Ларри Нивен - АРМ

– Привет, Хулио. По делам или так просто?

– По делам, Джил. К большому сожалению.

– К твоему или моему?

– Обоих. Тут, вообще-то, убийство, но еще есть одна машина… Вот, видишь за мной?

Ордас вышел из поля зрения и повернул камеру телефона.

Я увидел чью-то гостиную. На зеленом травяном ковре был широкий обесцвеченный круг. В центре круга находилась машина и человеческое тело.

Не подшучивал ли Хулио надо мной? Тело было старым, наполовину мумифицировавшимся. Машина же была большой, загадочного облика. От нее исходило приглушенное, зловещее голубое свечение.

Ордас спросил вполне серьезно:

– Ты когда-нибудь видел что-то похожее?

– Нет. Какая-то машина.

Без сомнения, устройство экспериментальное: ни пластикового корпуса, ни компактности, ни признаков конвейерной сборки. Слишком сложное, чтобы изучать его по телефону, решил я.

– Н-да, похоже, этим должны заняться мы. Можешь прислать ее?

Ордас подошел ближе. Он слегка улыбался.

– Боюсь, мы этого не в состоянии сделать. Вероятно, вам лучше отправить кого-нибудь сюда.

– А где ты сейчас?

– В квартире Рэймонда Синклера, на верхнем этаже Родеволд-билдинг, в Санта-Монике.

– Я приеду сам, – проговорил я, с трудом ворочая языком.

– Пожалуйста, садись на крышу. Лифт мы остановили для исследования.

– Хорошо.

Я повесил трубку.

Рэймонд Синклер!

Я никогда лично не встречался с Рэймондом Синклером. Он был в некотором роде затворником. Но АРМ как-то имела с ним дело в связи с одним из его изобретений, Огнеподавителем. И все знали, что в последнее время он разрабатывает межзвездный двигатель. Это были, конечно, только слухи… но если кто-то убил человека, в чьем мозгу хранился этот секрет…

Я отправился в путь.

Родеволд-билдинг имел вид треугольной призмы в сорок этажей, с рядами треугольных же балконов с каждой стороны. Балконы кончались на тридцать восьмом этаже.

Крыша представляла собой сад. У одного края росли розовые кусты, покрытые цветами, у другого – крупные вязы, окаймленные ивами, а у третьего – миниатюрный лес из деревьев в стиле бонсай. В центре помещалась посадочная площадка и ангар. Перед моим такси на посадку как раз зашла полицейская машина. Она опустилась и отъехала в ангар, чтобы дать мне место.

За моей посадкой наблюдал вышедший наружу полицейский в ярко-оранжевой форме. Я никак не мог понять, что он держит в руках, пока не ступил из машины наружу. Это была полноразмерная удочка в футляре.

– Могу я взглянуть на ваши документы, пожалуйста? – сказал он.

В руках у меня было удостоверение АРМ. Он проверил его на пульте в полицейской машине и возвратил мне.

– Инспектор ожидает внизу, – сказал он.

– А для чего удочка?

Он неожиданно улыбнулся с таинственным видом.

– Сами увидите.

Из насыщенного ароматами сада мы спустились по бетонной лестнице на один пролет. Она вела в небольшую комнату, наполовину забитую садовыми инструментами, с массивной дверью, в которой был проделан глазок. Ордас открыл нам дверь. Коротко пожав мне руку, он глянул на полицейского.

– Нашли что-то подходящее? Это хорошо.

– В шести кварталах отсюда есть магазин спорттоваров, – пояснил полицейский. – Менеджер разрешил мне ее одолжить и при этом проверил, чтоб я записал название магазина.

– Ну разумеется, ведь из этого дела получится реклама. Пойдем, Джил, – Ордас взял меня за руку. Ты должен изучить эту штуку прежде, чем мы ее выключим.

Здесь более не было запахов сада, но в воздухе что-то ощущалось – веяние чего-то давно умершего, не полностью отфильтрованное системой кондиционирования. Ордас провел меня в гостиную.

Она выглядела в точности, как арена чьей-то мистификации.

Внутрикомнатная трава покрывала весь пол гостиной Синклера, от стенки до стенки. Внутри идеального круга в четырнадцать футов между диваном и камином травяной ковер был пожухлым и высохшим. Снаружи трава была нормального зеленого цвета.

В центре круга лежала на спине мумия мужчины, одетого в широкие, испачканные штаны и свитер-водолазку. На вид он был мертв уже месяцев шесть. На запястье, превратившемся в кости, обтянутые коричневой кожей, болтались на витом платиновом браслете большие наручные часы с дополнительными циферблатами. Задняя сторона черепа была проломлена, скорее всего, лежавшим тут же рядом классическим тупым орудием.

Хоть камин и был имитацией, – практически наверняка, сейчас никто не сжигает дерево, – набор каминных инструментов представлял собой настоящий антиквариат девятнадцатого или двадцатого века. На подставке недоставало кочерги. Кочерга лежала внутри круга, в мертвой траве рядом с иссохшей мумией.

Мерцающее головоломное устройство располагалось как раз в центре магического круга.

Я шагнул вперед, и чей-то голос резко произнес:

– Не входите в этот круг на ковре. Это опаснее, чем кажется на первый взгляд.

Я знал этого человека: офицер первого класса Вальпредо. Высокий мужчина с маленьким прямым ртом и вытянутым, узким лицом итальянца.

– Мне тоже кажется, что эта штука опасна, – заметил я.

– Так оно и есть. Я потянулся туда сам, – объяснил мне Вальпредо, – как только мы явились сюда. Я думал, что смогу отключить тумблер. И моя рука целиком онемела. Сразу же. Никаких ощущений. Я тут же ее отдернул, но еще минуту или около того вся моя рука была как мертвая. Я уже думал, что лишился ее. Потом в руке началось покалывание, словно я на ней спал.

Полицейский, который привел меня, почти закончил собирать удочку. Ордас жестом указал на круг.

– Ну что? Видел когда-нибудь что-то подобное?

Я покачал головой, разглядывая светящуюся фиолетовым сиянием машину.

– Что бы это ни было, это абсолютная новинка. В этот раз Синклер переплюнул сам себя.

К пластиковой раме кустарно изготовленными скобами был прикреплен неровный ряд соленоидов. Вспученные места на пластике указывали, где крепились другие объекты, позже удаленные. На макетной доске было смонтировано сложное переплетение проводов. Имелись также шесть больших батарей, соединенных параллельно и странная тяжелая штука вроде скульптуры – из чистого серебра, как мы выяснили потом. К трем ее изогнутым точкам подходили провода. Серебро потускнело почти дочерна. У краев виднелись старые следы от напильника.

В центре всей установки, как раз перед серебряной скульптурой, находились два концентрических соленоида, погруженные в кусок прозрачного пластика. Они сияли синим, переходящим в фиолетовый, светом. То же происходило с батареями. Менее заметное фиолетовое свечение исходило ото всей машины, особенно от внутренних частей.

Это свечение беспокоило меня больше всего. Оно было слишком театральным. Как если бы режиссер по спецэффектам добавил его в дешевый триллер для полуночников, чтобы изобразить лабораторию сумасшедшего ученого.