Иван Афанасьев - Дни без князя

Но значительно больше расхитителей внимание ведуна привлекли пятеро мужчин, явившихся порознь, но, по неуловимым признакам, составлявших единую команду. Были они разного возраста и разного социального статуса, насколько позволительно судить об этом по одеждам. Самым странным, что и привлекло внимание Ведмедя, оказалась отношение к этим посетителям служительниц Дивеи, составлявших самую действенную и неусыпную охрану Аю Васанты. Они этих визитеров словно и не заметили. При их маниакальной подозрительности, усиленной конфликтом с Кондрахиным, такое снисходительное невнимание к незнакомым людям Ведмедя насторожило. Могло оказаться, что на самом деле никакие это не чужаки, а давние и хорошие знакомые, которым служительницы Дивем безоговорочно доверяли. Но это было совсем уж нелепое предположение: ведьмы, как Ведмедь называл про себя служительниц Дивеи, не доверяли вообще никому. Не доверяли и самому Ведмедю, не ими приставленному к княжичу, и терпели его лишь в силу необходимости и отсутствии прямой угрозы.

Сенары?.. На таинственных властителей Амату эти мужчины походили менее всего. Во-первых, Ведмедь давно уж определил их существование по мощнейшим, хоть и нерегулярным всплескам астрала. Эта же пятерка из толпы не выделялась ничем. Можно было без труда читать их настоящее, прошлое и будущее. Вон тот, с посеребренной годами бородой, простой, хоть и не бедствующий земледелец. Тот, в высоких сапогах, ваятель. И прочие: купец, пасечник, знахарь.

Во-вторых — и в главных, эти люди не прятали своих мыслей. Ни блокировкой, ни наслоением, ни каким другим ведомым Ведмедю способом, а таковых знал он немало. Видимо, просто нечего было прятать. И ведун готов был махнуть рукой на людей, привлекших его внимание. Что ж, бывает. Приехали вполне независимые люди в Ити, каждый по своему делу, а тут вот такое… Пришли, засвидетельствовали.

Но тут пятерку допустили к трону, на котором сиротливо восседал маленький несчастный мальчик, играющий роль властительного князя. Аю Васанта был бледен, оттого его рыжие волосы горели еще ярче. Детские ноги не позволяли сесть поглубже, чтобы не шокировать посетителей видом своих подошв, вследствие чего князь был вынужден примоститься на краешке трона, держа спину выпрямленной уже не первый час. Он был уставшим и рассеянным.

Как правило, соболезнующие подходили по одному или семьями. Эти же приблизились к трону впятером. В эту тонкость церемонии Ведмедь вникать не стал: распоряжался здесь не он. Но едва лишь визитеры возложили к ногам князя нехитрые дары, как Аю Васанта окутал их своим мощнейшим защитным полем. Длилось это всего несколько секунд, и за это время ни князь, ни его гости не обменялись ни взглядом, ни жестом. А вот мысли их оказались наглухо закрыты от Ведмедя. Если, конечно, эти мысли были…

Странный поступок юного властителя Дастрана мог и должен был остаться незамеченным для всех окружающих. И, если бы Ведмедь уже не присматривался и к самому Аю Васанте и к этим пятерым, он тоже бы нечего не заметил.

Сменился не один десяток желающих показаться на глаза новому князю, а Ведмедь всё еще размышлял. Впрочем, этим он не ограничивался. На всякий случай ведун мысленно отследил дальнейшие маршруты каждого из пяти заинтересовавших его персон. Все они остановились порознь в разных постоялых дворах. Но ничего большего астральный мастер сделать не мог.

Уже нетленная душа Аю Амараваты, благодаря усилиям монахов Ямы Справедливого, навеки соединилась с душою его безвременно ушедшей супруги. И тело князя, ставшее кучкой золы, вернулось в родную землю Дастрана. А народ в Ити всё прибывал. Даже самому далекому от трона простолюдину было ясно, что не может десятилетний ребенок самостоятельно править. Значит, от его имени это будет делать кто-то другой. И, пока князь не возмужает, а, может быть, и после того, именно этот кто-то будет определять и размер пошлин, и взаимоотношения с соседями, и исполнение законов.

В истории Амату такие примеры были. Такие, да не совсем. Во всех случаях, отмеченных в летописях, у несовершеннолетнего наследника престола рядом оказывалась либо мать, либо еще кто из числа близких родственников. В итоге — правила семья, и бывшие приближенные в эту семью по-прежнему входили. Мелкие перестановки — не в счёт.

У Аю Васанты из близких родственников остались только две сестры, недалеко ушедших от него по возрасту. А благодаря раздельному воспитанию, они были для него почти чужими, во всяком случае, более чужими, чем, скажем, управляющий Дрипур, охранник Зарич или Ведмедь. Но трое последних тоже не в счёт. Кто такие Зарич или Ведмедь? Каково их влияние при дворе? Дрипур, правда, входил в ближайшее окружение покойного князя, но старик сильно сдал. Вот-вот и сам отправится вслед за хозяином. Иное дело такие люди как Сур, Вендра, Сита или Ме Висаат. Эти, действительно, имели и власть, и влияние. Но Вендра оставался в Руге, Сур не объявлялся с той поры, как взялся обеспечить безопасность княжеских дочерей. Лишь советник Сита и монах в эти дни оказались в Ити. Стало быть, эти двое будут действительно при власти — так решило общественное мнение. А посему съехавшиеся в город подданные наперебой старались выразить свое почтение и преданность фаворитам.

Служительницы Дивеи, как отметил про себя Ведмедь, как-то незаметно исчезли со сцены. Словно и не было им никакого дела до рыжеволосого Аю Васанты и тех, кто находился рядом с ним. Ведмедь даже разрушил несколько заклятий, расставленных ведьмами, словно капканы, на Юрия Кондрахина. И — ничего, никакого ответного хода.

Между тем, напарник задерживался. За его жизнь Ведмедь не особенно беспокоился. Еще загодя они условились, что в случае смертельной опасности Кондрахин, если сам не сможет по каким-то причинам вырваться от Прежних, пошлет условный ментальный призыв о помощи. Все другие причины для мысленного общения они себе запретили. Но ситуация разрядилась, и Ведмедь подумывал, не нарушить ли ему этот запрет, как вдруг Юрий объявился собственной персоной.

Друзья встретились там же, где и расставались — в уединенном домике княжеской наложницы, которой они, кстати говоря, ни разу и не видели. Ведмедь тотчас принялся в своей неторопливой манере излагать произошедшие в Ити события, которых, по его мнению, набралось немало. Но Кондрахин только отмахнулся,

— Не надо. Сам видел.

Ведмедь опешил.

— Что-то новенькое…

— И не говори. Прежние нашпиговали чуть не всю Амату своими устройствами, передающими не только звук, но и изображение. Так что я имел приятную возможность лицезреть твою роскошную бороду во время дворцовой церемонии. Амаравату жаль, — без перехода сказал он, — но здесь мы с тобой были бессильны. Ну, что, моя очередь рассказывать?