Виктор сапарин - Новая планета (сборник)

Но куда они полетят, эти голуби, если мы их отправим в путь? В свои голубятни? Но мы ведь ничего не знаем о том, где они находятся, кроме разве совхоза «Таежный», откуда к нам прилетел голубь № 3.

— Какое это имеет значение! — Саша нетерпеливо пожал плечами, когда я изложил ему свои соображения. — Ты меня просто удивляешь. Где бы ни находились эти голубятни, везде такие же советские люди, как и мы с тобой. Напиши только сверху: «Переслать в Листвянск». Что же, ты думаешь, не перешлют, что ли?

— Хорошо, но что ты делал целое утро? — заинтересовался я.

— Вот это.

Саша показал короткие алюминиевые трубочки. Это были пенальчики, которые он вырезал ножом из корпуса конденсатора, оставшегося от разбитой рации. А шум, оказывается, был поднят Сашей и Сергеем из-за конструкции пенальчиков.

Для большей надежности мы решили послать всех трех голубей сразу.

Я быстро сочинил донесение, Сергей, обладавший бисерным почерком, изготовил с помощью лупы три крошечные копии, вложил голубеграммы в алюминиевые конверты и прикрепил их к ножкам птиц.

Теперь настала очередь действовать нашему начальнику связи.

Как заправский голубятник, он вооружился шестом, к которому была привязана голубая майка.

Мы выпускали голубей поодиночке, с промежутком в полчаса.

Сделав несколько кругов, птица, напутствуемая взмахами шеста и холостыми выстрелами, ложилась на курс и исчезала в воздухе.

Взяв ружья, мы отправились на охоту. Это было теперь самым неотложным делом.

Настреляв рябчиков, уже под вечер возвращались мы все трое «домой». Стемнело, когда мы, увешанные птицами, подходили к лагерю.

— Еще один! — воскликнул Сергей, указывая на птицу, одиноко сидевшую на осиновом суку. — Пальнем для ровного счета.

И он приложился. Я успел толкнуть Сергея под руку. Заряд дроби пролетел мимо.

Птица взвилась в воздух. По кувыркающемуся полету в «рябчике» можно было узнать одного из наших голубей, отправленных с голубеграммами.

— Турман, — констатировал я.

Еременко сплюнул.

— Гордецы все такие, — заметил Сергей. — Этот мохнатый всегда о себе воображал… Ничего. Саша! Остаются два очка из трех возможных.

Турман, покрутившись в воздухе, уселся на березе рядом с нашей палаткой.

На другой день утром, еще лежа в постелях, мы услышали над своими головами нежное воркование. Сквозь полотно палатки виднелись движущиеся тени, в которых мы узнали силуэты птиц. Выйдя из палатки, мы обнаружили на крыше нашего жилища еще одного возвратившегося почтальона — это была голубка, в свое время первая навестившая нас здесь, в тайге.

— Телеграммы возвращены, — Сергей вздохнул, — за ненахождением адресата.

Действительно, осмотр птиц обнаружил, что в их пенальчиках лежат наши собственные нетронутые голубеграммы.

— Ну, теперь жди третьего, — сказал я.

Подняв головы, мы посмотрели в небо. Но ожидаемой точки мы там не увидели.

Зато послышался слабый шум самолета, летящего где-то за сопками.

— Ага! — Сергей хлопнул по плечу Еременко. — Поздравляю, Саша! Одно попадание из трех возможных… Молодец третий номер! Он всегда казался мне самым порядочным… А как быстро отозвались в Листвянске!

Еременко быстро схватил ракетницу и поднял ствол вверх. Красная дымящаяся черта прорезала воздух.

Но шум мотора, вызывавший эхо и слышавшийся поэтому с двух сторон, постепенно ослабевал, пока, наконец, совсем не затих.

— Промахнулись, — с досадой сказал Сергей. — Ты координаты точно указал?

— Я говорил, что будут искать! Видите, ищут! — ответил я.

— Так ты думаешь… — упавшим голосом проговорил Сергей.

— К нашей голубеграмме это никакого отношения не имеет! Ищут по квадратам…

— А может быть, так просто самолет пролетел, — высказал мрачное предположение Еременко. — Случайный какой-нибудь рейс — медицинская помощь или там лесная охрана: смотрят, нет ли пожаров.

Мы не хотели верить в это предположение и весь день прислушивались, не раздастся ли шум самолета, но к обычным звукам тайги не примешивалось никаких посторонних звуков.

Обследуя обнаруженное накануне месторождение, мы нашли еще несколько выходов рудного пласта почти к самой поверхности земли.

— Как там наши голубочки поживают? — говорил Сергей, когда мы возвращались в лагерь.

Как выяснилось, птицы чувствовали себя отлично. Тем более, что вместо оставленной утром пары нас ожидала в лагере вся тройка.

— Полный сбор, — заметил я. — Поразительная привязанность к трем молодым рудоискателям.

— Да-а! — протянул мрачным тоном Еременко и отвернулся в сторону.

— А вроде казался самым надежным, — огорчился Сергей. — Ты что ж это, милый? — обратился он к голубю № 3. — Стыдно, брат!

Но «милый» вовсе не казался пристыженным. С обычным своим общительным видом он сделал по траве несколько шажков к Сергею и заглянул в ладонь, куда тот высыпал из кисета крошки табаку.

Клюнув в ладонь, птица замотала головой и только что не начала плеваться.

— Не нравится? — спросил Сергей. — И этот, брат, последний. Нет больше табачку!

И вдруг воскликнул:

— Те-те-те! А это что такое?

Он показывал на пенальчик, привязанный к розовой лапке птицы.

— Ты же сам его запечатывал, — я пожал плечами. — Что же, ты не узнаешь?

— В том-то и дело, что не узнаю! — торжествующе закричал Сергей. — Этот побольше, да и другой формы.

Я отделил от ножки голубя пенальчик — алюминиевую трубочку, отштампованную фабричным способом. Внутри лежал лоскут бумаги, свернутый аккуратным рулончиком. Письмо было адресовано мне. Из совхоза «Таежный» передавали полученные по телефону указания из Листвянска. Завтра работ не производить, с утра быть всем в сборе, развести костер побольше и постараться, чтобы он посильнее дымил. Ждать прилета геологов и рабочих с базы.

— Ура! — закричал Сергей и, вытряхнув из кармана последние крошки шоколада от «неприкосновенного запаса», бросил их голубю.

— Премия! — пояснил он. — Надо же чем-то отметить хорошую работу!

Некоторое время мы все шумно радовались. Но через несколько минут Сергей перестал смеяться и начал как-то странно посматривать на голубя № 3, принесшего нам счастливую весть.

Видимо, какая-то новая идея возникла в его беспокойной голове.

— Послушай, Саша, — сказал он, наконец, потирая лоб, наморщенный от напряжения мысли. — Как же он прилетел сюда?

Еременко взглянул на Сергея, затем свистнул и тоже приняв недоумевающий вид, почесал в затылке.

— Действительно, — пробормотал он.

— Да что случилось? — спросил я нетерпеливо.

Эти истории с голубями начинали мне надоедать. Голубь выполнил свою задачу, голубеграмма была доставлена, и ответ получен. О найденном месторождении знали в Листвянске — чего еще ломать голову?