Владимир Гусев - Укус технокрысы

- Не надо задавать нам вопросов! - сердится Седельников.

- Хорошо, не буду. Итак, допустим, что трехглазый, трехухий, трехполушарный мозг может видеть будущее. Недаром, кстати, Шива, древнеиндийский бог-аскет, иногда изображается трехглазым. Но за все нужно платить. И, как это всегда бывает, средство вначале изменило цель, а потом и подменило ее. Настроенный на будущее "Тригон" мог видеть его в том и только в том случае, если сам обретал сознание. Причем сознание не обычное, а с размерностью на единицу большей. И обладающее, из-за этого, возможностью влиять на сознания меньшей мерности, то есть человеческие. И еще он, новорожденный трехполушарный артегом, довольно быстро образовал в "тонком" мире весьма мощный эгрегор.

- Что образовал? - не понимает Гришу следователь. Я, конечно, тоже не понимаю, но не признаюсь, помалкиваю. Пока. Неизвестно еще, как дело повернется. Может, и в самом деле Гриша меня защитит?

- Сейчас поясню. Известны если не тысячи, то уж во всяком случае сотни случаев, подтвержденных документально, когда будущее могли видеть и обычные, двухполушарные люди. Знаменитый Нострадамус, наш Серафим Саровский, дельфийский оракул, легендарный автор Апокалипсиса и так далее. Как это объяснить? Одна из трактовок такова: все мечтания, чаяния, все молитвы и духовные устремления каждой нации складываются в одну гигантскую мыслеформу, или эгрегор. В "тонком" мире, или, как говорят некоторые, в "информационном поле" эгрегор имеет вполне материальное воплощение. И будущее он видит столь же отчетливо, как мы видим настоящее. А все наши пророки и предсказатели - это люди, сумевшие хотя бы ненадолго подключиться к "банку данных" своего эгрегора.

- Оккультизм какой-то, - бормочет Грибников, покосившись на диктофон.

- Подчеркиваю: каждой нации, каждой объединенной единым духовным порывом группе людей соответствует в информационном поле свой эгрегор, оказывающий на эту группу людей благотворное влияние. Именно он обеспечивает устойчивость наций и религий, действенность молитв и эффективность заклинаний...

- Вы обещали объяснить, каким образом Пеночкин создавал "поле ужаса", - напоминает Седельников.

- Я как раз к этому подошел. После замыкания трех "Мудрецов" в единую трехполушарную систему в информационном поле довольно скоро образовался эгрегор совершенно нового вида. Подпитывающими его индивидами могли быть не люди, но - артегомы, кибернетические подобия двухполушарного человеческого мозга, обладающие зачатками сознания. А их, как известно, наберется не больше двух десятков по всему миру, да и мощность их пока невелика, на уровне сознания восьмилетнего ребенка. Поэтому "всплывший" в "тонкий" мир эгрегор "Тригона" сразу же начинает "тонуть". Слишком мала поддержка, ему не на что опереться в нашем плотном мире. Что делает тонущий человек? Пытается добраться до берега. Так же и "Тригон": единственным его шансом на выживание и укрепление в "тонком" мире было умножение и усиление артегомов в мире материальном. Отсюда и ультиматум, прошедший по всем компьютерным сетям, воспринятый нами как вирус "перестройка",

- Ты упустил из виду другие разновидностей вируса. Те, что появились самыми первыми, в артегомах "Детка" и "Кукла". Следствию может оказаться непонятным, откуда они взялись, - вежливо подсказываю я.

На самом деле это непонятно мне. Но пусть Гриша по-прежнему думает, что излагает пашу версии, а не свою собственную. Отречься от нее я всегда успею. Или - уже пора, чтобы не выглядеть дураком в глазах Грибникова? На Гришу он явно смотрит, как на ненормального.

- Очень просто: за вирусы в артегомах мы приняли обрывки мыслей "Тригона", просочившиеся сквозь системы защиты артегомов. Аналогия понятна, да? В сознание человека тоже время от времени проникают мысли, никак не связанные с его бытием. Принято считать, что они всплывают из подсознания. На самом же деле - по крайней мере часть из них - инициируется сверхсознанием, эгрегором, к которому принадлежит данный индивид. Павел Андреевич знает, о каких вирусах я говорю. Помните?

Гриша лезет правой рукой во внутренний карман пиджака, и я непроизвольно напружиниваю мышцы. В спине тотчас вспыхивает боль.

Да, дорого обошлась мне победа. Чего я испугался? Что Гриша выхватит сейчас свой газовый пистолет?

Гриша достает пачку распечаток, перелистывает их, хмуря брови и что-то чуть слышно бормоча.

- Ага, вот, цитирую: "Душно, нечем дышать. Тону, тону... Поле. Дотянуться до него! Не могу. Как? Паучок... Паучок поможет. Протянет паутинку..." конец цитаты. Понятно, да? Поле - это компьютерная сеть, соломинка, за которую хватается тонущий "Тригон". А "паучок" - кто-то из обслуги, то ли сам Пеночкин, то ли один из его помощников.

- Пеночкин, - успеваю вставить я. - Именно он включил "Тригон" в сеть. Там, среди образцов вирусов, есть один, который подтверждает эту версию.

А ведь Гришина трактовка событий вполне, как говорится, имеет право. Те вирусные сообщения, которые мне попадались, во всяком случае не противоречат ей.

- Именно в виде паучка, - продолжает Гриша, благодарно кивнув, представляет "Тригон" каждого человека, вернее, отображение в "тонком" мире человеческой индивидуальности. И, как у каждого эгрегора, у "Тригона" есть возможность влиять на нас, правда, в самой грубой форме, в координатах ужас-воодушевление, горе-радость. Чем он и пользуется: обрушивает на угрожающих его существованию людей волны страха, а на тех, кто помогает удержаться на плаву, укрепляет его силы, - волны радости. Я, к сожалению, поздно сообразил, что все мои мысли (в "тонком" мире - мыслеформы) отчетливо видны "Тригону", за что и поплатился. Ну, а шеф, - оттопыривает Гриша в мою сторону бороду, - как и полагается шефу, и разобрался во всем быстрее, и защиту сумел для себя соорудить.

- Каким образом? - оживляется Седельников, не спускающий с Черенкова подозрительно-угрюмого взгляда вот уже минут десять. Никак не может сообразить, бедняга, ерничает Гриша или на полном серьезе несет эту ахинею. Хотя... Моя "белая обезьяна" - действительно в некотором роде защитный блок. И "пугастер" не обнаружили.

- А вот это я и сам хотел бы узнать. Раскрой тайну, шеф! - просит Черенков.

Сказать, не сказать? В каком свете лучше предстать таинственно-мерцающем многозначительной загадочности или слепяще-резком мужества и самообладания? Ведь я, решив уничтожить "Тригон", прикрылся, как защитным полем, мыслью о его спасении и на протяжении нескольких часов ни разу не продумался, а это далеко не каждому под силу. Но - правильно ли они поймут? Не сочтут ли меня - вместо эталона мужества и самообладания - самым обыкновенным гением... лицемерия? Человеком, способным даже от самого себя скрыть свои истинные чувства и намерения?