Евгений Гуляковский - Веста

что, если вывести совсем простенький штамм одноклеточных микроорганизмов, похожий на те первые древнейшие существа земли, давшие начало жизни на ней, а потом, изменяя условия среды, заставить их объединиться в колонии?

Не мне первому пришла эта мысль. Не я первый проводил подобные безуспешные опыты. Но у меня была одна догадка, одна-единственная мысль, ради которой стоило попробовать все еще раз. Я не верил в то, что стадо обезьян, бесконечно долго ударяя по клавишам машинки, в конце концов напечатает британскую энциклопедию. Не верил - и все. Генетическая информация такой сложности должна была существовать в готовом виде. В космических спорах, в первозданном океане. Возможно, жизнь так же бесконечна, как сама Вселенная. Тогда ее зародыши попали на Землю из иных миров. Возможно, генетический код этих зародышей и заставил миллионы лет назад объединиться в колонии простейшие организмы Земли... Стоило доказать возможность такого ввода информации извне хотя бы в принципе. Именно этим я и занимался в своей лаборатории вот уже четвертый год. Совсем недавно наметились первые успехи и исследованиях, которые до сих пор казались мне нашим внутренним, частным делом, и вдруг выяснилось, что они интересуют кого-то еще. "По-моему, вам не стоит ходить сегодня в лабораторию..." Именно это она и сказала. Сейчас я совершенно отчетливо вспомнил ее слова. Можно было не сомневаться, что, как только до меня дойдет смысл этой фразы, я сразу же помчусь туда. Но я почему-то не мчался. Вместо этого я стоял на кухне, прислонившись к холодному стеклу, и смотрел, как потоки воды за стеклом заливают весь мир.

Слишком много настоящего недоумения, самого обыкновенного страха было в ее поведении. Ни одна самая лучшая актриса не смогла бы, наверное, так сыграть. Что-то здесь другое. Что-то такое, чего я не мог пока объяснить, но, во всяком случае, гораздо более сложное, чем хорошо организованный розыгрыш. Я не хотел делать то, что от меня ожидали, не хотел ехать в лабораторию и стоял у окна, не зная, на что решиться. В конце концов, что там могло произойти без меня? Пожар, похищение ценных научных материалов? Институт охраняется, к тому же там сейчас наверняка работает Артам. Он всегда работает за полночь, и я, осел несчастный, вполне мог бы ему позвонить...

Я бросился к телефону. Раздались три долгих гудка, потом кто-то снял трубку. Я слышал только тяжелое дыхание. Ни привычного "алло", ничего, кроме этого дыхания. Я тоже молчал, наверное, с минуту. Мне почему-то казалось, что если я сейчас задам вопрос, разбивающий это каменное молчание трубки, то случится нечто ужасное, необратимое. Наконец я все-таки не выдержал: "Артам, это ты?" Никакого ответа. На том конце сразу же повесили трубку, и короткие резкие гудки отбоя ударили мне в ухо. Больше я не стал раздумывать. В лаборатории был кто-то посторонний. Наверное, я выглядел не совсем нормально, когда весь мокрый, с плащом в руке ворвался в вестибюль института.

- Доктор Лонгаров, что случилось? У меня не было времени на объяснения с дежурным, мне нужен был ключ от лаборатории, но оказалось, что Артам еще не ушел.

Я бежал по лестнице, иногда перепрыгивая через ступеньку и с трудом справляясь с одышкой. Следом, немного поотстав, бежал дежурный.

Представляю, как это выглядело со стороны, когда мы ворвались в лабораторию. Артам поднялся из-за стола и оторопело уставился на нас.

- У вас все в порядке?

- Насколько я понимаю... Как будто ничего... А что, собственно, случилось? Жестом руки я попытался дать понять дежурному, что он свободен. Предстоящий разговор не предназначался для посторонних ушей. Но избавиться от старика было теперь не так-то просто, он с интересом ждал продолжения. Мне пришлось проводить его до лестницы. Наконец мы остались одни.

