Георгий Гуревич - Темпоград

Некоторое время машина монотонно урчала, как бы переваривая новые материалы. На экране мелькали неясные силуэты зданий, деревьев, холмы, мосты. Но вот мозаика образов сложилась в картину.

В светлой и прозрачной, без подлеска, березовой рощице, пригорюнившись, сидит у пня охотник тоит. Ковыряет концом копья кору, нанизывает на ноготь красного лесного клопа, нюхает, отплевывается. С сомнением кладет копье на коленку, видимо, хочет переломить за ненадобностью. Внезапно привстает, насторожившись. Крадучись, делает два шага, плавно заносит копье, принимая изящную, почти балетную позу... и с силой швыряет копье за обрез экрана. Жалобный визг и торжествующий вопль тоита. Попал! В руках удачливого охотника добыча: истекающий кровью фокстерьер. Видимо, заблудившийся или брошенный при внезапном отъезде пес.

На берегу прозрачного ручейка художник. Собирает камешки, раскладывает, поливает водой из ковшика... алюминиевого, явно земного происхождения. Отгребая песок, вытаскивает обложку журнала. Расправляет, смывает грязь мокрой ладонью, откинувшись, любуется типографскими красками. И, смешав каменный орнамент, закрывает лицо руками. Что стоит его мастерство по сравнению с полиграфией? Учиться? Поздно. И пальцы не те. С сомнением глядит на свои перепончатые лапы.

Обыкновенная сельская школа. За кафедрой классная доска и телеэкран. Перед доской учительница - земная девушка, с косами венцом вокруг головы, очень серьезная, суровая. На каждой парте тетрадь в линейку положена наискось, как полагается, а над тетрадками чешуйчатые лысины с костистым гребнем - тоиты - дети и взрослые женщины, судя по одежде. Выводят буквы. Вот одна девушка, утомившись от усердия, подняла голову. Крик! И разом, даже команды не потребовалось, все ученицы, как лягушки, попрыгали в окна. Бегут в кусты, в овраг, в заброшенные дома. А по улицам уже скачут тоиты-скотогоны на своих четырехрогих. Свесившись, на скаку хватают самых нерасторопных красавиц, перекинув через колено, заворачивают назад. Русокосая учительница - она на голову выше степняков, - расправив плечи, загораживает вход в класс что-то говорит, пытается убедить. Удар плеткой по лицу. Багровый шрам на гордом лбу...

Клактл на экране. Стоит на коленях перед верховным жрецом, а тот с остервенением комкает и рвет земную книгу. Рвет, потом отряхивает лапы и сует их в кашу с водой, дескать, отмыться не могу от этой кощунственной грязи. Гневно указывает на окно. И Клактла выталкивают. Лента жрецов с факелами. Бегут по городу, поджигая заборы, киоски, павильоны, все деревянное и пластиковое. Летят в костры парты, глобусы, учебные плакаты, книги, книги, книги...

- Неутешительная картина, Мамадугу, не правда ли?

- Такие последствия вы представляли себе, Юстус?

- Представлял. Но я надеялся, что Земля предложит что-то принципиально новое.

- Для разработки этого нового требуется время.

- Вот потому я и заговорил о Т-граде. Они хозяева времени.

Других решений быть не могло. Сразу, без обсуждения, Ван Тромп сказал, обводя глазами круглый стол:

- Лично я согласен. Есть предложение передать материалы в Т-град. Кто против?

"Круглый стол" не возражал. За Темпоград высказались семь из семи.

- Так и решим, - подытожил Ван Тромп. - А дня через три соберемся послушать, что они посоветуют.

- Но подчеркните, что эвакуация на Землю нежелательна, - напомнил поэт.

8. НУЖНО, ЮНОША! 23 мая. 14:40-18:16

Во всей этой дискуссии тоиты уловили одно: их хозяева не всемогущи и даже не всеведущи. Они спорят, ни в чем не уверены, не уверены даже, что злое солнце действительно уничтожит Той. Так зачем же было сеять панику? И зачем на глазах у гостей эти странные тонконогие демонстрируют свою слабость? Выдали себя, нечаянно проговорились? Или же ведут сложную игру, пугают и путают гостей, а когда запутают окончательно, постараются перехитрить. Но если хитрят, значит, не всемогущи, значит, силой взять не могут, ищут обходные пути. Ну а хитрости у тоитов и своей хватит.

- Глупцы, - сказал полководец верховному жрецу. - Глупцы и болтуны. Я отрезал бы им языки.

- Нет, они тонкие притворщики, - возразил Толкователь богов. Про себя подумал: "Нарочно затягивают переговоры, а для решения оставят минуты. Скажут: "Некогда, подпирает, скорее соглашайтесь!" Раз-раз, и обведут вокруг пальца. Но в "Книге божественной мудрости" сказано: "Врага выслушивай, делай наперекор". Если тонконогие тянут, надо торопить".

И жрец произнес туманную, велеречивую, полную иносказаний медлительную речь о том, что боги велят ценить время. Для слова - миг, для дела - день. Сказано достаточно, тоиты ждут дела. Если же дел нет, пускай шкуроголовые отвезут тоитов домой. Они посланцы, они обязаны доложить Властелину Низа о ходе переговоров. В другой город, какой-то город Т, они не согласны ехать. Разве тамошние жрецы умнее? Разве властители того города сильнее? Если те властители самые сильные, зачем же переговоры велись здесь? Нет, все это бесполезные словопрения; тоиты в них не участвуют, тоиты требуют немедленного возвращения.

Ван Тромп обратился к Юстусу:

- Вы не объяснили им, что такое Т-град?

Старый астроном развел руками:

- Это же выходцы из бронзового века. Вы думаете, они способны понять теорию относительности?

Ван Тромп сказал:

- Переводчики, объясните гостям, что Т-град - особенный город. Там особенные люди, они работают по-особенному, за одну ночь могут построить целый дворец. Если гости хотят, мы покажем им этот город...

Верховный жрец сурово молчал, не собирался соглашаться ни на что. Но неожиданно на помощь Ван Тромпу пришел толстяк скотовод:

- Я хочу посмотреть особенный город. Пусть мне сделают за ночь волшебный дворец.

- Сделают, - обещал Ван Тромп не задумываясь.

В результате жрец оказался в трудном положении. Сам он не хотел снисходить до уступок, но не доверял разведку и скотоводу.

- Пусть он посмотрит, - изрек в конце концов жрец, указывая на Клактла. - Но с условием: я даю вам три дня. Через три дня мы должны быть во дворце владыки Низа.

- За три дня в Т-граде горы своротят, - обещал Ван Тромп.

Толкователь богов был бы очень разгневан, если бы узнал, что все его дипломатические ходы Ван Тромп воспринимает как капризы болезненного ребенка. На больного не обижаются, на ребенка - тем более. Лечат, не обращая внимания на неразумные выходки. Потакают по возможности, чтобы не раздражать и время зря не терять.

- Вам тоже придется поехать, юноша, - сказал он Льву походя. Посмотрите на Т-град заодно. Зрелище впечатляющее.

И с тем ушел, не ожидая возражений.

"А Винета? - подумал Лев. - Она ждет меня вечером". Правда, вечер понятие неопределенное. Час не был назначен.

- К восьми вернемся в Москву? - спросил он у старшего переводчика.