Керен Певзнер - Город Ветров

Сенмурв, нисколько не раздумывая, атаковал преследующую нас колдунью. Он намеревался вцепиться ей в шею, а она — протаранить его острым клювом. Но силы были неравны. На нашего бедного пса, принявшего на себя первый удар, набросилась вся дэвовская стая и он, обессиленный, рухнул вниз.

Обрадованная Душматани, издав клекочущий звук, бросилась на шар и вцепилась в него когтями. Воздух со свистом стал выходить из него, и мы начали резко терять высоту.

— Мы все погибнем! — закричала Гиневра.

Собрав остатки мужества, я закричала на потерявшую самообладание артурову жену:

— Возьми себя в руки! До земли еще далеко. Где твоя свирель?

Ахнув, Гиневра вытащила из складок платья тростниковую дудочку и, дунув в нее, закричала:

— Птицы небесные! Слышите ли вы меня?! Помогите! Спасите от неминуемой гибели, иначе мы упадем и разобьемся.

Птичий свист и гомон заполнил пространство. Сотни голосов, тонких и скрипучих, переливистых и щелкающих, сообщали нам: «Не бойтесь, мы здесь! Мы летим вам на помощь!»

Ласточки и воробьи набросились на огромную птицу и клевали ее, били крыльями по ее когтям, чтобы она оторвалась от воздушного шара. Но птиц стали хватать дэвы. Каждое чудовище словно распадалось вдруг на несколько маленьких летучих тварей с кожистыми перепонками вместо крыльев, и эти твари отчаянно дрались с нашими пернатыми друзьями. Колдунья же не отрывалась от шара, и ее силы, казалось, совершенно не убывали от схватки с птицами.

Вдруг несколько воробьев прыгнули к нам в корзину. В клювиках они держали стрелы с волшебными наконечниками, которыми Ипполита стреляла в башне. Ее радости не было конца. Одну за другой амазонка выпускала стрелы, и все они попадали в цель. Но если магические подарки покровителя металлов Шатрата сбивали дэвов, как куропаток, то на Душматани они никак не влияли.

Шар вновь стал терять высоту, и мы приготовились к самому худшему. Гиневра исступленно шептала молитвы, Ипполита кляла все на древнегреческом, Далила хлюпала носом. Лишь Йома сидел на полу корзины, безучастный ко всему.

Душматани, в птичьем облике, заорала громовым голосом:

— Йома, берегись! Лучше сдайся по-хорошему и отдай мне кольцо! Иначе вы все погибнете страшной смертью! — она со всей силы качнула шар, меня бросило на край корзины, и я глянула вниз.

То, что я увидела, поразило меня до глубины души: передо мной расстилалась огромная ладонь с потрескавшейся кожей. Четыре башни выглядели как пальцы, глубокое русло высохшей реки пересекало ее, точно по линии жизни. Перед башнями были насыпаны невысокие курганы, точь-в-точь как на руке — подушечки под пальцами. Внезапно меня озарило. Я вспомнила строки из священной книги: «И скажу я вам: найдите линию жизни колдуньи и перережьте ее. Тотчас прекратит она свое существование и улягутся ветры. Так говорю вам я — Амаздахур, дух священный. И тогда очистится мир в расплавленном металле от скверны, и наступит эра вечного блаженства…»

Схватив с каменной пластинки волшебный уголек, поддерживающий тепло внутри шара, я швырнула его вниз и закричала:

— Помогите, дары магов! Уничтожьте линию жизни колдуньи!

Огромный огненный смерч взметнулся вверх. Нас обдало жаром и шар качнулся. Душматани резко вскрикнула и затрясла шар, что есть силы.

— Гиневра! Давай прутик!

Швырнув прутик вслед за угольком, я наклонилась вниз и увидела, как земля под нами раскололась, сухое русло потеряло свою форму и под нами образовалась огромная яма с полыхающим в ней огнем.

Колдунья оторвала когти от шара, у нее отвалились крылья, и она приняла свой истинный облик — толстой бабищи с крючковатым носом и тремя подбородками. Нелепо маша руками в воздухе, будто продолжая лететь, Душматани забилась в агонии и камнем рухнула вниз, в пылающую пучину огня.

— Ура! — закричали мы все вместе, даже Йома, но радость наша была недолгой. Из дыр, оставленных когтями колдуньи, со свистом выходил воздух, и мы летели вниз вслед за нашим врагом.

Ипполита поняла, что надо делать. Стащив с пояса фляжку, она бросила ее вниз со словами: «Вода, уйми огонь!» и под нами растеклось озеро, совершенно загасив пожар, пылающий в расселине.

Гиневра свистнула в свирель и приказала:

— А ну, твари божьи, помогите заклеить дырки в оболочке.

Птицы, освободившиеся от битвы с дэвами, забирали в клювики паучий клей и ловко заклеивали свистящие отверстия в шаре. Поэтому на гладь озера мы опустились очень медленно.

Вокруг нас простирался абсолютно непрозрачный туман. Ветры не свистели, было тихо и совершенно непонятно, что же теперь нас ждет.

Взяв в руки веер, я взмахнула им. Подул легкий ветерок, туман рассеялся, и перед нами открылась восхитительная картина.

Мы качались на волнах огромной реки, заполнившей сухое русло. Вокруг простирались зеленые поля. На горизонте темнели леса, а из башни, совершенно преобразившейся, выбежали нам навстречу радостные люди. Они протягивали к нам руки и весело смеялись.

Но наша корзина, прекрасно выдержавшая испытания в воздухе, не была предназначена для плавания по воде, и мы стали погружаться в воду. Не спасал даже полувыдохшийся воздушный шар. Мои спутницы выбрались из корзины и поплыли к берегу. А меня беспокоил царевич.

— Йома, ну проснись, приди в себя, — тормошила я его, — жалко будет, если после победы над колдуньей мы утонем.

Схватив его за подмышки, я прыгнула в спокойную воду, но к нам уже неслись легкие лодки, в каждой из которых сидело по два гребца, и мы благополучно добрались до берега.

Ипполита помогла мне вытащить Йому, неожиданно оказавшегося очень тяжелым, на твердую землю.

Огромная толпа встречала нас. Люди были худы и оборваны, одеты в лохмотья. На ногах у многих были развалившиеся опорки. Но все светились от счастья и радостно улыбались нам.

— Ватранга! Наша правительница! — раздались крики, и толпа расступилась, образуя проход.

К нам приближалась небольшая процессия. На резном стуле с колесиками везли старушку. Она была одета в одежды, достаточно добротные, рядом с лохмотьями других людей они выглядели роскошно. На голове у нее была высокая шапка наподобие тиары, украшенная вышивкой и стеклярусом. Плечи старушки покрывала узорная шаль. Ее глаза смотрели на нас с волнением.

— Где он? Где мой любимый внук, сын моей ненаглядной Вавехванды?! заговорила она, едва приблизившись.

С трудом встав со своего кресла, она сделала пару шагов к Йоме, лежавшему на земле, и, склонившись, обняла его.

— Дорогой мой внучек! Как я рада, что ты жив, здоров и невредим. Вставай, ты простудишься в своей мокрой одежде. Я спою тебе, расскажу о твоей маме.