- Почему ты не ответил на звонок?

- Какой звонок?

- Я дважды набирал номер! Один раз никто не снял трубку, а потом ты не соизволил ответить!

- Не было никаких звонков! Я не выходил ни на минуту! Может, телефон испортился?

- Телефон? С чего бы это? Я направился к желтому аппарату, который стоял на моем столе и служил нам безотказно уже который год, и в это время он зазвонил. Бросив уничтожающий взгляд на Артама, я снял трубку.

- Это лаборатория доктора Лонгарова? Мужской голос показался мне слегка знакомым, хотя человек как-то странно произносил слова, словно пытался изменить интонацию.

- Да. Кто говорит? Никакого ответа. На том конце провода сразу же повесили трубку. Это могло вывести из себя кого угодно. Однако я почему-то даже не удивился. Наверно, подсознательно я уже был готов к чему-нибудь подобному. Это был день странных телефонных звонков, странных совпадений. Ото вообще был странный день. Я положил трубку на рычаг.

- Как видишь, телефон в полном порядке, - мрачно сказал я Гвельтову. Это второй подобный звонок на сегодняшний день. Первый раз звонил я сам, звонил в лабораторию, но попал почему-то в другое место. Человек, который снял трубку, не пожелал даже представиться. Вообще не произнес ни слова. Сейчас меня спросили, наша ли это лаборатория, и снова не пожелали разговаривать.

- Скорей всего это простое совпадение. Из дома вы попали на какой-то случайный номер, вы же знаете, как работают телефоны в нашем городе.

- Да, конечно. Конечно, это могло быть совпадением. Но когда совпадений становится слишком много, они уже не похожи на случайность.

- В таком случае вы, быть может, расскажете мне остальное? Что произошло, шеф?

- Вряд ли я сумею рассказать тебе все... Да это и не нужно, поскольку значение имеют всего два-три конкретных факта. Во-первых, незнакомый человек попросил меня сегодня не ходить в лабораторию, попросил, скорее всего, для того, чтобы добиться обратного, заставить меня здесь очутиться... Когда же я все-таки не поехал и решил вместо этого позвонить... Ну, что из этого получилось, ты уже знаешь. И вот я здесь.

- Да, все это достаточно странно, но больше всего меня удивляют не методы, а цель, которую преследовали. Для чего-то было нужно, чтобы вы пришли в лабораторию именно сегодня? Ведь завтра вы бы здесь оказались без всяких усилий с их стороны. Я мрачно усмехнулся.

- Думаю, события не заставят себя ждать слишком долго. У меня такое ощущение, что все происшедшее лишь прелюдия к главному действию. Подождем. А раз уж я все равно оказался здесь, не стоит терять времени зря.

Я потянулся к лабораторному журналу. Открыл последнюю страницу. Вот вчерашние записи: целых две страницы, заполненных ровным почерком Гвельтова. Он работал намного больше меня, и мне казалось это вполне справедливым, потому что и сам я, будучи ассистентом на кафедре Малеева, в поте лица трудился над диссертацией шефа. Правда, тогда насчет справедливости я думал несколько иначе. Но зато наша работа не имела к моей диссертации никакого отношения, и если вдруг нам удастся добиться успеха, то диссертаций тут хватит на всех. Механически перелистывая записи последних анализов, я искоса поглядывал на Артама и думал о том, что, в сущности, мало знаю своего ближайшего помощника. Худощав, зарос всклокоченной неопрятной бородой, халат в нескольких местах прожжен кислотой и не заштопан. Зато в работе предельно аккуратен. Появятся заботливые женские руки, изменится и внешность, за этим дело не станет. Успеха - вот чего нам действительно не хватает. Успех - это новое оборудование, большая свобода в выборе тематики, увеличенный штат... Но до успеха пока еще далеко...