Полдень XXI век - Полдень XXI век 2003 №4

Покинув сукновальню, она устремляется в дубильную мастерскую, где выказывает столь же живости, сколь и тщания, дабы изготовить материал, необходимый для обуви братьев. Потом она разделяется на множество мелких рукавов и посещает в своем услужливом течении различные заведения, проворно разыскивая те, что имеют в ней нужду. Идет ли речь о том, чтобы печь, просеивать, вращать, дробить, орошать, поднимать или молоть. Везде она предлагает свою помощь и никогда в ней не отказывает».

Поистине высокотехнологичное Средневековье!

Альфред, старший сын Тома, начинает строить купол собора, не рассчитав должным образом напряжение сводов, и купол рушится. На смену Альфреду приходит Джек, побывавший во Франции и научившийся строить готические своды. Таким образом Кингсбриджский собор становится материальным памятником смены романского зодчества готическим, то есть в широком смысле смены эпох — раннего Средневековья высоким.

«Стоя сейчас здесь, на крыше, он ясно представил себе, как все это будет выглядеть. Целый ряд крепких каменных колонн будет подниматься из стены бокового придела. От их верхушек к верхнему ярусу окон протянутся полуарки. Ну, может быть, придется украсить вершины колонн лепниной, подумал он; да, пожалуй, так будет лучше. Идея эта была совершенно новой по тем временам — использовать крупные усиливающие детали так, чтобы они были на виду, а не скрывались за каменной кладкой. Все это могло стать неотъемлемой чертой нового стиля в строительстве, и всем сразу становилось бы понятным, как держится здание. Чутье подсказывало Джеку, что он на правильном пути.

И чем больше размышлял он над своей задумкой, тем больше она нравилась ему. Он попробовал мысленно взглянуть на собор с западной стороны: полуарки, выстроенные в ряд, будут напоминать птиц, широко раскинувших крылья и готовых в любой момент взлететь. И не было никакой нужды делать их чересчур массивными. Главное — точно продумать форму, и они могут получиться легкими и изящными, но в то же время крепкими, как кости у птицы.

Моя церковь с крылатыми подпорками станет такой легкой, подумалось ему, что будет парить над землей. Мозг точила неотвязная мысль: неужели у меня получится?»

Итак, собор является мощнейшим двигателем технического и экономического прогресса. Но одновременно и прогресса духовного, так как монастыри (и это вновь объективная реальность, а не фантазия Фоллета) являлись крупнейшими центрами хранения и переписки книг, при монастырях создавались начальные школы, а позже и серьезные богословские школы, пользующиеся международной известностью и привлекавшие студентов со всего цивилизованного мира. Кен Фоллет, разумеется, не забыл об этом.

И маленький городок действительно расцветает:

«Кингсбридж разрастался с каждым годом. Городу уже давно стало тесно в старых стенах, и за их пределами поднимались все новые и новые дома. Лет пять назад, по решению приходской гильдии, построили новую стену. Теперь в ее черте находились и все ближайшие пригороды. На лугу за рекой, где раньше горожане устраивали гулянья на праздник урожая или Иванов день, появилась небольшая деревушка, которую называют Ньюпорт»…

А преемник и воспитанник Филипа становится его достойным последователем:

«Джонатан уже давно был готов принять на себя все дела по управлению монастырем, и он с нетерпением ждал своего часа. От Алины он узнал многое о новых методах возделывания земли и очень спешил испробовать их: пахать на лошади, засеять ранние горох и ячмень на части земли еще с осени. Точно, как я тридцать пять лет назад задумал растить овец на шерсть, думал Филип».

Если же мы заглянем в учебники истории, можем предположить, что случилось с городом Кингсбриждем в последующие годы. Город, ставший сосредоточием купцов, ремесленников и образованных людей, рано или поздно заявляет о своей самостоятельности. Формируется городская коммуна, магистраты, независимые суды, парламент, светские университеты, межгородские союзы, муниципальное управление — словом, все те институты, которые лягут в основу современного западного мира.

То есть речь идет не просто о строительстве большого собора в маленьком городке, а о том, как миллионы маленьких людей в маленьких городках своим каждодневным трудом создавали основу нашей цивилизации. По-моему, достойная тема для романа.

Первая точка получилась довольно увесистой — с целый романско-готический собор. Но и вторая будет не меньше.

Второй текст — это роман Андреаса Эшбаха «Солнечная станция», который я недавно имела удовольствие перевести с немецкого. Он был написан в 1999 году и скоро выйдет в издательстве «АСТ».

Время действия — 2015 год, место действия — орбитальная станция «Ниппон», на которой проводятся эксперименты по аккумулированию и передаче на Землю солнечной энергии. Экипаж станции состоит из пятерых японцев, корейца, британца японского происхождения и американца (я так дотошно перечисляю национальности и гражданство главных героев, потому что на этнических и культурных различиях между ними строится добрая треть интриги романа). Все они, за исключением американца, — ученые мирового класса: инженеры-энергетики, астрофизики, биологи, специалисты по космической металлургии. Мистер Леонард Карр, от лица которого ведется повествование, отвечает за жизнеобеспечение и безопасность станции.

«„Оператор системы жизнеобеспечения“ — это что-то вроде дворецкого. Я должен был следить за тем, чтобы все на станции блестело и стояло на своем месте. Трудная и, между прочим, очень важная работа. Короче говоря, я был уборщицей».

Почему такое странное распределение ролей? Дело в том, что в мире «Солнечной станции» Соединенные Штаты Америки перестали быть космической державой, и американский мальчик, мечтающий о звездах, бывший боевой летчик, ветеран Второй войны в Заливе может реализовать свою мечту, только став уборщицей на японской орбитальной станции.

«НАСА закрылось в 1999 году, буквально перед моим носом. Наше правительство сказало: хватит, мы ошиблись. Мы не будем осваивать мировое пространство, лучше останемся дома и сэкономим массу денег и энергии. Три последних шаттла мы продали Японии. До сих пор помню чувство бессилия, охватившее меня, когда я читал передовицу „Нью-Йорк Тайме“. Журналист обозвал эту продажу последних осколков нашей чести „удачной сделкой“ и „важнейшим шагом по укреплению национального бюджета“».

И это лишь деталь. На самом деле изменения, произошедшие в геополитике за первые 13 лет нового тысячелетия, куда существеннее:

«Я снова взглянул на карту, висевшую на стене столовой. Это было довольно оригинальное зрелище — взгляд на мир под новым углом. Дело в том, что на старых картах центром мира был Атлантический океан. Соответственно, Северная и Южная Америка располагались в правой части карты, Европа, Азия, Африка и Европа — в левой. Однажды я прочел, что карту нового типа придумали в туристическом агентстве Гонолулу — и поэтому на ней в центре мира оказались Гавайи. На самом деле, карту создали к Олимпийским играм 2000 года в Сиднее. Идея была в том, чтобы изобразить Сидней культурной и научной столицей Земли. Австралийцы выпустили сотни тысяч постеров, открыток и настенных карт, где в центре мира был Тихий океан, и такая точка зрения нашла множество сторонников…