Евгений Рубаев - Серая шапка

За этим спором труба кустарной печки жутко загудела. Смирнов прокомментировал:

— Шквал налетел! Погода сменилась, здесь это резко, в минуты бывает!

Рэд потянулся к выходу:

— Так у меня самолёт перевернёт! Чего ты не предупредил?

— А ты сам не видишь? За иллюминатором потемнело!

Так, пререкаясь, они выбрались на палубу и помчались за верёвками-концами. Ветер-низовик тянул снег с поверхности льда, и на расстоянии вытянутой руки почти ничего не было видно, а за бортом совсем ничего нельзя было рассмотреть. Они, пробравшись в боцманскую кандейку, страшно сталкиваясь, схватили первые попавшиеся верёвки. Смирнов спросил:

— К чему привязывать будем?

— А к чему? — ошарашено переспросил Рэд.

— Надо ледобуром лунки бурить и клинья вбивать!

— А есть этот ледобур?

— У боцмана в каптёрке всё есть, только как найти? — несмотря на пунш, Смирнов соображал чётко, — да и где ты сейчас найдёшь самолёт? Надо было подрулить ближе к судну!

— Я думал, возле судна трещины. Я всё равно пойду к самолёту. У меня там документы и деньги.

— Ты чё, деньги везёшь?! — возбуждённо воскликнул Смирнов.

Характер у него, видимо, был авантюрный, и напоминание о деньгах стало рисовать в его воображении, подогретом пуншем, тюки денег, которыми заполнен самолёт.

— Ну, ты дикий! — покачал головой Рэд, — Да там денег — на обратную заправку и пожрать купить по дороге!

Пристыженный Смирнов суетливо стал проявлять заботу о новом знакомом:

— Давай фал от линемёта к тебе привяжем. А то уйдёшь ты «в туманную даль»!

— Что же я, как кобель на верёвке буду?

— Если темы не знаешь — не спорь! Места здесь такие: уходят и не приходят!

Рэду стало жутковато на душе. Разумом он понимал, что новый его знакомый имеет в виду, что в непогоду человек ориентироваться не может. Да и компас возле Полюса бесполезен, Солнце и то здесь кульминирует, а не всходит и заходит. Жутко Рэду стало потому, что он почти физически почувствовал, что Смирнов говорит о какой-то «точке невозврата»!..

— А от чего этот фал? — спросил Рэд, что бы разрядить обстановку непонимания, возникшую между новыми знакомыми.

— А-а-а… Это когда буксировать судно вздумают, если оно ход потеряет. То ведь сразу буксирный канат не перекинешь с судна на судно. Вот и стреляют из линемёта линем, а за линь перетягивают фал, которым, в свою очередь, перетягивают буксирный канат. Уж больно тот тяжёлый! Шпилевой лебёдкой тянут!

Рэд не стал вдаваться в науку буксировки судов, лишь молча обвязался капроновой верёвкой, которая была смотана шлагами у ног Смирнова.

— С богом! — сказал Рэд и стал спускаться по штормтрапу на лёд в белую мглу мельчайших снежинок, перемешанных ветром с разрежённым воздухом Арктики. На льду, встав спиной к борту судна, Рэд сделал, примерно на глазок, как он помнил, доворот в направлении предполагаемой стоянки его самолёта и решительно зашагал, сгибаемый упругим ветром. Преодолевать этот ветер, всё дальше удаляясь от судна, становилось неимоверно трудно. Фал, свободно разматывавшийся вслед за ним, вдруг натянулся. Пытаясь освободить натянувшийся фал, Рэд ослабил контроль над порывами ветра и тот его повалил на снег. Пытаясь подняться, Рэд барахтался и вконец потерял заданное направление, которое, как ему казалось, он контролировал. Дышать было трудно. Рэду, из инструктажа по работе мотора самолёта, было известно, что в полярном воздухе не хватает тридцать процентов кислорода. Рэд, держась за натянутый фал руками, перебирал ногами по снегу, казавшемуся из-за мороза сухим. Судна не было видно до тех пор, пока оно не появилось перед самым лицом Рэда. Он стал кричать, чтобы Смирнов перестал тянуть верёвку, это мешало подниматься по штормтрапу. Когда Рэд оказался на палубе, Смирнов, не давая ему отдышаться, всё время спрашивал:

— Ну-у… Как, нашёл самолёт?

— Чего ты смеёшься? Если самолёт унесёт, как про тебя узнают, что ты здесь терпишь бедствие?

— Я ещё не решил, хочу я этого или не хочу!

Это заявление совсем обескуражило Рэда. Поведение Смирнова показалось ему более чем странным. Он стал подозревать его, что тот радуется, что Рэд не нашёл самолёт. Смирнов, сматывая аккуратно фал шлагами, поучал Рэда:

— Если ты левша — то сматываешь под выброску «под левую руку», если правша — то наоборот!

Рэд чувствовал, что Смирнов говорит ему ненужные сведения, чтобы заполнить непонятные места в общении. Рэду даже в голову пришла фантастическая мысль: «Может, Смирнов виноват в гибели всей команды судна? Где все члены экипажа?» И он задал, перебивая педагогические «проходы» обучающего, вопрос:

— Куда делись все люди с судна? Может, и мой самолёт туда «испарился»? Отвечай! — внезапное подозрение посетило его в момент задавания вопроса.

— Ты чё орёшь?! Ты кто такой? Прокурор, что ли? Допросы мне чинишь! А самолёт твой ветром унесло! Он, наверное, уже на Новой Земле в радиации купается!

— В какой радиации?

— А ты что, не знаешь, что в шестидесятых годах на Новой Земле термоядерную бомбу взорвали? Ну, ты совсем дремучий! Тогда весь лёд с архипелага растаял!

— А причём здесь радиация?

— Ты чего дорвался до меня? Сам не привязал самолёт, как требует ваша инструкция, а теперь на меня орёт! Чего заранее паникуешь? Может, стоит твой самолёт, прижало его ветром к торосу и стоит. А ты заранее истерику устраиваешь! Пойдём в каюту. Ты ещё меня благодарить должен, что я тебя фалом привязал. Сейчас бы кувыркался, следом за самолётом!

Рэда стали мучить угрызения совести. Правда, парень вроде как жизнь ему спас, догадался, что Рэд может заблудиться в такую пургу, и страховал его. Вместе они побрели в помещение надстройки корабля. В каюте было относительно тепло. Парни сняли куртки, Смирнов закурил неприятно пахнущую сигарету «Прима». Для начала беседы Рэд спросил:

— Что, в представительских запасах у капитана не было нормальных сигарет?

— Сигарет полно всяких по каютам. Только я привык к крепкому куреву. Я тебе не сказал, ведь я же геолог, привык в геологических партиях крепкий табак смолить.

— Так как же ты в матросы попал?

— Последние годы работал в морской геологоразведке. Во время перестройки всё финансирование прекратилось. Нас, специалистов, сократили. Что-то делать надо в жизни? Вот и пошёл в матросы. Это судно, в принципе, тоже корабль науки. Построен в восьмидесятых, для гидрографии. Здесь академики плавали, член-коры. Вот их и забрали потому, что они все шибко башковитые, много знают…

— Кто забрал? Американцы? — вскричал Рэд.

— Ну, вот! Опять ты мне допросы чинишь! Ты чего, никогда ничего не слышал о «Летучих голландцах»? Когда находят корабль в море, всё в нём на месте, а команды нет! Никто разгадать не может, а ты меня пытаешь!