Дуглас Брайан - Золото гномов

— Одолжу у тебя, — сказал Алвари. Конан скорчил кислую рожу. Он не собирался жертвовать собой ради сварливого и алчного гнома.

— Я бы на твоем месте не рассчитывал на мою воду, — проговорил варвар.

— Слыхал я, что киммерийцы скупы, — буркнул гном, закрывая флягу. — Но никак не думал, что они переплюнут в этом даже аграпурских купцов.

— Я не скуп, — рявкнул Конан, — Просто я привык сам отвечать за себя. И тебе советую поступать так же.

— Понял, понял, — отозвался Алвари таким тоном, что у Конана стало кисло во рту. Ну и противная же маленькая тварь, подумал варвар.

Он вынул из седельной сумки пригоршню изюма и сунул в рот. Алвари посмотрел на него выразительно, однако синие глаза киммерийца были устремлены в сторону горизонта.

— Далеко ли еще до Хорбула, Алвари? — спросил Конан, жуя.

— Откуда мне знать? — огрызнулся гном. — Я не гирканец.

— И то правда, — беззлобно согласился варвар. — А то я как-то позабыл об этом. Ты же у нас с Гор Серых Обезьян…

Он так удачно подчеркнул последнее слово, что гнома передернуло. Хоть Конан и созерцал неведомые дали, он заметил судорогу, пробежавшую по физиономии Алвари, что доставило ему немалое удовольствие.

— Видишь, вон впереди что-то белеет? — сказал Алвари, наконец. Конан прищурился.

— Вижу.

— Сдается мне, дружище, что это косточки белеют, — проговорил Алвари.

Они подъехали поближе и спешились. Белое пятно, замеченное гномом на выгоревшей рыжей траве, было действительно грудой костей. Большие берцовые кости, клетка ребер, два черепа — один несомненно человеческий, другой, вытянутый, — верблюжий. Рядом чернело пятно кострища.

Алвари исподтишка наблюдал за своим спутником. А Конан наклонился, потрогал кости, потом пошевелил ногой ребра скелета побольше и улыбнулся.

— Замечательно, — произнес он, видимо, глубоко удовлетворенный увиденным.

— Что тут замечательного? — осведомился Алвари. — Мертвый труп скончавшегося гирканца рядом с дохлой падалью умершего верблюда. Не вижу ничего отрадного в этой картине. Более того, в ней есть что-то меланхолическое.

Гигантская лапища варвара сгребла гнома за плечи. Алвари уткнулся Конану в бок и заверещал:

— Пусти, дубина!

— Эти покойники рядом с кострищем означают, друг мой Алвари, что мы с тобой идем по караванной тропе. Здесь дорога от Разадана и Секундерама на Хорбул. Понял?

Он выпустил гнома. Алвари пригладил волосы и бороду, торчавшую веником, и с достоинством отозвался:

— Чего ж тут не понять?

— А раз караванная тропа, значит, дружище, будут и колодцы!

— В таком случае, ты можешь поделиться со мной водичкой, уважаемый дикарь. Не жадничай, Конан. Если я умру от жажды, не видать тебе ни Алазата, ни золота гномов.

С этими словами он снова потянулся к фляжке своего спутника. Но Конан отстранил его.

— А если от жажды умру я, то тем более мне всего этого не видать. Убери руки. И слушай меня, Алвари: с тропы мы сейчас уйдем.

От неожиданности Алвари раскрыл рот.

— Почему? Мы что, самоубийцы?

— Нет, напротив. Ты еще не забыл, что за нами, скорее всего, гонятся? Мне не хочется встретить в голой степи десятка два бандитов. Конечно, я не трус, тут глаза варвара сверкнули, — но осмотрительность, когда она путешествует рука об руку с храбростью, скорее достигает цели.

С этими словами он выплюнул косточки на землю и пошел к своей лошади.

За спиной послышалось шипение. Конан резко обернулся и схватился за рукоять своего меча. Выбравшись из-под земли до пояса, перед ним высился огромный демон. Он был красен. Фигура его дрожала и расплывалась в раскаленном воздухе, словно ее лизало пламя. Провалы глаз и распахнутая пасть зияли черными безднами, в которых чудился вечный мрак преисподней. Конан заметил кривые желтые клыки, торчащие из пасти.

Закряхтев, демон нагнулся и, напрягая мышцы могучих рук, уперся в землю. Он вытащил одну ногу, потом другую. Когда он встал во весь рост, Конан оказался ниже его почти вдвое. Нависая над варваром и совсем крошечным гномом, дух злобно зарокотал.

— Ой, что это? — тонким голоском пискнул Алвари. — Откуда ты взялся, урод?

Дух наклонился ниже, обдав обоих путников зловонным дыханием. Совсем близко Конан увидел его клыки и застрявшие между зубов остатки давнишней трапезы — гнилое мясо.

— Какой милый малышок, — проговорил варвар. Дух снова пророкотал что-то.

— По-моему, он хочет поделиться с тобой какими-то новостями, — заметил Алвари, прячась за спину Конана и хватаясь за его пояс.

— Я уже понял, — сказал Конан.

Гневно размахивая руками и разбрызгивая вокруг себя длинные оранжевые искры, дух взревел. Потом, видя что его не понимают, топнул ногой, и из земли брызнул целый фонтан искр.

— Осторожней, приятель! — сердито сказал Конан и вынул меч из ножен. — Ты так буянишь, что степь может загореться. Ты говоришь по-гиркански?

Дух заморгал. Чернота глаз немного затуманилась, там мелькнули огоньки. Потом он помотал головой, и пламя едва не полоснуло Конана по липу. Варвар отшатнулся.

— Тогда, вероятно, ты понимаешь вот этот язык? — спросил он, показывая меч. — Я не встречал еще никого, ни человека, ни демона, который не разговаривал бы на языке войны!

Меч, ослепительно вспыхнув на солнце, взлетел и свободно прошел сквозь огненное тело демона. Старая сталь не встретила на своем пути никакого сопротивления. Демон затрясся от хохота. Потом снова стал серьезным и начал размахивать кулаками.

— Чего же ты хочешь от нас, огненное чудище? — рассердился Конан. — Убить тебя мечом не удается, в разговоры с тобой мне вступать некогда… Откуда ты взялся? Может быть, тебе пора домой, к папе и маме?

Алвари высунулся из-за спины Конана и, прикрывая глаза ладонями, взглянул на демона поближе сквозь раздвинутые пальцы.

— Ифрит, — определил он. — Самые тупые и гнусные из всех демонов. Несмотря на склонность к пожиранию падали и полное отсутствие интеллекта, очень ценят комфорт. Вызвать их нетрудно, прогнать удается не всегда.

Конан покосился на гнома.

— Ну, ну, рассказывай.

— Ифриты, как правило, невидимы. Сидят себе и бездельничают. Переваривают гнилую лошадь, например. — Алвари покосился на кучу костей. — Или мертвого гирканца с дохлым верблюдом, что весьма вероятно. И если какой-нибудь неосмотрительный варвар плюнет в невидимого ифрита косточками от изюма, то ифрит рассвирепеет.

— Косточками от изюма? — переспросил Конан. — Ты хочешь сказать, что это я его вызвал?

— Не исключено.

— Кром! Но я ведь не знал, что здесь сидит какой-то безмозглый демон…

— Поди объясни ему это… — вздохнул Алвари и покосился на ифрита. Тот топтался поблизости, скалил зубы, порыкивал, шевелил когтистыми пальцами и приседал — готовился прыгнуть на нарушителей своего покоя.