Дуглас Брайан - Золото гномов

— Извинись перед благородной госпожой, коротышка.

— Нашел благородную госпожу… — заверещал Алвари, багровый от злости. Благородные госпожи не появляются из степного мрака и не забираются под мышку к неотесанным бродягам вроде тебя…

Поскольку Сфандра сдержала слово и всю ночь мирно проспала, согревая Конана теплом своего тела и в свою очередь согреваясь возле него, варвар испытывал к ней доброе чувство. Гнусные намеки гнома вывели его из себя.

— А я говорю, что ты сейчас извинишься, — подчеркнуто спокойным голосом повторил варвар. Гном сел и запустил обе руки в рыжие патлы.

— Великие боги Асгарда и Ванахейма, — простонал он, — будь проклят час, когда я повстречал людское племя… — Его зеленые глаза устремились на Сфандру, которая едва сдерживала смех. — Благородная госпожа, прошу простить мне сказанное по неведению и в горячности. Ты чиста, как горный хрусталь, и мои недостойные подозрения не могли запятнать его прозрачности…

— Хорошо, — важно произнесла Сфандра. — Я вижу, ты говоришь от души. Будем друзьями.

Гном заскрежетал зубами.

Конан между тем порылся в сумке, вынул оттуда немного вяленого мяса и разделил кусок на три равных части. Гном неодобрительно покосился на него.

— Зачем ее кормить? — спросил он прямо, тыча в сторону девушки толстым пальцем. — Гнать ее надо.

— Перекусит и пойдет своей дорогой, — отозвался Конан невозмутимо. — Не годится быть негостеприимными, Алвари. Девочка не одевала нам ничего плохого.

— "Девочка"! — фыркнул гном. — Она лет на десять старше тебя, Конан. Сколько тебе лет?

— Сколько бы ни было, все мои, — рассердился Конан. — Не болтай, когда ешь.

— Вот-вот. А тебе, благородная госпожа, сколько весен минуло?

— Двадцать семь, — ответила Сфандра.

— Я же говорю, лет на десять старше. А что до того, что она, видишь ли, не сдавала нам ничего плохого — так еще успеет, если ее сразу не прогнать.

— Если ты не закроешь свой болтливый рот, я всуну в него кляп, свяжу тебя по рукам и ногам и дальше ты поедешь под брюхом лошади, как куль с поклажей, предупредил Конан.

— Ладно, замолкаю. Только помяни мое слово: наплачешься ты еще с этой девчонкой.

— Мне пора уходить, — сказала Сфандра и встала. — Спасибо тебе, Конан.

— Я дал бы тебе лошадь, но не могу, — сказал варвар. — Без запасных лошадей нам не уйти от казаков. Так что прости.

— Вы уходите от казаков?

— Да. У меня была с ними стычка. Думаю, они хотят отомстить.

Сфандра с уважением взглянула на него.

— Удачи тебе, в таком случае, — сказала она, забрасывая за плечи колчан с луком и стрелами.

Глядя ей вслед, Конан хмурился. А девушка легко шла по бескрайней степи, и видно было, что ей не впервой оставлять позади милю за милей и что своим длинным ногам она доверяет так же, как степному луку и тонкому кинжалу, висящему в ножнах у нее на груди.

— Она славная, — сказал он, обращаясь, скорее, к себе, чем к своему спутнику.

— Славная, как же, — ядовито передразнил гном. — Устроит эта славная тебе засаду… Кто она

такая? Почему набрела на нас — случайно или не случайно, откуда нам-то знать? И вообще, что делает женщина одна в степи?

— Я слышал, что в Гиркании есть воительницы, которым сам Сэт не страшен, сказал Конан мечтательно. — Может, она из них.

— Амазонки-то? Запомни, мальчик, — назидательно произнес Алвари, задрав огненно-рыжую бороду и глядя прямо в лицо Конану своими пылающими зелеными глазами. — Каждая амазонка по сути своей такая же женщина, как любая из холеных и капризных офирских аристократок. И ни одной из них нельзя доверять. Женщины коварны, и для тебя же будет лучше узнать это от старика Алвари, прежде чем ты испытаешь их коварство на своей шкуре, малыш.

"Малыш" фыркнул. У него руки чесались надрать гному уши. Но молодой киммериец был справедлив и прекрасно понимал, что Алвари прав: только безумец мог так безоглядно довериться незнакомке. Благое решение спать вполглаза, принятое варваром накануне, так и осталось решением: он настолько устал, что уснул каменным сном возле пригревшейся под боком девушки.

— Ладно, хватит болтать, — сердито сказал он гному. — Если ты поел, то садись в седло. Гном пожал плечами и махнул рукой.

— Горбатого могила исправит, — пробурчал он в бороду, — а киммерийца, как я теперь догадываюсь, вообще ничто. Во всяком случае, могилы для тебя будет маловато.

Вместо ответа Конан широко улыбнулся и, прищурившись, взглянул на солнце.

— Куда мы теперь? — спросил он у Алвари. — На север?

— Как киммерийца самоцветом не мани, а он все на север смотрит. Сначала нужно отобрать у гирканцев Алазат Харра.

— Это еще что такое? — нахмурился Конан.

— Разве я тебе не говорил? Каждый камень из

нашей сокровищницы носит свое имя. Тот, синий, который я ищу и который, по верным сведениям, находится сейчас в Хорбуле, на алтаре одного храма… Впрочем, увидишь сам, если по дороге тебя не подстрелят. Так вот, он носит имя Алазат Харра.

— А что это означает?

Алвари одобрительно посмотрел на Конана. Это был, кажется, первый его взгляд в сторону киммерийца, не омраченный злобой и раздражением.

— Любознательность в молодежи нужно поощрять — так говаривал мой дедушка, охаживая меня поленом по бокам, когда застукал за чтением любовных писем бабушки, — изрек Алвари. — Харра — изначальное имя камня, некогда тайное. А Алазатом звали того дезертира, который осмелился похитить его… Мы думаем, что судьба этого туранского наемника перешла на камень и потому прибавили его имя к древнему названию. Что-нибудь понял, эй, лентяй, хлебающий из колодцев премудрости лишь наметенный ветрами столетий мусор?

— Чего? — не понял Конан. По физиономии Алвари он догадался, что гном опять ехидничает, однако вникать не стал. — Стало быть, Алазат Харра… И нам нужно еще дальше на восток.

— Ты уловил главное из моих речей, о варвар, — отозвался гном и вскарабкался на свою лошадь. — А большего от тебя и не требуется. Вперед!

Они ехали до полудня, пока ослепительное солнце в мутном от жара небе не раскалило воздух добела. Невнятно ругаясь, гном приподнялся в стременах и начал озираться по сторонам.

Конан подъехал поближе.

— Что-нибудь случилось, Алвари? — спросил он. — Я ничего не вижу. Почему ты остановился?

— "Что-нибудь случилось?" — передразнил гном. — Да нет, ничего. Хорошая погодка. Еще немного, и мы сваримся в этом воздухе заживо.

Он снял с пояса кожаную флягу, открыл крышку и жадно забулькал, вливая воду в свое ненасытное горло. Конан тронул его за руку.

— Не торопись, — сказал он. — Влага уйдет вместе с потом, и ты снова захочешь пить. А если мы до завтра не найдем колодца? Что ты будешь делать?