Евгений Гуляковский - Игры шестого круга

Один из аборигенов поднялся по лестнице и, остановившись напротив Джона, едва слышно свистнул. Казалось, звук был слишком коротким, чтобы содержать в себе какую-то информацию, но Джон нахмурился и издал в ответ странный, почти не слышный для человеческого уха свист.

- Грает говорит, отряд безликих атакует нас с севера. Там нужна моя помощь. Пойдемте, вам стоит на это посмотреть, по крайней мере, вы получите представление о том, что вас ждет, если не передумаете идти к центру каньона.

- Ну у нас здесь впечатлений было больше чем достаточно.

- Обстановка меняется с каждым километром, чем ближе к центру каньона, тем все более странные вещи происходят в этом чертовом мире.

- Он нарисовал жутковатую картину, - сказал Глен, когда они ненадолго остались одни.

- Да. Не забывай только, что это его собственные, субъективные выводы. Никто из нас не может быть полностью объективным. Только сопоставляя мнения многих людей, можно приблизиться к истине. И это тем вернее, чем сложней задача.

- Ты хочешь сказать, что Джон недостаточно узнал место, в котором живет третий год?

- Вряд ли он сумел правильно оценить факты, с которыми здесь столкнулся. Разбился его корабль. Погибла команда, все его товарищи. Сам он очутился здесь против собственной воли - уже одно это обстоятельство способно сильно повлиять на его оценку очень сложного и противоречивого мира Острана.

Закончив разговор с Трастом, Джон начал стремительно спускаться по лестнице, они за ним едва успевали. Если он и не достаточно правильно разобрался в обстановке, то чувствовал себя здесь достаточно уверенно.

После того как вся группа пересекла открытое пространство площади, они попали в новый лабиринт узких проходов. Отвесные стены несли на себе явные следы высокотемпературной сварки.

- Вы научились обрабатывать пластмассу?

- Пришлось для этого приспособить кислородные баллоны, найденные мною на "Дейнебе". Примитивно, но сварочный аппарат получился неплохой.

- Как вам удается общаться с Остранитянами? Мне показалось, что их язык не содержит членораздельных звуков.

- Честно говоря, я и сам этого не знаю. Когда меня подобрали после аварии, я несколько дней был без сознания, а когда очнулся, стал понимать их язык. Он строится на основе не свойственной людям телепатии, звуковые сигналы служат лишь для стимуляции этого процесса. Во всяком случае, информации их речь содержит ничуть не меньше, чем наша.

Извилистый проход кончился, и они вышли к полуразрушенной крепостной стене.

- У вас довольно солидные укрепления... - пробормотал Глен, с интересом рассматривая стену.

- Это не наше. Здесь можно найти все, что угодно. Мы воспользовались готовой конструкцией и лишь укрепили ее.

Наверх вела широкая лестница, казавшаяся слишком легкой, но Олег уже усвоил, что местная пластмасса, из которой здесь было отлито почти все, что их окружало, по прочности не уступала стали.

Наверху массивная стена, защищенная причудливыми зубцами с бойницами, представляла собой полосу двухметровой ширины, огибавшую центральную площадь. За ней, снаружи, насколько хватало взгляда, тянулось открытое пространство, заполненное странным воинством.

Вначале Олегу показалось, что оно мало чем отличается от тех лучников, что преследовали их по дороге сюда. Разве что эти вооружены были короткими копьями, а идущие впереди командиры держали в руках блестевшие на солнце мечи. Но очень скоро он понял, что есть и более существенные отличия.

Воины двигались медленно, слепо, размеренно повторяя одни и те же простые движения. Приподнять одну ногу, перенести ее вперед, сделать следующий шаг. Синхронность мельчайших движений сотен этих существ производила жуткое, почти гипнотическое впечатление.

Вокруг наступающих цепей поднимались клубы пыли. Казалось, войску нет конца. Оборонявшихся выручало лишь то, что армия противника не проявляла никакой инициативы. У него не было ни осадных орудий, ни таранов, ни лестниц.

Достигнув неприступной стены, отряды пехоты останавливались и начинали бессмысленно ковырять ее своими короткими пиками.

Джона позвали на внешнее кольцо стены, где человек сто аборигенов успешно отражали все атаки с помощью самодельных огнеметов и какой-то горючей жидкости, продолжавшей гореть, даже когда ее выливали из котлов вниз.

Едва пламя касалось нападавших, как они вспыхивали, словно сухое дерево.

Но даже загоревшись, солдаты противника пытались пробить стену с помощью своих коротких копий. И продолжали свое бессмысленное занятие до тех пор, пока огонь не превращал их в бесформенную, горящую ярким белым огнем массу.

Лишь густой смрад, поднимавшийся снизу, да изредка долетавшие из тыловых шеренг противника стрелы представляли для оборонявшихся какую-то проблему.

Воспользовавшись тем, что они остались одни, Олег, не желавший без особой нужды показывать посторонним, что у него осталась часть земного снаряжения, достал оптический умножитель и, затаив дыхание, целую минуту молча разглядывал отряды атакующих.

Мелкие детали, которые он увидел, поразили его еще больше, чем общая картина осады.

У нападавших не было одежды. Вернее, она была, но составляла общую серую массу с телом и практически не отличалась от открытых частей тела. Это производило такое странное впечатление, что Олег не сразу заметил самую главную, еще более чудовищную черту нападавших.

- Ну что ты там видишь? - Глен, наконец, потерял терпение.

- У них нет лиц! Вообще никаких лиц, только плоские блины на их месте. Нет ни носа, ни глаз. Не понимаю, как они ориентируются в пространстве...

- Даже если у них нет зрения - они идут в нужном направлении. Кто-то руководит их движением.

- Несомненно. Они всего лишь солдатики. Безликие оловянные солдатики. Они идут туда, куда их ведет хозяин или, скорее, партнер...

- Партнер? Какой партнер?

- Партнер по игре, Глен. Партнер по игре...

- Разве то, что мы видим, игра? Ты хочешь сказать, что все, что нас здесь окружает, все эти нападения монстров, все это - игра? Мы участвуем в игре?! Это ты хочешь сказать? - Глен почти кричал. И Олег хорошо понимал его состояние, он только что пережил его сам, сделав свое открытие, - но теперь совершенно неожиданно успокоился, словно то, что увидел, лишний раз подтвердило начавшую складываться в его голове общую картину сумасшедшей логики этого мира.

- Мы, может быть, и не играем. Для нас это слишком серьезно. У нас одна-единственная жизнь. Но тот, кто играет с нами искусственными куклами, видимо, не знает, что такое смерть. За него умирают другие. Для него это всего лишь игра, возможно, даже космическая война с Земной Федерацией для него тоже игра...