Юрий Нестеренко - Вторжение

— Роберт, я, наконец, не могу бесконечно терпеть твое хамство!

— А никто и не заставляет. Я тебя сюда не звал. И вообще — ваше время вышло. Аудиенция окончена.

Генрих встретил Артура у подъезда своего дома.

— Ну как впечатление?

— Ужасно… Я говорил с Робертом, это какой-то кошмар. В обеспеченной, демократической стране… Когда это началось?

— Ты имеешь в виду ассистентов?

— Да.

— Первые появились на той же неделе, что и Туман. Центр города эвакуировали во вторник, а в пятницу они уже расхаживали по городу в своей униформе. Где они ее только берут?

— Ты думаешь, это как-то связано с Туманом?

— Разве о Тумане можно что-нибудь сказать определенно? Сегодня соберутся друзья, послушаешь их мнения по этому поводу.

— Кто придет?

— Доктор Кромвальд, майор Грэбс, Альберт, он теперь директор гимназии, Карл, Петер. Идем, они скоро начнут собираться.

Первым пришли Кромвальд и Альберт Хольд, за ними Карл и Петер. Пока все здоровались с Белановым и рассаживались, появился майор.

— Я вижу, все уже в сборе, — воскликнул он, входя. — О, кого я вижу! Артур! Здравствуй, здравствуй! Какая нелегкая занесла тебя в нашу проклятую богом дыру?

— Если мне не изменяет память, прежде это был второй город Республики.

— Помяни мое слово, здесь скоро вообще никакого города не останется, один серый кисель! Ведь так, доктор?

— Я бы не был столь категоричен, — развел руками Кромвальд. — Впрочем… Я только что с ученого совета…

— Да-да, расскажите, доктор, — сказал Артур. — Мне, как свежему человеку, это особенно интересно.

— Нам, как живущим третий месяц рядом с этим… — Карл сделал брезгливо-неопределенный жест в сторону окна, откуда, впрочем, Туман не был виден, — все это не менее интересно.

— Да, собственно, и рассказывать нечего. Мы знаем о Тумане не больше, чем в первые дни. Ну, знаем его форму, объем, примерную динамику роста — кстати, в последнее время он растет несколько быстрее. Знаем, что над ним можно безопасно летать, что он ничего необычного не излучает. Мы даже не знаем, что это за агрегатная среда. Сначала думали — аэрозоль, но не он не рассеивается и не реагирует на ветер. Твердое тело или, что более вероятно, очень вязкая жидкость? Но почему материальные предметы проваливаются в него без сопротивления? Его совершенно невозможно исследовать. Его ничем нельзя просветить. Длинные волны его огибают, короткие в нем вязнут. Кое-что отражается, но это ничего не дает. Я уже говорил, сам он не излучает, в первые дни были сильные электромагнитные всплески, а сейчас ничего. Пробовали опускать в него приборы, брать пробы… Доставали обрывки тросов. Один вроде бы пережженные, другие просто рассыпаются в прах — разрушена кристаллическая структура, а чем разрушена — черт его знает. Факт заключается в том, что ничто, помещенное туда, обратно не вернулось. Однажды заявились к нам добровольцы, говорят, Туман — это иной разум, мы идем устанавливать контакт. Им, конечно, запретил, они как-то пролезли… Ни один не вернулся, естественно. Лично у меня сложилось впечатление, что Туман просто не дает себя исследовать.

— И какие же гипотезы у современной науки? — спросил Генрих.

— Разные, да что в них толку? Некоторые придерживаются первоначальной версии об атмосферной аномалии, вызванной экологическим кризисом. Но, по-моему, Туман слишком сложное явление, чтобы вылепиться из атмосферных осадков. Это все-таки не кислотный дождь. Другие считают Туман формой жизни, правда, сильно расходятся в оценке степени ее организации, и опять неясно, откуда она взялась. Говорят и о космической экспансии…

— И что вы об этом думаете? — поинтересовался Петер.

— Во-первых, я всю жизнь не верил во все эти тарелочки, зеленых человечков и т. д. Как физик, я не знаю разумной альтернативы специальной теории относительности, я имею доказательства, что скорость света — предел для скоростей, и не имею опровержений этому постулату. А уже одно это делает межзвездные путешествия практически невозможными и бессмысленными. А во-вторых, если бы иной разум хотел нас уничтожить, он не стал бы избирать столь заумный путь. Достаточно сбросить пару атомных бомб на США и СССР, и мы сами перебьем друг друга. А тут — Туман, явление единичное и локальное…

— Это, кстати, не факт, — заметил Петер. — Единичный случай в цивилизованных странах. А кто поручится за амазонскую сельву, африканские пустыни, Гималаи, океан, наконец?

— Как раз за это поручиться можно. Мы живем в век спутников, каждый метр земной поверхности просматривается, а после появления Тумана — просматривается особенно тщательно. Сейчас можно сказать с уверенностью: Туман — уникальное явление.

— Национальная достопримечательность, — усмехнулся Артур. — Кстати, доктор, как скоро эта достопримечательность выйдет за национальные границы и начнет кушать Европу?

— О, на этот счет нет смысла беспокоиться. Если, конечно, скорость роста Тумана не возрастет, то у нашей старушки Европы есть все шансы дотянуть до XXIII столетия, а последний клочок суши это, кстати, будет малоизвестный островок на юго-востоке от Новой Зеландии — Туман поглотит только через 17 веков. Вот, кстати, существенный аргумент против экспансии: больно уж затянутая операция.

— А какой же версии придерживаетесь вы? — спросил майор.

— Мне кажется интересной гипотеза о вырождении материи или пространства. В области, воспринимаемой нами как Туман, вообще нет вещества в привычном понимании. Привычные структурные этажи — молекулы, атомы, элементарные частицы, может быть, и кварки — разрушены, связывающие их четыре фундаментальных взаимодействия — не работают или страшно искажены. Возможно, там действуют иные физические законы, по иному течет время… Не исключено, что Туман — колоссальный запас энергии. Правда, если она самопроизвольно высвободится — от Земли останется немного.

— Значит, реальная опасность все-таки существует? — спросил Карл.

— Я же говорил, в отношении Тумана ничего нельзя сказать. Пока единственная реальная опасность — это то, что он поглотит наш город через два года. Естественно, пока мы никак не можем замедлить его рост.

— А что думает по поводу Тумана наш доблестный генерал Граубер? — обратился Генрих к Грэбсу. — Если это, конечно, не военная тайна.

Майор пожал плечами. — Кое-что и тайна, конечно… Кое-что я могу вам сообщить — конфиденциально, разумеется. В штабе еще не оставили мысль о том, что это — агрессия. Земная или внеземная впрочем, военные тоже мало верят в космическое нашествие. Но в общем-то генерал Граубер рассматривает Туман с узко-профессиональных позиций — как противника, против которого он по приказу сверху готов в любое время применить любое оружие. Вообще говоря, сам он ничего не решает, армия, как вы знаете — структура иерархическая: генерал Граубер смотрит на министра обороны, министр на Президента, Президент, в кои веки раз — на науку, а наука, в лице нашего досточтимого доктора Кромвальда, разводит руками. И вот этот жест спускается по всем ступеням армейской иерархии вплоть до вашего покорного слуги, которому и остается повторить его перед вами, — и майор развел руками точь-в-точь как доктор Кромвальд.