанита молчит, и мы снова смотрим друг на друга, и в ее печальных глазах я вижу один огромный вопрос: «Почему же все это случилось ТАК?»

Может, и правда не надо ничего говорить…

Но она все-таки произносит:

— Макс, ты не хуже Конрада. Просто он — это он… был. А ты — это ты.

— …был, — автоматически добавляю я, но, кажется, шутка вышла неудачной.

— Нет, Макс, ты — есть. И будешь… А-а-а! А-а-а-а-а!!! — вдруг кричит она, конвульсивно вздрагивая всем телом.

— Что, Хуанита?! Что? Нога?

Но она не отвечает, а продолжает трястись, как в лихорадке — в глазах светится безумие.

Вот так, Макс! Ты сидишь здесь, рядом, ты видишь ее страдания, и ты ничем не можешь помочь. Совершенно ничем. Что может быть страшнее?

За минуту она успокаивается, только еще продолжает негромко стонать и всхлипывать. Потом поднимает голову и смотрит на меня в упор:

— Макс, пока я не передумала… Ты можешь сделать доброе дело?

Почему мне кажется, что в ее вопросе скрыт подвох? Потому что никто не станет просто так просить «сделать доброе дело»?

— Что я должен сделать?

— Уходи… только сначала… — долгая пауза, пока Хуанита наконец решается: — застрели меня.

— Нет!.. — инстинктивно отвечаю я.

А ведь страшно подумать — несколько часов назад ты был рад сделать это!

Вот она, правда, Макс! И не надо никаких выдумок…

— Нет, не спорь, послушай… Я ведь немного врач, поэтому я знаю… Я потеряла много крови… и еще потеряю. А наша аптечка куда-то пропала… да и все равно она ни на что серьезное не годится. Я протяну не больше суток… А ты еще можешь спастись!

— Я выберусь и вызову помощь. А потом вернусь за тобой.

— Нет, Макс. Это как минимум неделя… я столько не проживу… И я не хочу мучиться… Лучше сразу… Макс, пожалуйста!

Черт побери! И что же ты теперь собираешься делать?

— Я не могу, Хуанита.

— Сможешь. Ты должен!..

Вот дерьмо! Ты же будешь проклинать себя за это всю оставшуюся жизнь!

Жизнь? О чем ты, Макс, какую жизнь? Оставшиеся дни… или часы… или минуты.

Все равно…

Медленно отхожу на несколько шагов — так почему-то мне кажется проще. Теперь вытащить импульник… а ведь он до сих пор совершенно не пострадал! Хотя — если бы и пострадал, есть ведь запас, один черт… И что тут сложного? Поднять, прицелиться… почему же так дрожат руки?! Какая разница — стрелять в ужасную шипастую тварь, или… Ведь движение одно и то же: прицелиться и нажать. Почему же это так трудно?

Триста шестьдесят девять… Двадцать пять…

«…вдруг охотник выбегает, прямо в зайчика стреляет. Пиф-паф, ой-ой-ой…»

Прицелиться и нажать…

— Макс!..

— Ну что тебе еще, сука?!

— Макс, не надо! Не стреляй, нет! Я хочу жить!.. Убери… Убери имп, ты, гад, сволочь! Нет…

Проклятье! Попробуй разберись, чего нужно этим женщинам! Может быть, потому я и старался поменьше с ними связываться?

Да нет, не потому. Сам знаешь… ладно, не сейчас.

Опускаю импульсник… И что же ты сделаешь теперь? Неужели просто так повернешься и пойдешь? Неужели ты считаешь, что так будет лучше?

— Макс, не уходи… не бросай меня… Останься, Макс!.. Пожалуйста, останься со мной!.. Я прошу, я умоляю… Макс, ты же человек!..